Александр Овчаренко - Последний козырь Президента

• Название: Последний козырь Президента
• Автор: Александр Овчаренко
• Жанр: Детектив

Роман «Последний козырь Президента» является второй книгой о перипетиях негласного расследования, выпавших на долю полковника ФСБ Кантемира Каледина. Главный герой романа по служебной надобности и по личному поручению Президента тайно расследует серию таинственных преступлений, в которые вовлечены лица обладающие богатством и властью.

Вернувшись после чеченского плена в Москву, Каледин получает задание по поиску могущественного преступника, засевшего в верхних эшелонах власти и скрывающегося под псевдонимом Таненбаум. В ходе проведения расследования Каледин понимает, что все его планы по поиску и пресечению деятельности Таненбаума преступнику известны, поэтому он решается имитировать свою смерть, уйти из-под негласного контроля и только после этого продолжить расследование.

Однако полностью сбыться этим планам, было не суждено: вагон метро в котором ехал Каледин, был подорван террористками-смертницами, и офицер ФСБ Каледин был, вычеркнут из списка живых помимо его воли. Однако судьба хранила любимца Президента и, оправившись от полученных ранений Кантемир, негласно продолжает своё расследование, но только под чужим именем и уже не в качестве офицера ФСБ.

Чтобы пробиться в верхние эшелоны власти и не вызвать при этом подозрения, Каледин вынужден искать обходные пути и использовать нестандартные методы расследования. В награду за самоотверженность удача сопутствует молодому полковнику, ведь недаром коллеги зовут его не иначе, как «Последний козырь Президента».

---

Наша первая с Катериной встреча, как и планировалась, прошла в помещении итальянской пиццерии – территории нейтральной и к амурным похождениям никак не располагающей. Назвать этот вечер томным у меня язык не поворачивается. Скорее он напоминал разведку боем: обе стороны присматривались друг к другу, осторожно, под видом светской беседы, задавали наводящие вопросы и со скучающим видом пытались угадать, насколько новый партнёр будет хорош в постели.

Вторая встреча состоялась в «Современнике». В тот вечер давали «Пигмалиона» Бернарда Шоу и мы с Катериной, изображая завзятых театралов, с умным видом пялились на сцену, изредка отпуская глубокомысленные замечания. В этот памятный вечер мне было позволено взять её за руку.

После того, как все внешние приличия были соблюдены, третье свидание должно было состояться у меня на квартире, и пройти при свечах за изысканно накрытым столом. Что ждёт меня после ужина, я не загадывал, но что-то подсказывало, что этой ночью Катенька будет сладко посапывать курносым носиком, доверчиво уткнувшись в моё плечо.

Я это так явственно себе представлял, что когда услышал в трубке вечно недовольный голос Баринова, у меня от обиды аж челюсть свело. И хотя с начальством спорить не принято, я промямлил про званый ужин и про гостей.

– Званый ужин? – проскрипел Баринов, и мне послышались в его голосе нотки удивления. – Выдайте присутствующим угощение сухим пайком, а сами через полчаса будьте добры быть у меня в кабинете!

Вот и пойми его: шутка это или приказ! И ведь не объяснишь этому сухарю, что Катерина не из той категории женщин, которые молча выслушивают твоё сообщение об изменении планов на вечер и, кусая от досады губы, бормочут что-то успокаивающее, дескать, ничего страшного, встретимся в следующий раз.

На всё про всё у меня полчаса. Значит, закуски обратно в холодильник, шампанское – в бар, хорошее настроение и несбывшиеся надежды – на помойку!

Несмотря на то, что я вызвал такси (свою машину перед отъездом я продал), я опоздал на целых двадцать минут: пробки! За что получил от начальника небольшую «головомойку» и очередную порцию нравоучений.

– Пробки? – жёлчно переспросил иезуит в генеральских погонах. – Да что Вы говорите? Неужели? А почему я на службу никогда не опаздываю?

В ответ я чуть не брякнул про персональный автомобиль с проблесковым маячком, прозванный в народе «синим ведёрком», но вовремя сдержался.

– Скажите, подполковник, что Вы знаете об алмазах? – перешёл к делу Баринов.

– Знаком в общих чертах, – не задумываясь, выдал я. – В основном по выражению: «Сейчас я вам покажу небо в алмазах»!

– На меня намекаете? – проскрипел генерал, но обыкновенной желчи в голосе я не уловил. – Зря! Я Вам, подполковник только добра желаю. Однако вернёмся к нашим баранам…

– На меня намекаете, – не утерпел я. – Зря! Ведь всё, что я делаю – от моего неумного желания быть благодарным.

– Я вижу, Каледин, что Вы окончательно выздоровели, раз осмеливаетесь хамить старшему по званию и должности. Отчасти меня это радует.

– Почему только отчасти?

– Да потому, что вчера сам Премьер интересовался вашим самочувствием. Теперь я с чистой совестью могу доложить, что Вы снова в строю бойцов невидимого фронта.

– Это потому, что меня никто на фронте не видел?

– Хорошая шутка. Жаль, что сейчас нет штрафных батальонов, а то бы я Вас туда сослал за дерзость! Причём немедленно! Как зовут ту особу, с которой я Вам помешал встретиться, и Вы в отместку брызгаете на меня ядом?

– Екатерина! Екатерина Воронцова.

– Екатерина Николаевна? Дочь Николая Аркадьевича?

– Чья она дочь сказать не могу, так как до знакомства с родителями дело у нас с ней ещё не дошло.

– Вы уже отменили званый ужин?

– Пришлось, в связи с внезапным вызовом на службу.

