Чупин Олег - Командир. Трилогия

• Название: Командир. Трилогия
• Автор: Чупин Олег
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Прочая старинная литература

---

  -Странные речи ведешь ты боярин Мечеслав, ох странные.

  -Так государь, это и есть пусть воина, кстати, у тех же самураев, даже свод правил их поведения так и называется 'Путь воина', по ихнему бусидо.

  -Хм. Складно речёшь. Так я тебя пригласил не за этим. Проси, что хочешь для себя и твоих товарищей за Полоцк.

  -Разреши государь прогуляться мне с боярами и конницей моего полка в Вильно. Сейчас, по информации боярина Брусилова, воинов ни литовских, ни польских в нем нет. Которые и были, и тех забрал с собой великий гетман литовский Николай Радзивилл (Рыжий) и они с ним и с гетманом польным литовским Ходкевичем, округ нашей армии, как паршивые волки бродят. Вот мы наскоком и захватим столицу литовскую. Что можно возьмем, людей угоним, сам город дымом на небеса пустим и вернемся в Полоцк. Какой еще один щелчок Сигизмунду Августу, стольный град свой не уберег. И еще прошу, выделить стрельцов полка два-три, да конницы сотен тридцать. Оставшаяся пехота моего полка, с выделенными воинами, сходит до Витебска, да повоюет его. Ввернём его в лоно веры православной, воссоединим с землёй русской. А в мае прошу отпустить со всем полком вниз по Двине до Риге. Приведем и Ригу и города с замками и селищами по обеим берегам реки под Твою государь руку. Только нас бы подкрепить стрельцами, тремя-пятью полками, можно и из свежее созданных, да конницей, сотен пятнадцать-двадцать, лучше бы легкой, из служивых татар или башкир можем привести на твою государь службу. Захватить то мы в Ливонии захватим все, что я говорил. А вот удержать завоеванное без дополнительных войск не сможем. Не хватит нас на все города и замки гарнизоны ставить. Да еще разреши боярину Картышеву набрать войско, называть его будем крепостной дивизией, для гарнизона Полоцка. Он их наберет, вооружит, снабдит и обучит. С ними же он и врага отражать в Полоцкой крепости будет.

  - Опять для себя ни чего не просишь. Ох, странные вы, бояре заморские. Как наградишь тебя и твоих товарищей, решу сам. В Вильно сбегай, отпускаю. И Ригу повоюй, для благо царства Русского. Дам тебе просимое войско. На оба похода завтра грамоты и отпишу. Боярину Картышеву, тоже грамоту выдам. Полоцким городским воеводой его не назначу, и не проси, бояре родовитые да княжата против будут. Вот покажет он себя, тогда и решим. А пока крепость в Полоцке не построена и ди-ви-зия, - по слогам произнес Иван не знакомое слово- для крепости не создана, да не обучена и говорить не о чем. А вот поход на Витебск, я тебе воевода не разрешу. Что это, все ты, да ты. А другим воеводам, где отличиться, славу воинскую получить. На Витебск я сам пойду с войском.

  - Государь, ворог нас в Витебске так же не ждет, обычно как воюем. Один город повоюем и домой. А тут под самую весну и второй на саблю брать придем. Гарнизон и там должен небольшим быть. Поместное ополчение и то только с ближайшей округе собрать успеют.

  -Не говори далее. Объявим, что пойду я домой, в Москву. И большую часть армии забираю с собой. А в пути на юг и уйдем. Ладно, иди. Завтра до полудня приди, принеси росписи, как Вильно и Ригу воевать будешь.- окончил царь аудиенцию.

  -Благодарю государь.- Закончил разговор Черный и, поклонившись, вышей из кельи.

  ***

   Черный, отправив гонца на Урал с письмом о найме пятнадцати тысяч легкой башкирской конницы, для похода на Ригу, 15 февраля покинув русский воинский стан во главе шеститысячного конного отряда, сопровождаемого двадцатичетырьмя полевыми орудиями конной артиллерии, форсированным маршем, выкинув передовые, боковые и тыловые дозоры, пошел в сторону, оставшейся почти без войск столицы Великого княжества Литовского - Вильно. И так не имевшего сильного постоянного гарнизона, он был в полном составе, за исключением малого числа солдат, оказавшихся на тот момент не боеспособными, уведен в поход великим гетманом литовским. О чем попаданцам было известно и из истории их мира и буквально 12 числа, подтвердил связной, прибывший из стольного града ВКЛ, от местного резидента Брусилова.

   Десять дней форсированного марша, сорок километров за световой день, по заснеженным глухим дорогам, а иногда и просто тропам, однако достаточной ширины, чтобы пропустить полевые восьми и трех фунтовые 'единороги'. Не зря год сидел в Полоцке Брусилов, теперь люди из его сети, провожали отряд по малохоженым путям, от одного проводника, до другого. Зато под вечер десятого дня, вышли на лесную опушку в окрестностях литовской столицы, незамеченными вражеским командованием.

