Сергей Львов - Спасите наши души

• Название: Спасите наши души
• Автор: Сергей Львов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Советская классическая проза

---

Еще Асе запомнилась дама в каракулевой шубе, несмотря на весну, в шапке-папахе, огромная, тол­стая, важная. Она быстро прошла по церкви, целуя все иконы подряд и громко чмокая, но при этом, вид­но, нарушила какое-то правило, потому что одна из женщин в черных платочках сделала ей замечание, а дама огрызнулась.

Откуда-то сбоку появился старый поп (видно, не тот, о котором говорила Степановна) со строгим ли­цом. Он был в длинной черной рясе, и, когда прохо­дил по церкви, верующие останавливали его, он что-то им сурово говорил, а они целовали ему руку, которую он совал им, не глядя.

Слева, на возвышении, похожем на маленькую низкую сцену и огороженном блестящими медными перилами, собралось несколько женщин, также в тем­ных платьях и платках, надвинутых на глаза. Среди них странно выглядели рослая полногрудая девушка в красном свитере и мальчишка вроде Андрея.

Вдруг ярко вспыхнула люстра под потолком. Из боковых дверей, прорезанных в перегородке, сплошь увешанной иконами, вышел молодой священ­ник. Священник был очень румяный, с вьющейся бо­родой, с длинными, хорошо уложенными волосами, в светло-серой шуршащей накидке, которая была за­вязана на боках.

Ни с кем не здороваясь, никому-ничего не говоря, он повернулся спиною к людям, собравшимся в церк­ви, и стал что-то быстро шептать, поглядывая в ма­ленькую книжечку, похожую на записную. У него на плечах лежала жесткая светло-серая, хорошо вы­глаженная полоса материи вроде широкого шарфа с вышитым на ней знаком, похожим на туза треф, только с еще одной, четвертой ножкой, — вид­но, изображение креста.

Священник («А может, это дьякон? — подумала Ася. — Кто его знает!») открыл перед собой красивые резные двери, зашел внутрь за перегородку, прикрыл за собой двери и что-то наполовину сказал, наполо­вину спел приятным баритоном.

Потом он снова вышел из-за дверей и начал раз­махивать в разные стороны железной вазочкой на длинной цепочке. «Кадилом», — догадалась Ася. Со­бравшиеся в церкви кланялись и крестились, кадило позвякивало, а у прилавка с надписью «Соблюдайте благоговейную тишину» все время шуршали деньги: там стояла очередь за свечами.

Молодой священник снова ушел за перегородку, но оставил двери открытыми, и стало видно, что там внутри стоит еще один поп, постарше, с квадратным вышитым платком, пришпиленным к боку.

Поп, который был постарше, поднял над головой книгу в бархатном переплете и передал ее попу по­моложе. Тот, стоя в открытых дверях, опустил и снова поднял книгу, а потом опять запел.

Женщины в платочках и полногрудая девушка в красном свитере и мальчик, похожий на Андрея, ответили ему. Оказалось, что это хор.

В это время в церковь торопливо вошел и стал протискиваться вперед мужчина в коротком пальто нараспашку, с неопределенно вежливой улыбкой на губах.

— Виноват, задержался, — тихо сказал он даме у прилавка, — концерт утренний, бисировать заста­вили.

Раскланиваясь, как в гостях, с людьми, которые пропускали его вперед, он прошел к хору и с ходу вступил в пение хорошо поставленным тенорам. По­том он вернулся обратно на середину церкви, к на­клонному столику, на котором лежала толстая книга, и стал, заглядывая в нее, частить, сладко гнусавя. Потом они спели что-то дуэтом вместе с молодым попом, вступая попеременно, а когда замолчали, сно­ва запел хор. Хор пел красиво и слаженно.. Его слова стали подхватывать те, кто был в зале. Это продол­жалось очень долго.

Ася уловила обрывки непонятных фраз; «...яко мы оставляем...», «владыко человеколюбче...», «...сокро­вище благих и жизнеподателю...», «святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас...» И невидимый голос повторил много-много раз кряду: «Господи, помилуй, господи, помилуй, господи, по­милуй...» И все, кто был в церкви, кроме Аси, опус­тились на колени, а многие женщины и вовсе встали вроде на четвереньки, склонив головы к самому полу. Ася стояла во весь рост, смотрела, сжав зубы, на тех, кто упал на колени, чувствовала, как у нее горит лицо и колотится сердце, и думала: «Вот, значит, что будет делать Павел. Он будет говорить непонятные сло­ва не своим голосом, махать железной вазочкой на цепочке и заставлять людей вставать на колени. Как же ему не стыдно!»

Кто-то дернул ее за рукав. Она оглянулась. Сквозь толпу проходила женщина с начищенным подносом, к которому был приклеен плакатик: «На елей». На подносе лежали смятые рублевки, трехрублевки, пятерки и горка мелочи.

