Бернард Корнуэлл - Медноголовый

• Название: Медноголовый
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Капитана Старбака ставший генералом Вашингтон Фальконер изгоняет из Легиона, вдобавок героя арестовывают по обвинению в шпионаже. Вновь перед Натаниэлем встаёт вопрос: на той ли стороне он воюет?

---

— Я пока что увидел всего лишь один батальон. — холодно произнёс капитан и, как нарочно, на дороге появилась новая серомундирная колонна.

Капитан насчитал восемь рот, поправился вслух:

— Ну, два батальона.

Но не замедлил появиться и третий.

Разъезд провёл на взгорке около двух часов, и за это время по просёлку в соснах продефилировали на юг восемь полнокровных батальонов. Капитану вспомнился ходивший по армии МакКлеллана обнадёживающий слушок, суть которого сводилась к тому, что мятежников под Йорктауном не больше двух десятков полков, но даже здесь, почти в десятке километров от города, по рокаде маршировали полк за полком. У врага явно сил было больше, чем надеялись оптимисты из числа северян.

Разъезд покинул взгорок после полудня. Капитан уехал последним. Последнее, что он увидел напоследок, — новый полк южан, появившийся на дороге. И капитан поспешил с тревожными новостями на восток, по залитым водой лугам сочного клевера мимо хуторов с неулыбчивыми людьми, зло взирающими на разъезд северян.

Все вернувшиеся дозоры хором сообщали о массовых передвижениях войск противника за линией укреплений, о перекличке труб в глубине обороны, о настоящих пушках, установленных в редутах. МакКлеллан слушал доклады и мрачнел.

— Вы были правы, — сказал он Пинкертону, — Нам противостоят семьдесят тысяч человек, а то и сто!

В форте Монро генерал занял апартаменты коменданта, откуда были видны перевозящие армию из Александрии суда. МакКлеллан намеревался предпринять стремительный бросок на Ричмонд, расколов опирающуюся на Йорктаун оборону, будто яичную скорлупу, но привезённые разведчиками данные показали, что взять нахрапом Ричмонд с Йорктауном надежды мало. Брать их придётся по старинке, запасаясь терпением и осадными орудиями. Ста двадцати одной тысяче бойцов МакКлеллана придётся дождаться, пока из форта Монро приволокут тяжёлые пушки по кошмарным дорогам. Задержка была досадная, но Пинкертон предупреждал задолго до наступления, что сил на этом направлении у мятежников больше, чем кажется, и теперь генерал был благодарен главе своей разведки за своевременную и точную информацию.

А в это время за редутами южан, батальон из Джорджии в который раз месил грязь на просёлке, дрожа от холода и проклиная начальство с его идиотскими причудами. Джорджийцы ворчали, что записались в армию чихвостить янки, а не нарезать круги под концерты трубачей из-за леса. В сумерках мучения джорджийцев закончились, они расположились на ночлег в лесу, разожгли костры, устало честя нескончаемый дождь. Джорджийцы чувствовали себя заброшенными и одинокими. Неудивительно, ведь в радиусе пяти километров они были единственным батальоном южан, а весь полуостров прикрывало тринадцать тысяч солдат. Тринадцать тысяч против самой огромной армии в истории Америки. Потому-то джорджийцы и валяли дурака день напролёт под холодным, промозглым дождём.

В вечернем сумраке лес оглашал птичий гомон. Неискушённое ухо едва ли уловило бы различия между их щебетом и щебетом пташек Джорджии, но сидевшие у костров ребята выросли на фермах и знали, что за пичуга подаёт голос в опускающейся на землю тьме.

Генерал Магрудер тоже знал, а потому улыбался. Весь день он гонял подчинённых кругами за оборонительной линией, чтобы обвести янки вокруг пальца, заставив поверить в то, что им противостоит огромное войско, а не жалкая горстка. И теперь Магрудер слушал пересмешника и уповал на то, что смеётся пересмешник не над ним.

А над МакКлелланом.

Генерал Джон Б. Магрудер, 1807–1871. Вест-Пойнт окончил в 1830 году, участвовал в Семинольских войнах и американо-мексиканской войне.

Казалось, дождь не кончится никогда. Вода, пузырясь, бежала по канавам Ричмонда, вливаясь в реку, мутную от стоков табачных и железоделательных заводов, дубилен и боен. Редкие прохожие на улицах укрывались под тёмными зонтами. Было так сумрачно, что в полдень в одном из залов Конгресса Конфедерации, где обсуждался вопрос поощрения производства селитры, необходимой для изготовления пороха, жгли газовые лампы. Выступавшие повышали голос, перекрикивая. Часть конгрессменов участвовала в обсуждении, другие дремали, третьи хлебали виски, которое находчивые аптекари додумались продавать, как лечебное средство, не подпадающее, таким образом, под сухой закон, объявленный в пределах Ричмонда. Кое-кто из конгрессменов полагал, что наступление янки на Йорктаун делает все дискуссии бессмысленными. Вслух, впрочем, на этот счёт не высказывались. И без того последнее время хватало как пораженчества, так и причин для него: слишком много прибрежных фортов захватил флот США, слишком много было предвестий скорого краха Конфедерации.