– Вот что подполковник, возьмите мою машину и немедленно езжайте к ней. Не забудьте по дороге купить цветов. Считайте, что это приказ! Скажите, что это я, старый дурак, сорвал вам свиданье, и передайте мои извинения.

– Владимир Афанасьевич, Вы знакомы с Воронцовой?

– Не только с ней, но и с её семьёй в целом.

– А как же алмазы?

– Надеюсь, что «небо в алмазах» покажет Вам госпожа Воронцова, конечно, при условии, что Вы, наконец, остепенитесь и женитесь на ней.

– О свадьбе речь не идёт. Мы едва знакомы.

– Если будете стоять передо мной столбом и дальше тянуть время, тогда, подполковник точно останетесь в девках.

Наше дело солдатское: получил приказ – умри, но выполни! Поэтому я был вынужден подчиниться генеральскому диктату и воспользоваться персональным автомобилем заместителя Директора ФСБ. Водителя Баринов уже проинструктировал по телефону, потому что как только я захлопнул дверцу, он привычно включил спецсигнал и рванул по встречной полосе.

Эх, побольше бы таких приказов!

* * *

Всё произошло так, как я и ожидал: вечер удался на славу, и Катенька исчезла из моей постели под утро, когда я, утомлённый и счастливый, спал и видел розовые сны. Проснувшись, я нашёл записку, написанную округлым девичьим подчерком:

«У тебя во сне довольно глупая улыбка, – писала прелестница, – но мне она жутко нравится! Целую! Катя».

Она ушла, не прощаясь, по-английски, а подушка ещё долго хранила запах её духов.

В воскресенье рано утром меня разбудил звонок. Это был тот редкий случай, когда я проснулся в своей постели один. Накинув халат и бормоча проклятья на голову раннего визитёра, шаркая шлёпанцами, я направился открывать дверь. К моему большому удивлению, на пороге стоял тот, кого я меньше всего хотел бы видеть в это раннее воскресное утро: Семигайлов Мишка. Он был собран, решителен, и напоминал сжатую до крайности пружину, а на его умном лице крупными буквами проступало слово «месть».

– Надо поговорить, – решительно заявил дипломат.

– Уверен? – глядя на него сверху вниз, уточнил я.

– Более чем, – заверил меня незваный гость и, отодвинув меня в сторону, не снимая обуви, прошёл в квартиру.

Меньше всего мне сейчас хотелось бы драться со старым товарищем, тем более что Мишка значительно проигрывал мне как в весе, так и в физическом развитии вообще. Это была бы не драка, а «избиение младенцев». Это понимал и сам визитёр.

Пройдя на кухню, он без приглашения сел к столу и неторопливо закурил. Примерно минуту он курил молча, сбрасывая пепел в пустую кофейную чашку.

– Ты о чём-то хотел поговорить, – прислонясь к косяку, вежливо напомнил я ему.

– Подождёшь! – грубо ответил дипломат, не глядя на меня. Я ждал. Когда сигарета догорела до самого фильтра, он утопил окурок в кофейной жиже и впервые взглянул на меня:

– В тот день, когда я узнал, что Катерина ночевала у тебя, моим самым первым и естественным желанием было набить тебе морду! – произнёс он сквозь зубы.

– Будешь пробовать или поверишь мне на слово, что ни к чему это хорошему не приведёт? – спросил я, не меняя позы.

– К моему великому сожалению, ты прав, но врезать тебе очень хочется, даже сейчас!

– Знаешь, Мишка, я, конечно, негодяй, и, возможно, пару оплеух заслужил, но я не Христос, и если меня бьют по правой щеке, я в ответ бью ногой в промежность, а не подставляю левую щёку.

– Ты не просто негодяй, – процедил Семигайлов, – ты самодовольный негодяй! Ты даже сейчас красуешься и при этом уверен, что ничем не рискуешь! А ведь я мог задействовать свои связи, и тебя убрали бы из Москвы в два счёта!

– Не получится, – грустно улыбнулся я. – Вот уже четыре месяца, как я не служу в Москве. Осмелюсь напомнить: я здесь в командировке, а «порт моей приписки» – город Минеральные Воды.

– Ты хоть понимаешь, что разрушил мою жизнь?

– Нет! Я только приблизил концовку твоей любовной драмы: у тебя с Воронцовой всё равно ничего бы не получилось.

– Тебе видней! – хмыкнул Мишка. – Ты же у нас эксперт по этой части – «офицер для сугубо интимных поручений»!

– Я даже не уверен, что у меня с ней всё сложится, – продолжил я, пропустив его колкость мимо ушей. – Катенька относится к категории женщин-кошек. Она красива, умна, грациозна, но у неё нет и не будет хозяина. В этой жизни она гуляет сами по себе, и если даже греется возле чьего-то очага, то поверь мне – это ненадолго.

– Тогда зачем ты с ней связался?

– Затем же, зачем и ты: в очередной раз попытать счастье, в надежде, что на этот раз уж точно повезёт!

– Да… – обиженно протянул Мишка. – Счастье в любви – это лотерея, только мне в эту лотерею что-то не везёт!

– Признаться, мне тоже.

– Да ладно врать! Тебе грех жаловаться: ты же у нас «дамский угодник»!

– Мне надо тебе объяснять, что любовная интрижка и семейное счастье – это две большие разницы, или сам догадаешься? Ты зачем ко мне пришёл – морду бить? Я уже сказал, что это у тебя не получится.

– Я и сам не знаю, зачем, но не прийти я не мог. Я сейчас уйду, но перед тем, как уйти, я тебе поведаю одну короткую историю.