Женщина потрясла подносом перед Асиными гла­зами. Ася отрицательно покачала головой.

— Креститься не крестишься, на колени не вста­ешь, на храм не жертвуешь? — спросила та тихим шепотом. — Зачем пришла?..

А потом вместе со всеми подхватила слово, кото­рое в этот момент затянул хор: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя...»

Ася стремительно пошла к выходу, но останови­лась: увидела, что в правой части церкви перед та­кими же резными дверями, но поменьше появился тот старый поп со строгим лицом, одетый во все черное, который первым проходил по залу. Вокруг него со­бралось человек десять, и он начал им что-то гово­рить. «Проповедь!» — догадалась Ася и подошла по­ближе. И пока перед иконостасом в центре зала ма­хали кадилом, пели и говорили непонятные слова, а за прилавком ссыпали в плетеную корзинку собран­ные деньги, старый поп в боковой части церкви гово­рил о внезапных болезнях и неожиданных несчастьях, о крушении поездов и землетрясениях и, строго возде­вая руку, требовал, чтобы те, кто его слушает, ни в одном своем деле не загадывали далеко вперед, не строили планов, не обольщались надеждами, а сми­ренно просили по утрам у бога благополучия всего на один ближайший день.

Он привел пословицы: «Без бога не до порога», «Человек предполагает, а бог располагает», — потом рассказал случай с инженером, который написал же­не, что приезжает с курорта в воскресенье, но не до­бавил «если богу будет угодно».

— И пришлось супруге увидеть мужа не здоро­вым на вокзале, а мертвым во гробе... А все потому, что человек этот в своей гордыне вообразил, что сам себе хозяин.

«Ну что он такое говорит! — так и хотелось крик­нуть Асе. — Зачем он пугает тех, кто его слушает? И неужели кого-нибудь можно этим напугать? И по­чему нужно верить в бога, такого дотошного, мелоч­ного и мстительного, что он убивает человека, не согласовавшего с ним срок приезда домой? Ну как вы можете все это слушать всерьез?..»

Но люди слушали попа. И женщины всхлипывали. Одна даже громко заплакала, запричитала. А голос попа, то строгий, то вкрадчивый, все шелестел и ше­лестел, пугая людей пословицами, житейскими случа­ями, евангельскими притчами. И все слова о смертях и о скорбях, о муках и болезнях вели к одному — к упрекам тем, кто посещает церковь от случая к слу­чаю, а надо бы бывать в ней каждый день или хотя бы по воскресеньям...

И пока в одной части зала продолжали петь, креститься, вставать и снова бухаться на колени, а в дру­гой слушать проповедь, Ася стояла у стены с высоко поднятой головой, чувствуя, что у нее на глазах по­являются слезы стыда и гнева.

Значит, Павел будет не только махать кадилом и петь непонятные слова, он будет пугать людей беда­ми, смертями и несчастьями, чтобы заставить их хо­дить в церковь!

Ну нет, этого она ему не позволит!

Она здесь какой-нибудь час, а сколько раз уже вокруг нее спели и сказали, что люди должны вести тихое и безмолвное житие, пребывать в страхе и тре­пете! Бояться, бояться, бояться...

Хватит с нее! Этого она не желает больше слу­шать!

Ася пошла к выходу. За прилавком, над которым висел телефон, пересчитывала деньги дама в черной шляпке, с лицом старой жабы. Денег было много.

Зазвонил  телефон.  Дама  за прилавком  взяла трубку.

— Храм слушает, — ответила дама. — Нет, ба­тюшка ждать не станет. Что значит нет машины? Хотите, чтобы приехал причащать, найдете машину» — властно сказала она. — У меня все. — Она положила трубку.

В первом маленьком зале на полу по-прежнему сидели старухи и среди них мальчик с парализованной ногой. Когда ему подавали милостыню, он кла­нялся и говорил:

— Дай вам бог! — и целовал монетку.

И Ася вдруг его узнала. Когда она в последний раз была в школьном пионерском лагере — ездила уже вожатой, — этот мальчик тоже был в лагере в отряде малышей.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Ася, на­клонившись к нему. — Почему ты просишь милосты­ню? Что с тобой?

Мальчик ничего не ответил. Нищенки зашипели на Асю и, плотно сдвинувшись, заслонили от нее мальчика.

— Пойдем со мной на улицу, — сказала Ася. — Там ты мне все объяснишь. — Она потянулась было к мальчику, чтобы взять его за руку и увести с собой, но он весь сжался.

— Тебе-то что?— сказал он и забился в угол.— Хочу и сижу.

На беду Ася никак не могла вспомнить, как его зовут.

— Что тут происходит? — спросил человек в длин­ной одежде вроде ночной рубахи, только из плотного материала. Из-под одежды внизу виднелись ботинки на толстой подошве, а сверху, у шеи, — грязноватая зефировая сорочка с вязаным галстуком.