Джиральди Чинтио - Итальянская новелла Возрождения

• Название: Итальянская новелла Возрождения
• Автор: Джиральди Чинтио
• Издательство: АВС
• Жанр: Рассказы
• Год: 2001
• ISBN: 5-93279-032-6

В сборнике представлены новеллы итальянских авторов эпохи Возрождения. Отличаясь образным разговорным языком, богатым пословицами, поговорками, крылатыми выражениями, новеллы восхищают своей актуальностью и по сей день, несмотря на то, что они были созданы 400–600 лет назад.

---

Ливио очень обрадовался этим словам и бесконечно благодарил за них свою Камиллу, уверяя ее, что, как только выздоровеет, будет просить у отца ее руки; и он всячески расхваливал ее благоразумие. После этого Ливио стал поправляться и, когда совсем окреп, поручил своим родственникам от его имени просить у отца Камиллы ее руки. — Сер Риньери — так звали отца Камиллы, — зная Ливио, отец которого уже умер, как человека богатого и хорошего рода, имеющего только одну сестру на выданье, заявил, что партия подходящая, но что он не может дать окончательного ответа, пока не вернется из Рима его сын Клаудио, и что на днях он его ожидает. Камилла, услышав ответ отца, решила, что дело почти слажено, полагая, что брат тоже согласится. И склонившись к любви Ливио, сама так горячо его полюбила, что зажглась к нему не меньшей страстью, чем он к ней. В то время как Клаудио медлил с возвращением из Рима в Чезену, влюбленные много раз беседовали друг с другом и, стремясь несколько умерить свою пламенную страсть, еще сильнее ее разжигали, и каждый час ожидания приезда Клаудио казался им целым годом.

Приезд Клаудио все откладывался, а молодые люди за это время так сблизились, что на словах считали себя мужем и женой, ожидая совершения брачного обряда тотчас же по приезде брата Камиллы, который наконец явился.

Когда Клаудио вернулся, отец рассказал ему о Ливио, который домогается родства с ними. Клаудио, неизвестно по какой причине, отнесся к этому весьма раздражительно, привел целый ряд своих доводов против этого брака и склонил старика на свою сторону. Когда любовники обо всем узнали, они были глубоко опечалены. А так как всегда кажется, что запретный плод сладок, Ливио и Камилле страстно хотелось быть вместе, чтобы наслаждаться радостями любви, и они говорили друг другу: «Разве мы уже не женаты? И чему быть, того все равно не миновать». А Камилла сказала:

— Как брат может помешать тебе быть моим мужем? Если ты согласишься сделать по-моему, ты придешь сегодня провести со мной ночь, а потом мы уж подумаем об остальном. Моя служанка осведомлена обо всем и в три часа ночи откроет тебе калитку сада.

Остановившись на этом решении, Ливио, как нельзя более довольный, в условленный час отправился на свидание и, встреченный в комнате радостной Камиллой, обнял ее и стал целовать, а она его, и сердце Ливио наполнилось таким счастьем, что от чрезмерного восторга, задыхаясь, он скончался на руках Камиллы. Увидев это, она, испытывая смертельную муку, позвала свою служанку и в слезах просила ее дать совет, что делать. И сердце злосчастной Камиллы потрясло такое горе, что, бездыханная, она упала на труп Ливио. Служанка, увидя это и не зная, что делать, принялась кричать, посылая вопли к небесам. Услышав крики, Клаудио поднялся с постели и, увидев такое зрелище и узнав Ливио, не желая слушать того, что говорила служанка, нанес ей три удара кинжалом, отчего она замертво упала. Наутро о случившемся узнали все. Наместник Чезаре Борджа Рамиро Каталоне, управлявший Чезеной, велел допросить служанку, которая еще была жива, и, узнав подробности, приказал схватить Клаудио. Через два дня служанка умерла, и Клаудио был обезглавлен в крепости Чезены. А двое несчастных влюбленных были оплаканы всей Чезеной и погребены в церкви отцов миноритов.

Часть первая, новелла XLI

Печальный исход любви царя Масиниссы и царицы Софонисбы, его супруги

Так как полдневный жар становится все сильнее и сейчас не время заниматься важными делами, а вы, синьор мой, хотите, чтобы я в этом прохладнейшем месте рассказал вам о печальном конце любви царя Масиниссы и царицы Софонисбы, я начну с того, что Масинисса был сын Галы, царя массезилов, одного из племен нумидийских. Вместе с карфагенянами он воевал в Испании против римлян, но раньше славно сражался с нумидийским царем Сифаксом. Отец его в это время умер, и царство его было занято недругами. Вот почему, мужественно претерпевая все превратности своей злополучной судьбы и с переменной удачею сражаясь, Масинисса то приобретал часть своего государства, то терял его. Порой ему угрожали Сифакс и карфагеняне, и он был на краю гибели или едва спасался от плена. Совершая свои подвиги, без устали воюя, он приобрел себе такую славу, что среди африканских народов слыл за доблестного и храброго солдата и осторожного, дальновидного военачальника. Солдаты его очень любили, ибо он держался не как сын царя или властитель, но разговаривал с ними как простой воин и соратник, каждого называя по имени, награждая и лаская всякого по заслугам, хотя и стараясь при этом соблюсти свое достоинство. Будучи в Испании, он при посредстве Силана подружился со Сципионом, прозванным впоследствии Африканским, который тогда, будучи облачен проконсульской властью, разбил карфагенян в этой провинции. Масинисса заключил союз с римлянами и свято и нерушимо до конца своих дней хранил дружбу с ними, завещав ее своим сыновьям и внукам.