Салли Труслоу, идущую под руку с Натом Старбаком, мало волновали янки в сотне километров от города, да и дождь не очень досаждал, так она была счастлива. Её пригласили на чай в добропорядочную семью, и по этому случаю она облачилась в тёмное, с глухим воротом и длинными рукавами платье. Подол поддерживался не кринолином, а парой нижних юбок. От косметики Салли на вечер отказалась, разве что припудрилась и слегка подвела глаза.

Под зонтом Старбак и Салли прошли по Франклин-стрит, нырнули под козырёк пекарни на углу Второй и, дождавшись конки, забрались в вагончик. Оплатили проезд до Шоко-семетери.

— Может, по такой непогоде в госпиталь не пойдём? — понадеялась вслух Салли, прижимаясь к Старбаку в толпе пассажиров и глядя сквозь мокрое грязное стекло наружу.

Конка — трамвай на конной тяге с «империалом» (верхней площадкой). Распространённый городской транспорт до начала XX века. Изобретён, кстати, русским мещанином Иваном Эльмановым в 1820 году.

— Плохая погода — не преграда добрым делам. — нравоучительно процедил Старбак.

Ему предстоящий вечер не сулил ничего хорошего. Возвращаться, пусть даже и в компании Салли, в скучный размеренный мирок вроде покинутого им отчего дома, ему было, как нож острый. Но отказать Салли он не мог, хотя и не понимал, почему её так взволновало присланное Адамом приглашение.

Салли этого и сама не понимала. Гордоны были семьёй, а что такое быть членом семьи, Салли представляла себе плохо, по крайней мере, членом обычной рядовой семьи. Сама она была плодом незаконной любви конокрада и чужой жены, возделывавших в поте лица своего клочок земли высоко в горах. Сейчас она стала шлюхой. При известной доле удачи она могла подняться в самые верха, где её услуги оплачивались бы и выше, и иначе, но она сознавала, что при всём этом путь в средний класс ей закрыт, а потому для Салли, в отличие от Старбака, мир обычных людей был голубой несбыточной мечтой. Она выросла среди изгоев и грезила о респектабельности, Старбак же вырос, по горло насытившись респектабельностью, и вырос бунтарём.

В крохотной прихожей их встретили Джулия с миссис Гордон. Приняв у гостей мокрую верхнюю одежду, дамы определили её на вешалку с зеркалом, мимо которой Старбак и Салли с трудом протиснулись в гостиную. Весенний день теплом не радовал, а потому в отделанном чугуном камине тлела пригоршня угольев, такая маленькая, что вряд ли она смогла нагреть даже каминную решётку. Пол покрывали полосы крашеного хлопка — ковры для бедных, но всё было вымыто, выдраено, квартира пахла щёлоком да средствами для чистки, и Старбак понял, почему Адама очаровала дочь этого дома, дома честной бедности и простых истин. Адам уже был здесь. Он стоял у пианино, в эркере горбился незнакомый юноша, а у камина пытался греться преподобный Джон Гордон.

— Мисс Ройал! — сердечно поприветствовал он Салли, дожёвывая кекс, — Прошу прощения, дорогуша.

Он поставил блюдце с чашкой на каминную полку, торопливо обтёр ладонь о полу сюртука и протянул Салли:

— Рад познакомиться.

— Сэр… — пролепетала Салли и, вместо того, чтобы пожать руку, присела в книксене.

В заведении на Франклин-стрит она могла непринуждённо болтать с генералами и сенаторами, дразнить именитых докторов и перешучиваться с адвокатами, но здесь, перед лицом безыскусной благопристойности, растерялась.

— Искренне рад познакомиться. — повторил преподобный Джон Гордон с тем, что должно было изображать дружелюбие, — Майора Фальконера вы как будто знаете? Позвольте представить вам мистера Калеба Сэмуорта. А это мисс Виктория Ройал.

Салли улыбнулась, опять сделала книксен и отодвинулась, пропуская в гостиную Старбака, миссис Гордон и Джулию. Бледная служанка принесла поднос с чашками для новых гостей, и миссис Гордон налила из заварника с ситечком всем чаю. Все согласились, что погода ужасна, что весна — худшая на памяти Ричмонда, но о том, что северяне у порога, никто не заикнулся.