Николай Векшин - Трансцендентная сингулярность души (сборник)

• Название: Трансцендентная сингулярность души (сборник)
• Автор: Николай Векшин
• Жанр: Поэзия
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8853-2674-2

В книге Николая Векшина представлены новые рассказы, литературные эссе, миниатюры, афоризмы, басни, стихотворения и пародии.

2-е издание, исправленное и дополненное.

---

Я опустил бабочку, восседающую на обуви как царица на троне, прямо перед своим любознательным носом и стал её разглядывать. Крыльев не два, как может показаться на первый взгляд, а четыре – как и положено по законам биологии для всех чешуйчатокрылых. Внешний край крыльев зубчатый с синим окаёмом позади. Каждое крыло с одним резким выступом. Переднее крыло по форме совсем другое, чем заднее. Крылья снизу – черные и темно-серые, как грудь и брюшко. Четыре палочки-ножки, в раскорячку. На голове – два выпуклых (но малозаметных) тёмных глаза, два длинных усика, как антенны, и два рогоподобных щупика. И ещё хоботок. Хоботок тыркает по поверхности сандаля, как будто ищет что пососать. «Вот глупая! Откуда ж в обуви нектар!?», – усмехнулся я про себя. Аглая тут же свернула хоботок в колечко и втянула его в свой ротик. «Ишь ты! Всё-таки соображаешь!», – одобрительно ухмыльнулся я ей.

Осторожно кончиком пальца я коснулся крыла. Аглая не возражала. Её молчаливая покорность придала мне нахальства: я попытался дотронуться до усика. Она недовольно отклонила усик в сторону. Я сделал еще одну попытку. Аглая вновь уклонилась. Наверно, у неё усики очень чувствительные и моё прикосновение ей не приятно. Но инстинкт исследователя заставил меня преступить этические нормы: с упорством маньяка я приблизил палец и – ура! – она не отклонила усик. На кончике усика я разглядел желтое пятнышко. Ага, вот, по-видимому, самое чувствительное место. Я потянулся к нему. Но тут мне стало как-то неловко. Нет, всё-таки нельзя быть беспардонным. Я убрал руку в сторону.

В это время налетевший порыв ветра чуть не сорвал бабочку с места. Её крылья напряженно затрепетали, сильно паруся и мешая. «Глупышка! Надо сложить крылья, и тогда они не будут так парусить!», – подумал я. Аглая сложила крылья. «Ух, ты, правильно!», – восхитился я её догадливостью. Но ветер всё равно сильно беспокоил бабочку. Я прикрыл её от ветра ладонью. Аглая благодарно переползла на ладонь. И оказалась в моей руке, как в ловушке. Теперь она полностью в моей власти. Какая доверчивость!

Но доверие нельзя обмануть. Самое страшное, что может сделать на земле человек, это обмануть чье-то доверие, пускай даже это доверие какого-то чешуйчатокрылого насекомого. Я подбросил Аглаю вверх. Она полетела, сделала круг и вернулась на мою ладонь. Я приблизил бабочку к своему лицу, открыл пасть (Аглая ведь увидела не рот, а пасть, со страшными зубами!) и просто ради забавы (вот кретин!) дыхнул (вчерашним водочным перегаром!) на неё. Аглая обиженно улетела. Мне стало стыдно за собственную дурь. Но делать не́чего: что случилось, то случилось. Я встал с песка и пошёл поплавать.

Когда вернулся, я застал Аглаю на месте! Эта была именно она. У каждой бабочки – свой неповторимый узор на крылышках. Аглая привычно восседала на сандалии.

Я осторожно (чтобы брызги не попали на бабочку) отряхнулся от капель воды и лёг рядом. Через какое-то время, когда моё тело на солнце обсохло, я виновато придвинулся к бабочке и подставил ладонь. Аглая миролюбиво переместилась ко мне. Значит, простила. Затем перепорхнула мне на живот. Совсем освоилась! Начала ползать по животу. Мне от этого стало щекотно. Я аккуратно смахнул её. Она, немного полетав, села мне на плечо. Я дернул плечом. Она тут же села мне на голову, прям на лысеющее темечко. «Эй! Ты совсем что ли обнаглела!?», – воскликнул я вслух возмущенно-шутливо, не сдержавшись. И тут я увидел, что люди вокруг с удивлением и интересом поглядывают в мою сторону и улыбаются. Хорошо, что пока пальцами не показывают. Ну да, цирк тут мы с бабочкой устроили!

А действительно, почему, она липнет ко мне? Что она увидела или унюхала? Тёмный загар? Мужские гормоны? Может, гормоны похожи на феромоны? Но ведь на пляже мужиков много, а она упорно возвращается ко мне. Странно. Известно, что крапивницы хорошо видят красный цвет. Но у меня ничего красного нет; плавки – черные.

Я ещё несколько раз искупался. И каждый раз с приятным удивлением обнаруживал Аглаю на месте. Иногда она взлетала, взмывала вверх или наоборот снижалась, делала над пляжем пару небольших кругов, не сильно удаляясь от меня, и возвращалась.

