Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том первый

• Название: Мой Ванька. Том первый
• Автор: Алексей Лухминский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-93682-895-9, 978-5-93682-896-6

Оказывается, что в жизни ни наличие серьезного достатка, ни наличие высокого мастерства в профессии не может дать человеку подлинного счастья, если ко всему этому не добавляется теплота взаимоотношений с окружающими людьми, ощущение рядом с собой надёжного плеча и понимающих глаз. Как же порой нам всем не хватает именно теплоты, надёжности и понимания! Поэтому автору захотелось написать добрую книгу о хороших и поначалу не очень счастливых людях, которым все же удалось не только встретиться, но и по-настоящему найти друг друга.

В общем, давайте вместе помечтаем о такой жизни, в которой всё сходится и все счастливы.

---

– Шеф! – поворачивается ко мне Димка. – Я буду над этой машиной работать бесплатно. Это мой командир, это он меня раненого вытаскивал.

– Дима, ты не волнуйся, – улыбается Паша. – Саша мне уже сказал, что за ремонт он с меня не возьмёт.

– Шеф, у тебя, оказывается, бывают светлые мысли! – Димка снова зубоскалит.

* * *

Июль. Белые ночи закончились…

В комнате по-прежнему в мешке лежат Ванькины вещи. Вот его футболка… Знакомая старая рубашка… А ведь я его выгнал, не отдав… Ему пришлось тратиться на шмотки. Стыдно…

Перебираю всё содержимое мешка. С ума сойти! Вот ведь… Неужели я к этому засранцу привязался не на шутку? Я ведь не первый раз перебираю его вещи. Ванька… Мне плохо без него! Я потерял человека! И, как мне сейчас кажется, очень родного мне человека. А ведь прошёл год с небольшим… Где он? Я так его и не нашёл. Правда, к его дому после бесполезных дежурств я больше не ездил.

Начало августа. Уже не так жарко… Но так же тревожно. Ваньку я увидел давно и сейчас иду за ним. Вернее, ноги сами несут. Надо бы окликнуть! Только что-то мне мешает это сделать. Вышагивает… Те же старые джинсы… и старые кроссовки с высунутыми языками. Год прошёл. Одежда та же… А-а! Вот и его цель. Какой-то мужик… Обнимает Ваньку. Хорошо хоть не целует при всех… Что-то говорит. Ванька улыбается. Насколько я вижу издали, как-то неестественно улыбается… Может, и ему плохо? А может, мне это показалось? Да! Конечно, показалось! Вон – опять улыбается! Ему, видно, хорошо, и у него нет проблем! Я ведь всё видел! Зря мне Лена так говорила! Зря! Я обязательно ей про увиденное расскажу. Тем более что теперь у них бываю.

Сегодня двадцать четвертое августа.

Не знаю, почему я вдруг зафиксировал в голове это число. Ведь, как всегда теперь, я один дома. Читаю свои книги… Всё как всегда.

Звонок в дверь. Кто это может быть на ночь глядя? Открываю… Ванька?!

– Здравствуй, Саша… – выдавливает он и опускает глаза.

Вернулся – блудный сын, вернее, блядный сын! Действительно, в тех же старых джинсах… Рубашка под курткой та же. Всё то же! Глухое раздражение просыпается во мне. То с тем мужиком, а теперь сюда припёрся…

– Заходи. Забирай свои шмотки… и вали. Здесь не камера хранения, – угрюмо командую я и сторонюсь, давая ему дорогу.

Ванька понуро проходит в комнату. Я иду за ним. Подаю ему мешок… Чего врать самому себе! Так хочется его обнять, прижать к себе!

– Держи и вали отсюда! – даже повышаю я голос, потому что сил терпеть у меня уже почти нет.

– Саш… Я хотел тебе сказать… – бормочет Ванька, не глядя на меня.

– Уёбывай! Слышишь?

– Саш… Прости, но…

Всё! Терпение моё, видно, закончилось.