Когда римляне затеяли войну в Африке, он собрал все свои отряды и поспешил на помощь к Сципиону. Вскоре Сифакс был разбит и взят в плен, и Масинисса вместе с Лелием захватил города того царства, которое некогда ему принадлежало, и послал свое войско в Цирту, главный город провинции. В то время там находилась Софонисба, жена Сифакса и дочь Гасдрубала, сына Гисгона, восстановившая своего мужа против римлян, с которыми у него был союз, и убедившая его встать на защиту карфагенян. Софонисба, узнав, что враги вошли уже в Цирту и Масинисса движется прямо к царскому дворцу, решила пойти ему навстречу, чтобы испытать его доброту и милосердие. Когда она храбро проникла в самую гущу входивших уже во дворец солдат, все время оглядываясь по сторонам, чтобы в этой толпе по каким-нибудь признакам узнать Масиниссу, ей бросился в глаза один человек. Судя по его одежде, доспехам и по тем почестям, которые ему оказывали, она решила, что это царь. Тогда, подойдя к нему, она опустилась перед ним на колени и с мольбой стала говорить так:

— Твоя доблесть и счастливая звезда вместе с благосклонностью богов помогли тебе вернуть свое исконное царство, победить и взять в плен твоего врага. Ты можешь расправиться со мной так, как только пожелаешь, однако я, полагаясь на твое милосердие и великодушие, осмеливаюсь склониться перед тобою с мольбой и хочу прежде всего поцеловать эти руки победителя, — и она стала целовать ему колени и руки, произнося жалобные речи. Она была в цвете своих лет и в те дни считалась самой красивой и обольстительной женщиной во всей Африке.

И подобно тому как некоторых украшают радость и беззаботный смех, так слезы сделали ее еще прекраснее, и Масинисса, будучи молодым и, по натуре нумидийцев, легко попадающим в сети любви, видя перед собой такую красоту, не мог отвести от нее своих жадных взоров и без конца восхищался и любовался ею. И так он не заметил, как загорелся страстью к ней, и жаркое пламя, которому нет равного, охватило его влюбленное сердце. Он поднял ее с земли и приободрил, настаивая, чтобы она продолжала свою речь.

Тогда Софонисба сказала ему так:

— Если мне, твоей пленнице и рабе, позволено будет, о господин мой, просить тебя и умолять во имя царского сана, который еще так недавно имели мы и который ты имеешь теперь, во имя права называться нумидийцем, что и тебе и Сифаксу одинаково дорого, во имя богов — хранителей и покровителей этого города, что встретили тебя здесь такой удачей, таким радостным успехом и благополучием, каких не выпало на долю Сифакса, — будь милостив ко мне. Не о большой вещи прошу я тебя. Расправься со мной так, как тебе это позволяет твоя власть и как требуют обычаи войны. Вели меня ввергнуть, если хочешь, в ужаснейшую темницу, вели принять смерть в самых жесточайших муках, какие ты только измыслишь. Пусть смерть, что мне грозит, будет горькой, жестокой и свирепой, — она будет мне слаще жизни, ибо я готова умереть какой угодно смертью, Лишь бы не попасть в гордые руки римлян и не очутиться в их страшной власти. Не будь я даже супругой Сифакса, все равно я скорее решилась бы положиться на волю нумидийца, рожденного, как и я, в Африке, чем любого чужеземца. Я знаю, что ты понимаешь, чего карфагенянка и дочь Гасдрубала должна ожидать от неумолимых римлян и как ей следует опасаться их жестокости. О господин мой, если у тебя есть сестры» подумай, что их тоже может постигнуть столь же печальная и страшная участь, как моя. Таково колесо Фортуны, которая меняется с каждым днем, принося то мир, то войну, то горе, то счастье, то плохое, то хорошее, то возносит высоко, то низвергает в бездну. У тебя перед глазами живой и разительный пример Сифакса, который не мог стяжать прочного счастья в этом подлунном мире. Он был самым могущественным и богатым царем в Африке, а теперь самый жалкий и несчастный из смертных. Но это не заставит меня ни предсказывать, ни предугадывать твоих будущих бед, напротив, каждый день я буду молить богов, чтобы ты и твои потомки благополучно царствовали в Нумидии. Так избавь же меня от рабства у римлян, и если нет другого пути для этого, кроме моей смерти, повторяю, я приму ее с радостью.