Ольга Елисеева - Геополитические проекты Г. А. Потемкина

• Название: Геополитические проекты Г. А. Потемкина
• Автор: Ольга Елисеева
• Издательство: РАН Институт российской истории
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5–8055–0045–0

Монография О. И. Елисеевой, посвящена одному из наименее изученных аспектов в истории политической мысли России XVIII в. — возникновению и формированию внешнеполитических доктрин, оказавших заметное влияние на развитие русской философской и политической культуры, а также на международные отношения последних двух столетий. Вторая половина ХVIII в. ознаменовалась появлением крупных государственных проектов, впервые связывавших выгоды политических союзов, дипломатических и военных акций с естественным географическим положением России. В ряду этих проектов документы, разработанные светлейшим князем Потемкиным, занимают особое место. Его записки «О Крыме», «О Польше», «О Швеции», а также проекты, посвященные Северному Кавказу, Закавказью и Персии до сих пор не подвергались исследованию. Между тем, именно в них сосредоточены идеи, ставшие ведущими во внешней политике второй половины екатерининского царствования и в конечном счете заложившие основы для всей дальнейшей геополитики Российской империи

---

Ответ Петербурга на проект Вены вызвал сильное негодование Иосифа II, т. к. Екатерина, словно нарочно, отказывала союзнику в получении наиболее желанных выгод. Иосиф II с возмущением сказал Каунипу, что императрица ведет двойную игру, желая обмануть его. Австрийский корреспондент Екатерины точно забыл, что в своем предыдущем письме в Петербург он сам фактически отказал России во всех притязаниях, кроме Очакова с областью. Бросается в глаза несоответствие между смелыми, широкими проектами союзников и теми скромными приобретениями, которые они соглашались позволить друг другу сделать в реальности. Иосиф II негодовал на Екатерину именно за то, что она, как в зеркальном отражении, повторяла его позицию. Каунипу с трудом удалось предать ответному посланию императора учтивый характер. Однако, суть письма должна была, по мнению Иосифа, оказаться неприятной для России. Император заявлял, что Турция не хочет разрыва и склонна к уступкам, поэтому не следует думать о войне {267}.

Так, уже в процессе консультационного диалога обе стороны, стараясь как можно глубже проникнуть в планы друг друга, начали ставить препятствия их осуществлению. Когда же позиции России и Австрии четко обозначились, петербургский и венский кабинеты неожиданно свернули разработку совместного проекта. На несколько недель обмен письмами между Екатериной и Иосифом прекратился, но предсказываемого Фридрихом II разрыва не произошло. Берлинский двор надеялся, что в случае раздела Турции, интересы России и Австрии неизбежно придут в столкновение {268}. Но собирались ли союзники позволить друг другу приступит к широкому захвату турецких земель? Если да, то почему подготовка присоединения Крыма, которая могла считаться первым шагом на пути осуществления намеченных планов, проводилась Россией в глубокой тайне от Австрии? В своей записке Потемкин предостерегал Екатерину против намерения Кауница, действуя вместе с французским кабинетом, попытаться «утушить татарские беспокойства», чтоб получить в награду за эту услугу часть Молдавии по реку Сырет. Создается впечатление, что союзники настроены были скорее препятствовать друг другу в приобретении новых земель за счет Турции, чем предпринимать совместные попытки ее расчленения. Фридрих II подозревал, что Австрия предпочтет слабого соседа - Турцию, сильному - России, а сам Иосиф во время второй поездки по землям союзной империи в 1787 г. признался французскому послу в России графу Луи Сегюру, что Австрия не будет больше терпеть русскую экспансию, особенно оккупацию Константинополя, поскольку всегда считала «соседство тюрбанов менее опасным, чем соседство шляп» {269}.

Глава 3.

«Трофей, не обагренный кровью» (Реализация проекта о присоединении Крыма)

Пока Екатерина занимала своего австрийского корреспондента обсуждением головокружительных планов вытеснения Порты из Европы и создания новых империй, ее сторонники продолжали методичную подготовку к присоединению Крыма. Почти одновременно с работой над текстом послания императрицы Иосифу II от 4 января Потемкин написал Екатерине записку о возможности посылки русского флота в Архипелаг Средиземного моря.