День шёл к вечеру. Я взглянул на часы. Ого! Провалялся я тут на пляже с Аглаей почти пять часов! Пора домой. Я свернул полотенце, надел болотно-зелёные штаны и сандалии и потянулся к пакету с вещами, чтобы положить туда полотенце, но бабочка уселась на пакет. Не хочет, чтобы я уходил. Да нет, что за выдумка! Просто ей не нравится садиться на горячий песок. Вот она и села на пакет. Я потянул пакет. Бабочка взлетела, покружилась и куда-то исчезла. Мне стало грустно, что она даже не удосужилась попрощаться.

Миновав пляж, я стал подниматься по тропинке вверх. И вдруг снова появилась эта бабочка! Это была именно она. Совершив пару облётов вокруг моих ног, она уселась сзади на брюки. Нашла место! На задницу! И тут я понял: пока я шел по пляжу, она именно там и сидела! Вот хитрюга! Я смахнул её. Она привычно уселась мне на плечо. «И что я буду с тобой дома делать?!», – спросил я вслух. Бабочка ничего не ответила и стала порхать рядом. А потом вдруг решительно полетела от меня к зеленому кустику.

Я подошёл. На кустике рядом с моей бабочкой сидел какой-то незнакомый бабочк (ну, короче, самец). Такой же urticae, только более крупный (самцы мало отличаются от самок по окраске). Они взлетели дружной парой и стали кружиться в брачном танце. «Какая изменщица!», – укоризненно-весело воскликнул я.

Когда я вернулся домой, начался дождь, перешедший в ливень. Мне вдруг с беспокойством подумалось: «Успела ли спрятаться Аглая от дождя?». Тут мне стало смешно над самим собой: нашел заботу! думать о бабочке!

Назавтра во второй половине дня я снова отправился на косу искупаться. Лёг на горячий песок и стал блаженно кемарить. И вспомнил про Аглаю. Я стал оглядываться кругом: не летит ли где она? Но бабочек на пляже не было. Я разочарованно вздохнул и стал от скуки пересыпать в руке мелкие ракушки. И вдруг надо мной промелькнула лёгкая бабочкина тень. Она! Я приподнялся и стал ждать. Бабочка вернулась, но пролетела мимо. А потом она промелькнула еще дважды. И больше не появлялась. Она меня не узнала! Какое забывчивое создание! Мне стало обидно.

Чтобы оправдать Аглаю, я потом стал думать, что, может, во второй день была не она, а совсем другая. Впрочем, какая разница! Ведь в моих воспоминаниях теперь на всю жизнь есть моя бабочка.

Пушок-3 («Пушок» и «Пушок-2» печатались в книге «Полёт шмеля»)

Итак, улыбнёмся утром новому дню, сядем поудобней и приступим к очередной истории (и вы располагайтесь, как вам удобно и где удобно, и делайте что угодно, как вам нравится).

С чего начать? Ну, наверно, логично будет начать с какого-нибудь начала. А начало вот было какое: я ушел из дому. И уже не первый год бомжую. Вы спрашиваете меня: а не глупо ли покидать женщину, которая кормит, поит и ласкает? Может и глупо, но факт налицо. Остался я не только без заботливой хозяйки, но также без уютного дивана и даже без крыши над головой. Зато при мне осталась гордость. Знаю, знаю, что гордыня – грех. Да, вы правы: живу во грехе (прости меня, Господи, если ты есть). Что поделать! Не могу жить на поводке и в ошейнике. Таким родился. Когда взрослел, ничего никому не вылизывал. А теперь и подавно. Я вообще быстро заматерел и посуровел. Хотя жизнь нынче не балует меня сметанкой, но хвост всё равно держу пистолетом. Правда, годы есть годы: морда вся в шрамах, шерсть потускнела, усы пообвисли. Ой, извиняюсь, я ведь забыл сказать вам, что вообще-то я кот. Кто читал «Пушок» и «Пушок-2», те знают, какой я внешне и внутренне. Тем, кто не читал, сообщаю: я брутальный чёрный котяра по кличке Пушок. У меня белые кончики лапок, белый галстучек и серо-зелёные глаза. Я люблю рыбу путассу, сметану, мышей и валерьянку (увы, вся валерьянка осталась у хозяйки). Я грамотный (спасибо Интернету, рекламным вывескам и надписям на заборах) и умею кликать по клавишам компьютерной клавиатуры (спасибо моему кошачьему генотипу, который, согласно науке, почти на 90 % совпадает с человеческим). И ещё я очень самостоятельный. Не терплю фамильярности и хамства, а также кобелей и сук. По натуре я типичный кот. Но стараюсь удерживать свою котячью сущность в рамках приличия, ибо в следующей реинкарнации мечтаю стать полноценным 100 %-ным человеком.

Вы хотите знать, почему я от хозяйки ушёл? Если кратко, без воплей и соплей, то вот: она себе другого кота завела. То есть даже не другого, а второго, параллельно со мной. Что? Нет, я не ревнивый. Да было бы к кому ревновать! Котище тот хотя крупный, но туповатый. А я дебилов игнорирую. Башкой надо не только жрать и жевать. Нужно ей думать. До этой мысли я сам додумался, уверяю вас.

Хотя я кот бесхозный, но не запаршивел, не завшивел и не заблошивел. Обожаю чистоту и порядок. Купаться не очень-то люблю, но приходится: хожу на речку или под дождик. Ах, вы никогда не слышали про кота, который бы купался? Вот теперь услышали. Что – вру? Не, врать коты не умеют. Вы видели когда-нибудь врущего кота? Не видели. Вот именно. Орущего – да, но врущего – нет. Коты честней людей.