Сам не знаю как, но открытой ладонью бью по этому дорогому мне лицу со всей силой, на которую способен. Ванькины зубы лязгают, он отлетает к стене. Слышу глухой звук удара о стену его головы. Медленно и неуклюже оседает на пол… Тишина… Отрезвление приходит сразу. Что же я натворил!

– Вань, – тихо зову я, – Вань…

Он молчит, и глаза закрыты!

– Вань… Ванюха… – я падаю около него на колени. Подсовываю руку под его голову, кладу её себе на согнутую ногу…

– Ванюха… Ну ответь… Прости меня… скота, – бормочу, гладя его по голове. Наверное, при этом я напоминаю Ивана Грозного с известной картины. – Ванюха…

Целую его закрытые глаза… Что я ещё могу сделать!

Ох-х… Открывает… Смотрит на меня, как с того света…

– Прости меня… – бережно прижимаю его голову к себе…

– Сашка, – звучит очень тихий шёпот разбитых губ. – Сашка… Прости меня… за всё… У меня, кроме тебя, никого нет… Поверь…

– Ладно… Давай вставать, – пытаюсь помочь ему.

Беда… Ванька встать не может. Сразу ловит воздух руками и пытается упасть. Приходится взять его на руки…

– Вот так… – укладываю его на тахту и подкладываю ему под голову все имеющиеся подушки. – Лежи, я сейчас!

Весь лёд из морозилки, заготовленный для охлаждения соков, высыпаю в полиэтиленовый мешок. Почему-то мне кажется, что ему нужен сейчас холод к голове. Возвращаюсь. Мешок пристраиваю на Ванькиной голове.

– Лежи…

– Саш, – тихо произносит Ванька, – ты не волнуйся… Я немного полежу и пойду… Я всё понимаю…

– Ничего ты не понимаешь… – я вытираю капли воды с его лба. – Я тебя никуда не пущу. Ты остаёшься здесь…

– Нет, Саш… Мне всё равно стыдно… за всё… Уйду, – бубнит он.

– Это мне должно быть стыдно… – бурчу я, и вдруг меня прорывает: – Да ты понимаешь, что я не могу без тебя? Понимаешь, что ближе, чем ты, у меня в этой жизни тоже нет никого?! Идиот! Весь этот год… Да! Весь этот год я думал всё время только о тебе! Ты мне каждую ночь снился! Каждую!

Я, кажется, на него кричу… Теперь прижимаю его к себе, и тут его ладонь проезжает по моей небритой щеке…

– Знаешь… Чтобы такое услышать от тебя, я готов выдержать ещё одну пиздюлину, – шепчет он, улыбаясь, и тянет меня к себе…

Вот и ладно… Раз шутит, значит, не так всё плохо. Только вроде он раньше не матерился…

– Ладно… Давай я постелю нам кровать, а пока пересажу тебя на стул. Держи мешок.

Теперь он сидит на стуле. Держит мешок…

– Ну, всё.

Стягиваю с него кроссовки, джинсы, куртку и рубашку. Беру на руки и укладываю.

– Саш…

– Что-нибудь принести?

– Нет… Просто… Я счастлив, что мы опять вот так…

– Ванюха… – выдыхаю я и опять прижимаю его к себе. – Какой же ты дурак! Ты не представляешь, что ты для меня значишь. Ты мне как…

– Да… Я – Ванька-дурак… – шёпотом прерывает он, и слёзы начинают катиться у него из глаз, будто я его опять ударил.

– Ты чего? Вань… Ну не надо… Всё будет хорошо!

– Мне стыдно… Ты не знаешь… многого…

– Ну прекрати… Я не хочу знать! – и… опять касаюсь губами его плачущих глаз, глажу. – Ванюха мой…

– Да… Я только твой. Всегда твой. И был только твоим… всегда. Постарайся мне поверить…

Лежим молча.

Казалось бы, после такого прошедшего года можно успокоиться. Ванька лежит рядом со мной, пусть с разбитой головой, но главное, что он тут, рядом со мной, а всё остальное образуется.

