Ульян Гарный - Ни слова правды

• Название: Ни слова правды
• Автор: Ульян Гарный
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78152-2

Пить надо меньше!

Эту простую истину молодой москвич Владимир испытал на собственной шкуре. Семидневный загул в компании закадычного друга закончился для Владимира… попаданием в древнерусский город Славен. Едва придя в себя после тяжелого похмелья, Владимир сразу окунулся в вихрь головокружительных приключений. Тем более, как выяснилось, он очень неплох в кулачном бою. По крайней мере, славенский воевода Осетр оценил это умение по достоинству. Странному пришельцу из нашего мира не хватало лишь некоторых боевых навыков. А овладевать ими пришлось буквально на ходу. Ведь на город Славен неумолимо надвигалось войско мрассу – беспощадных степняков из далекой Шории…

---

Для того и мы, военные люди, идем на стену, чтобы встретиться с врагом, чтобы плотники строили, пекари пекли, гончары лепили горшки. В этом смысл жизни военного человека – защищать мирного трудягу от разных любителей пожить за счет соседей. И не надо других причин и наград – мир куется булавой и мечом, порванная материя обычной жизни зашивается луком и стрелами. И, чтобы люди занимались обычным трудом, не жаль ни собственной, ни чужой жизни. Мне захотелось сразиться с супостатом немедленно, я почувствовал, что за мной правда. Даже шаги ускорил непроизвольно, за что заслужил укоризненный взгляд Сивухи.

– Не спеши, Василий, мрассовцев на всех хватит, а дружинников загонишь, – сказал командир младшей дружины.

Я сбавил шаг и спросил:

– Слушай, Сивуха, а зачем купцам постоянный полк? Разве в мирное время княжеской дружины и городской стражи не хватает?

– Так-то с давних времен повелось: еще до того, как Всеволодова прадеда, Владислава, княжить призвали, Славеном правили восемь выборных лучших людей – четверо от купцов, четверо от ремесленников. Тогда и было два полка: купеческий и городской. Князь Федор, отец Всеволода, совет разогнал, когда война с мурманами была. Они город сдать хотели. А полки остались, только теперь ими княжеский воевода командует. Купеческий полк караваны сопровождает, городские стражники за порядком на улицах смотрят. Когда вече было, стража в городе вся осталась – татей ловила, им, ворью поганому, когда все на площади, раздолье. В Славенской кутузке, говорят, яблоку негде упасть. Да еще лет пять назад принц бемский Дрего с полком пешцов служить князю пришел. Его младший брат Якуб с престола сверг, теперь в Бемии правит, Дрего случая ждет подходящего, чтоб вернуться… Вот и прибыли.

За разговором пришли мы к Степным воротам. Сивуха убежал всех по местам на стене разводить, мне велел его в караулке ждать.

В караулке дым стоял коромыслом, Кудло притащил туда малую наковальню, меха и вовсю стучал, гнул и накаливал, одним словом, мастерил что-то из металла. Увидел меня, заулыбался, поздоровался и предъявил к осмотру почти готовый змеевик-холодильник. Значит, скоро первый самогонный аппарат на этой земле начнет выпуск продукции.

Он у меня уточнил рецепты исходного сырья, которые в моем каноне используют, и продолжил колдовать. От его стараний в караулке было не продохнуть, и я вышел на воздух.

Сивуха уже вернулся, поманил меня за собой и стал подниматься на лестницу за караулкой, перепрыгивая через пять-шесть ступеней зараз. Я постарался не отставать. На верху лестницы я поневоле остановился, завороженный открывшимся со стены видом. С высоты примерно метров двадцати открывался вид на поля и лагерь мрассу. Вдалеке виднелась темная полоса леса, повсюду дымили костры, стояли разноцветные шатры, ближе к лесу бурыми и белесыми пятнами виднелись стада разного скота. А напротив стены и Степных ворот расположилась орда. В середине, на два стрельбища от стены копошилась конница, солнце играло на шлемах и щитах. Слева и справа, почти правильными квадратами, стояла мрассовская пехота. То здесь, то там среди вражеских полчищ виднелись сыны грома, то на огромных конях, то среди пехоты.

– Говорят, со стороны Стальных ворот столько же стоит, – сообщил Сивуха.

– Ничо, воронью тоже жрать надо, – подбодрил я его и себя заодно. А взбодриться стоило, на первый взгляд мрассовцев здесь было не меньше, чем всех жителей города Славена вместе с овечками. А ведь у Стальных ворот еще столько же.

Уловив мое настроение, Сивуха объяснил:

– Да ты не смотри на них, когда они вот так стоят, там среди них и бабы, и детишки постарше, на некоторых конях даже чучела есть. Так они страху на нашего брата нагоняют.

Но спокойнее не стало, даже с чучелами, уж очень много их, в животе появился знакомый холодок. Я ответил оледеневшему пучку кишок словами маршала Франции Тюррена: «Ты дрожишь, скелет?! Ты будешь дрожать еще больше, когда узнаешь, куда я сейчас тебя поведу!» Сразу стало легче, захотелось в бой.

Сивуха обратил мое внимание на группу, отделившуюся от массы всадников и направившуюся в нашу сторону. Несколько сынов грома скакали во весь опор, над ними развевалось белое знамя переговорщиков и два бунчука[64] из длинного конского волоса. Один, наверное, метра три, черно-багровый, второй покороче – темно-зеленый.