   Переночевав в лесу, у опушки, отряд, переодевшись в трофейные доспехи и одежду, до рассвета вышел на наезженную дорогу, ведущую к городским воротам столицы Великого княжества Литовского. Часа полтора неспешного пути, разбившись на четыре, не равномерные части, конница с артиллерий, совместно с крестьянскими возами и купеческими караванами подошли к только что открытым воротам города. Едущий впереди колоны полоцкий боярин Федор Зиновьевич-Корсаков, вручил начальнику воротной стражи предписание за подписью самого Великого князя, почти настоящее, только местами с вытравленным и заново вписанным текстом и датой, о направлении подкрепления для столичного гарнизона. Предписание и личность лица передавшего его, убедили мелкого шляхтича в принадлежности входящего войска Литве. Панов Зиновьевичей-Корсаков, в том числе и Федора, в столице знали, знал его в лицо и данный начальник, хотя сам боярин его ни как не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он с ним знакомился.

   Не спеша, вереница всадников, колонной по двое, растекалась по узким улочкам Вильно. Беря под свой контроль городские башни, казармы, склады, арсенал Дольного замка и резиденцию Великого князя в этом же замке, городские ворота, Епископский дворец, ратушу и другие важные строения, указанные в плане захвата города. А две тысячи конных стрельцов с большей частью артиллерии, во главе с Зиновьевичем-Корсаковым продолжили путь к Замковой горе. 'Пан' Зиновьевич-Корсаков и 'Великокняжеское предписание' открыли почти все ворота и к этому замку. Однако последние ворота, ведущие на замковый двор, остались, закрыты, несмотря на передачу грамоты, вышедшему пану Яну (Ивану) Иеронимовичу Ходкевичу, исполняющему обязанности каштеляна виленского, по указанию своего родича гетмана польного литовского Григория Ходкевича, в связи с её вакантностью в это неспокойное время. А так же личности передавшего грамоту, так же знакомой пану коменданту, не топились открывать створки. Время шло, вскоре совсем рассветет и тогда мелкие несоответствия в доспехах, вооружении и одежды, не бросаемые в глаза в предрассветных сумерках, будут обнаружены. И по знаку, стоящему за Федором Черного, вперед пошли диверсанты Брусилова. Один из них, изображавший старшего панского пахолика, подскочил к Федору, и на польском языке обратился к нему:

  - Пан Зиновьевич, нашему пану совсем худо, в жару мечется. Медикус говорить надо срочно в тепло нести.

  -Так несите.- дал команду Федор.

  Стоящая наготове четверка диверсантов, ловко занесла, заблаговременно снятого с седла своего товарища, изображавшего в соответствующей одежде заболевшего пана. Кроме пятерки в барбакан, к воротам проникли еще трое спецназовцев. Изображавший старшего, игравший роль врача и третий под видом слуги, несущего вещи и оружие господина. Комендант даже посторонился, пропуская слуг с заболевшим 'собратом шляхтичем' в калитку. Да и что может сделать эта небольшая кучка людей в крепости, хоть и не набитой войсками, однако, имеющей достаточное количество воинов для отражения нападения. Пан Ян Ходкевич сумел поднять окрестных шляхтичей в ополчения, и даже часть из них успела прийти в Горный замок. Но эти четыре пары бойцов сумели многое. Щелчки малых трубчатых пружинных арбалетов, глухие удары небольших металлических стрелок, негромкое чмоканье входящих в мягкое человеческое тело метательных звездочек и ножей, иногда стоны жертв, быстро прекращающиеся. Пять минут и оба этажа барбакана зачинены от противника. Пара охранников коменданта, получив стальное лезвие в почки, мягко осели и были оттащены к стене, чтобы не мешали проезду. Сам пан Ходкевич так же лежал на земле, получив по голове кистенем. Ворота распахнулись, и всадники въехали на замковой двор, растеклись по нему, беря под конторой дворовые постройки замка. В это время, их спешившиеся товарищи захватывали стену и башни замка, а с наружи, от замковых ворот в небо ушли две ракеты, красного и зеленого цвета. И под горой, в городе началось. Однако тихо захватить замок не удалось, да ни кто и не планировал. Вход в замковую цитадель оказался заперт изнутри, а из бойниц цитадели грохнул один, второй мушкетные выстрелы. Вот тут-то и пригодились 'единороги'. Залп восьми фунтовой батареи, мигом снятой расчетами с передков и выставленной на позиции, вынес и саму дверь, и начавшуюся вырастать за ней баррикаду из мебели и иных подручных предметов, да и часть самих самых невезучих строителей. Под прикрытием пуль товарищей, сотня стрельцов споро вбежала в открытый проем двери и пошли чистить цитадель от врагов. Через час Верхний замок полностью была под контролем русских. А еще через три часа перешел под власть Московского царя, хотя и временную, и Нижний замок, а с ним и вся столица Литвы,