– Ты как? – осторожно спрашиваю я.

– Ничего… Только голова немного кружится. Ты спи, тебе ведь завтра на работу… Если что, я позову…

* * *

С работы бегом домой. Только в магазин заскочил.

Ванька полулежит на тахте, вроде как я его и оставлял.

– Ну, ты как?

– Ничего… Даже ходил немного… Только голова всё ещё слегка кружится…

– Сейчас будем есть, – объявляю я и иду на кухню.

Что это? В моей пепельнице окурки? Вроде я после себя их выбрасывал…

– Саш, – подаёт голос из комнаты Ванька, – это я накурил. Извини. И пачку сигарет у тебя стащил…

Будто мои мысли прочитал!

– Ты же не куришь… – вырывается у меня одновременно с появлением в комнате.

– Не курил, – несколько отрешённо поправляет он. – А теперь, видишь… Сядь, пожалуйста, рядом…

Подхожу и сажусь.

– Обещай меня выслушать. Пожалуйста…

– Конечно! Слушаю…

Долго смотрит на меня, будто не решается начать.

– Саш… У меня действительно, кроме тебя, больше никого нет…

Что-то мне подсказывает, что сейчас надо молчать и молчать!!

– Понимаешь… – Ванька делает длинную паузу. – Я тебе говорил не всегда правду… Ты прости меня. У меня нет родителей. Это долгая история… Ну, в общем… автокатастрофа… Погибли и мама, и папа. Меня воспитывала бабушка. Я тебе, кажется, говорил… Строго воспитывала. Можно сказать, пуритански… А мне всегда так хотелось ласки! Она мне говорила, что у меня есть сводный брат по отцу… Кстати, тоже Саша… Но кто его знает, где он, этот Саша…

Что-то сжимается у меня внутри от безумной жалости к нему.

– Первый раз это было… Я учился в восьмом классе. Неплохо учился… Мне было четырнадцать. У девчонок успеха я не имел. Кроме как дохликом они меня никак не звали… А он у нас вёл занятия. Красивый такой. Он меня привлёк тем, что был ласков со мной, мне казалось, что он меня понимает. Мне так нужна была ласка! Ласка, которой я практически не знал. Мне было хорошо с ним, и когда он предложил, я согласился. Привязался даже к нему… Я потом ушёл из школы. Он меня разлюбил, и я не мог его больше видеть с другим парнем. Дальше… я стал учиться в колледже… Денег не хватало… Бабушка болела… Она хоть и ветеран войны, но пенсия маленькая. На лекарства не хватало… Ну, в общем… А тут его встретил… того, кого тогда любил… Как-то рассказал всё… Он познакомил меня… с другом. Он дал мне работу… и деньги… Мне было стыдно… Но мне приходилось… работать… по оказанию… – Ванькин голос, звучащий как-то отрешённо, вдруг спотыкается. – Я был рядовой шлюхой, Саша. Потом… я познакомился с тобой. Дрался я тогда с парнями, которые меня выследили и решили отметелить за то, что я гей. А в тебя я влюбился сразу. Ты для меня превратился в магнит какой-то… Но деньги на лекарства бабушке всё равно надо было зарабатывать. Я их и зарабатывал… как умел. Потом… всё получилось, как получилось… Осенью меня забрали в армию… Да-да! В армию, Саша… А через два месяца после призыва… бабушку парализовало… Инсульт… Мне соседка в армию сообщила. Спасибо ей и военкомату – меня отпустили… через семь месяцев службы… ухаживать за ветераном войны… Всё время моего отсутствия соседка за ней ухаживала. Я приехал. Опять нужны были лекарства… и много. Была надежда, что она выкарабкается. Пенсии опять не хватало. И я опять… Ну ты понимаешь… Я ведь ничего не умею! Чего не сделаешь в такой ситуации! В общем, бабушка всё равно умерла… Вернулся… с похорон и сразу пошёл к тебе… Теперь ты знаешь всё…