Вторая экспедиция к берегам Адриатики рассматривалась светлейшим князем как способ отвлечь турецкий флот от немногочисленной черноморской эскадры, которая по приказу 20 января должна была войти в Ахтиярскую гавань. «Отправление флота в Архипелаг (если будет с турками ныне война) последует не ради завоеваний на сухом берегу, но для разделения морских сил, - писал Потемкин. - Удержав их флот присутствием нашего, всю мы будем иметь свободу на Черном море. А если бы что турки туда и отделили, то уже будет по нашим силам… Главный вид для флота Вашего величества - притеснять сообщение по морю туркам с их островами и Египтом, и через то лишить их помощи в съестных припасах. При том все целить пройти Дарданел, что и несу мнительно при благополучном ветре. Препятствовать турки захотят, тут они обязаны будут дать баталию морскую, чего нам и желать должно. Но чтоб Дарданелы форсировать с сухого пути, на сие нужна армия, ибо у турок достанет сил обороняться. При том, мы видели в прошедшую войну, что они и тремястами человек гоняли наши большие десанты. Какая же разница флоту действовать единственно на водах? Число пятнадцати кораблей уже несумнительно превосходит силу морскую турецкую. К тому числу почтенному сколько пристанет каперов, обеспокоивающих везде их транспорты, а искусный и предприимчивый адмирал верно выждет способ пролететь Дарданелы… Нужен испытанный в предприимчивости и знании адмирал. Нигде столько успехи от маневра и стратегии не зависят как на море, а сих вещей без практики большой знать нельзя, а Вашему величеству известна практика наших морских… Что бы мешало секретнейшим образом соединить эскадры, кои теперь в походе, и послать под видом прикрытия торговли в Архипелаг… пока турки еще не готовы пройти в Черное море?» {270}

Итак, в то самое время, когда император Иосиф, полагал, что отказом от совместных действий против Турции, он остановил предприятие Екатерины по воссозданию Греческой монархии, в Петербурге деятельно занимались другим, куда более прагматичным и удобоосуществимым проектом.

Из записки Потемкина видно, что завоевания «на сухом пути» в районе Архипелага и проливов (т. е. именно на тех землях, которые по проекту, представленному Австрии, должны были входить в Греческую империю) светлейший князь считал невозможными. Он реально оценивал скромные способности русских десантов и скептически смотрел на уровень подготовки морских офицеров, почти лишенных практики. Поэтому цели, поставленные перед экспедицией, Григорий Александрович соразмерял «по нашим силам».

Обращает на себя внимание высокая оценка сухопутных частей турецкой армии, которые во время войны 1768-1774 гг. «тремястами человек» «гоняли» крупные десанты противника. Потемкин, не смущаясь, напоминает императрице эту неприятную подробность. Характеристика, данная им турецким войскам в личной записке Екатерине, резко отличается от широко известной по мемуарам Луи Сегюра оценки турок, которую Потемкин сделал в разговоре с французским послом. «Изнеженные, развращенные турки могут убивать, грабить, но не могут сражаться, - якобы утверждал светлейший князь. - Для победы над ними не нужно даже много искусства. В продолжение сорока лет в каждую войну они впадают в те же ошибки и терпят постоянный урон… Пятисоттысячное войско стремится, как река выступившая из берегов. Мы идем на них с армиею в 40 или 50 тысяч человек… Несколько отчаянных, разгоряченных опиумом, бросаются на наши пушки, рубят их и падают под нашими штыками. Когда эти погибли, прочие пускаются бежать…» [68] Мнимая легкость борьбы с турками специально подчеркивалось Потемкиным в беседе с французским дипломатом, поскольку князь старался убедить Сегюра в необходимости изменить политику Версаля по отношению к Оттоманской Порте. «Вы хотите поддерживать государство, готовое к падению, громаду близкую к расстройству, - говорил Григорий Александрович. -… Согласитесь, что турки - бич человечества. Если бы три или четыре сильные державы соединились, то было бы весьма легко отбросить этих варваров в Азию и освободить от этой язвы Египет, Архипелаг, Грецию и всю Европу. Не правда ли, что такой подвиг был бы и справедливым, и религиозным, и нравственным, и геройским подвигом?» {271}

В личной записке Екатерине у Потемкина не было необходимости преуменьшать силу турецкой армии, оба корреспондента понимали, что в случае войны, русским войскам придется встретиться с серьезным противником.

Столь же сильно Екатерину и Потемкина заботила в тот момент ситуация, которая могла сложиться в Европе из-за активных действий Росси на юге. В пространной записке светлейший князь очертил перед императрицей план действий, которые необходимо было предпринять для сохранения в безопасности обширных границ империи от Балтики до Буга и Кубани.

«До дальней нужды не посылать более к шведским границам, как один корволан*, - писал Потемкин, - который с полками финляндской дивизии расположится на той границе.

Противу прусского короля не вижу я нужды ополчаться. Его демонстрации не на нас будут, но устремится… он на Данциг. Тут император дремать не станет, а мы отдадим время. Но если б прусский король вместо Данцига стал забирать Польшу, тогда поднять поляков, обратя против него корпус [И. П.]Салтыкова…

С турками дела наши не остановятся. Корпус князя [Н. В.]Репнина удержит в узде их войска по хотинской и бендерской границе. Я на Буге учрежу отряд и сии обе части будут оборонительные. Осаду Очакова до время отложим, а Крым займем, удержим и границы обеспечим. Корпусами же Кубанским и Кавказским умножим… демонстрации и заставим Порту заботиться о той стороне.