– Ну надо же какая честь, сразу два султанских сынка: Жучиль и Азамат. Слышь, Тримайло, дружок твой, – сказал Сивуха.

Я пытался разглядеть своего знакомца, но с такого расстояния видны были только общие очертания всадников. Эх, сюда бы бинокль, надо бы Кудло про оптику рассказать при случае.

Навстречу им выехало славенское посольство: несколько всадников, двое сыновей грома и человек пять обычных, тоже с белым флагом, и с синим – воеводы. Осетра и отсюда было видно, он несся на огромном сером в белых яблоках жеребце.

Группы всадников съехались в чистом поле, постояли минут десять и направились каждый к своим. Как только подняли мост, на стену прибежал гонец, крича во весь голос мое имя. Сивуха взял у меня копье и щит, махнул головой в сторону гонца: давай, мол, не задерживай. Я спустился со стены и предстал перед Осетром, который спешился и раздавал указания суетившимся вокруг него гридням. Увидев меня, Осетр жестом подозвал поближе и сказал:

– Здорово, Тримайло, щас мрассовцы поединок предложили, кто в нем победу одержит, за теми и правда: редкая удача! Если наш воин победит, мрассовцы к себе в Жорию вернутся несолоно хлебавши, если их боец верх возьмет, то Славен тяжелую дань выплатить должен – три золотых за каждого жителя и всех коней, волов, коров с быками, всех овец с баранами и всех коз с козлами, и еще у них условие: русский боец в случае поражения должен с ордой Славен покинуть, во власть султана перейти. И бойцом они требуют тебя.

– Как биться предлагают? – поинтересовался я.

– Согласен, стало быть? – с удовольствием констатировал Осетр.

– Да, – просто ответил я, – после Косматкиной академии готов в огонь и в воду.

– Я в тебе, Василий, не сомневаюсь, но приневоливать не стал бы – цена поражения для тебя велика, Азамат на тебя зуб точит размером с воловий рог, по всему видно – хорошего не жди, – предупредил меня Осетр.

– Я проигрывать не собираюсь, так что Азамат пусть быкам хвосты крутит в своей Жории, – спокойно сказал я, мысленно произнося литанию[65] Тюррена.

– Ты молодец, Тримайло, езжай за своим конем, поедем в поле, через час будешь со степным удальцом биться на кулачках: так жорцы постановили. Сивуха с тобой поедет, – уже в сторону гонцов приказал Осетр.

Тут же подкатила двуколка, запряженная двумя огромными лошадьми, которыми правил гридень из сынов грома. Я запрыгнул в нее, и мы понеслись по улицам Славена так, как будто за нами гналась вся жорская конница. Ассам, к моему удивлению, под седлом бегал по кругу перед конюшней в веревочном недоуздке, длинный конец которого держал обыкновенный подросток в соломенной шляпе с широкими полями и покрикивал на него. Вот тебе и бешеный жеребец, почти ребенок его обуздал.

– Здорово, умелец, – с недоумением приветствовал я юношу, – как же тебе удалось с Ассамом справиться?

Подросток остановил Ассама окриком, смущенно и тихо поздоровался, снял с коня недоуздок, похлопал его по шее и быстро ретировался. Ассам, увидев меня, радостно заржал, подбежал, куснул за плечо, развернулся боком, нетерпеливо перебирая копытами: садись, мол, помчимся. Меня два раза приглашать не нужно, запрыгнул в седло без стремян и, помня, как Каурому приказывал, подумал про Степные ворота, и – о-о-о-па – уже по Дикопольской Ассам копытами грохочет – секунды не прошло, просто дьявол, а не конь.

Меня у ворот уже ждали: вся старшая дружина на конях и бемский пеший полк, впереди принц Дрего – сын грома на огромном шагреневом жеребце, весь с макушки до пяток в железе, сразу видно: не местная работа. За копейщиками лучники, человек пятьсот. Грозная сила чувствовалась в колонне, которая заняла половину Дикопольской. Когда меня увидели, раздались приветствия, воины кричали, потрясая оружием, некоторые ударили копьями в щиты, я почувствовал их веру в меня, и сердце наполнилось восторгом и желанием битвы.

Так, купаясь в воинских приветствиях, я подъехал к Осетру. Воевода прятал улыбку в усы, Сивуха рядом с ним, не скрываясь, сушил зубы. Но Осетр настроил всех на серьезный лад, крикнув:

– Хватит, братцы, радоваться будем, когда Тримайло из степняка мочалку сделает! По коням!

Загремела цепь подъемного моста, и конный отряд шагом выступил в поле, за нами потянулась пехота с лучниками. И я сразу успокоился, все тревожные мысли вылетели из головы, вот он момент истины, сейчас надеяться не на кого, положиться можно только на себя. А это всегда бодрит и вселяет оптимизм.

Как только выехали за ворота, налетел вольный ветер, развернул знамя Осетра, и я разглядел наконец, что на нем изображен белый осетр, а никакой не полумесяц. Посреди поля нас уже ждали мрассу. Подготовились они на славу, сколотили две трибуны из досок, поставили их друг напротив друга, одна уже была заполнена знатными мрассу: разноцветные бунчуки развевались на ветру. Вторая – пустая, для наших, стало быть. Посредине стоял сын грома могучих статей, это заметно, несмотря на то что стоял он в черном плаще с капюшоном. Великан не шевелился – как статуя, спокойно ожидая начала схватки. Что ж, подожди немного, отдохнешь и ты. Осетр подъехал вплотную, тихо, чтобы слышал только я, сказал: