Михаил Башкиров - По всем правилам осадного искусства

• Название: По всем правилам осадного искусства
• Автор: Михаил Башкиров
• Жанр: Научная Фантастика

---

- А в чем, собственно, должна заключаться моя помощь? - писатель поддернул зашарканные брюки, которые сваливались с весьма солидного даже для классика - живота. - Читайте произведение и делайте нужные выводы... Добавить что-нибудь существенное к тексту я вряд ли смогу...

- Но... все же... - студент что было силы дернул тесемки на шапке, которую с начала разговора настойчиво мял обеими руками. - Если привлечь...

- Сожалею, но в столь важном и нужном для общества деле я бессилен...

- Извините, - студент нахлобучил шапку, подхватил дипломат. - Извините...

На площадке он перехватил дипломат в левую руку и побежал вниз, касаясь шершавых перил кончиками пальцев. Незавязанные уши на шапке мотались, в дипломате глухо постукивала тетрадь.

Вышвырнул, как грязного котенка... Ну держись, классик недорезанный... Я уж поизмываюсь вдоволь над твоими глаголами прошедшего времени... Пусть завалюсь, но публика при защите получит истинное наслаждение...

Внизу, около почтовых ящиков, остановился.

Только вот публики, к сожалению, не будет, а комиссию разве тронешь... Да и чего обижаться... На его месте так любой бы поступил...

Завязал тесемки на шапке элегантным бантиком, выдернул из кармана печатку, полез в другой карман - лишь горстка холодных монет.

Неужели перчатка выпала там, возле лыж?.. Надо вернуться, позвонить, извиниться... А если снова откроет дочь с книгой?.. Даже лучше, если она...

Студент медленно начал подниматься, разглядывая на всякий случай каждую ступеньку, и через два пролета увидел перчатку - она лежала, зацепившись пальцами за граненый прут.

Нехотя спустился, аккуратно прикрыл за собой входную дверь и побрел, срезая путь между барьером насаждения и гаражами, туда, где сквозь ленивый снегопад ярко горели уличные фонари. В боитнках противно хлюпало.

Воспаление легких можно схлопопать... Андрюха вечно втянет в историю... С другой стороны, сам виноват... Оторвал от работы... Наверное, очередной роман кропает - писатель...

В доме зажглись все окна.

Выбравшись на тротуар, студент зажмурился. Ветер ударил прямо в лицо, но прежде чем ослепнуть от мокрого снега, он успел разглядеть в отблеске рекламы две черные цифры в белом квадрате - они вздрагивали, как птицы, опоздавшие по теплу встать на крыло.

Минут десять проторчал на остановке. Но вот, высвечивая прожектором занесенные рельсы, вырвался из-за поворота спецвагон - щетки яростно скрежетали. За ним потянулись промерзшие трамваи.

У церкви студент пересел в троллейбус. Долго толкался среди мокрых воротников и стоящих дыбом женских шапок. Наконец за мостом пассажиров убавилось. Когда троллейбус в очередной раз мотнуло на скольэкой дороге, студент плюхнулся на холодное сиденье, протаял дыханием на стекле ровную круглую дырку и, прижав лоб к перчатке, стал смотреть на рассыпанные по бугру огни микрорайона - они то и дело пропадали за глухим массивом рощи. Сейчас троллейбус вздрогнет на повороте, моргнет плафонами, с гулом проскочит виадук, еще раз свернет и мимо железнодорожной насыпи вырвется на кольцевую. Роща останется позади, а слева и справа замелькают девятиэтажки.

- Жду тебя третий час, - Андрюха отбросил журнал. - Хотел было домой податься...

- Мать когда ушла?

- Минут двадцать назад... Ну и видок у тебя, как у мокрого цыпленка, - Андрюха поднялся с кресла, закрыл форточку. - Что, перепил чаю с малиновым вареньем у великого писателя?

- Я всегда говорил: ты прожектер, - студент передвинул кресло к окну, сменил носки, закутался в плед и сел, уперев ноги в батарею большой палец на правой ноге совсем онемел.

- Значит, смалодушничал, струсил? Я изнываю от нетерпения, томлюсь, волнуюсь... А он без толку мотается по улицам... Тоже мне, выбрал погоду для прогулок...

- Надоел...

- Без нервов... Лучше объясни... План-то был загляденье! А может, я адрес раздобыл неправильный?

- Да был я в этом проклятущем доме, был! - студент выпрямил ноги, и кресло, смяв дорожку, отползло.

- Значит, фиаско, - Андрюха обошел вокруг кресла. - Но какой наш главный принцип?

- У меня, кажется, температура...

- Главный принцип - учиться на ошибках... И тогда самое жестокое поражение, как по волшебству, оборачивается победой...

- Дураки учатся на своих ошибках, умные - на чужих.

- Только без нервов, - Андрюха остановился между креслом и окном. - Давай спокойно проанализируем, в чем был наш просчет.

- Мать сегодня в ночную, - студент отбросил плед. - Звякни своим, что останешься у меня... Побалдеем... Мне вчера сосед приволок лицензионный диск - лучшие альт-саксофонисты мира...

- Но хоть расскажи, как тебя встретили, как выпроводили.

- Пошли на кухню, перекусим, - студент натянул свитер. - Видно, ему моя рожа не понравилась...

- Надо было тебе для начала автограф попросить... Да, не продумали как следует ход операции, не учли психологию индивидуума...

- К тому же нарисовался в самый неподходящий момент.

- Судьба играет человеком...

- А хотел бы я побывать в его кабинете, - студент включил на кухне свет, заглянул в духовку. - Запеканку будешь?

- Еще спрашивает!

- Там у него, наверное, книг до потолка, а на стене портрет Фолкнера с трубкой...

- Почему Фолкнера?

- Тебе чай с молоком? Я когда его последний роман листал, сразу почуял влияние американской школы. Те же громоздкие периоды, та же южная пышность сравнений...

- Стоп! Заведешься - до утра не остановишься... - Андрюха ткнул в масленку ножом. - Лучше дай мне факты... Значит, открывает писатель дверь, и...

- Гораздо смешнее... Сначала я предстал во всей красе перед его дочерью...

- Хоть симпатичная?

- Толком не разобрал... Очки да челка лошадиная...

- Идея! Грандиозная идея! - Андрюха отложил бутерброд в сторону. - Мы за тебя отомстим!

- Разобъем в его подъезде лампочку, позвоним в пять утра и пожелаем спокойного сна или напишем анонимку?

- На этот раз ты прав: месть - дело последнее, к тому же бесплодное... Впрочем, есть потрясающий вариант спасения твоей дипломной, которая без уникального материала зачахнет на корню!

- Очередной прожект? Может, хватит?

- На этот раз выгорит, у меня предчувствие... Но все будет зависеть от тебя... Если сумеешь...

- Интересно, что?

- Если сумеешь охмурить писательскую дочку!

- Нашел Дон-Жуана...

- Подумай!

- Она так противно очки поправляет...

- Привыкнешь. Да и кто тебя заставляет объясняться в любви? Пофлиртуй, войди в дом, как друг, влезь к папаше в доверие, поделись планами... А драпануть никогда не поздно...

Ночью студент почти не спал - ворочался с боку на бок, вспоминая то дом с парикмахерской и магазинами, то пустой троллейбус. Рядом с кроватью на раскладушке храпел Андрюха. За раскладушкой темнело кресло - единственная вещь, которую привезли со старой квартиры. Бабка Анна любила смотреть в нем телевизор, обязательно засыпая к концу фильма; еще она любила подолгу в одиночестве пить на кухне чай с черствыми баранками, размачивая их в блюдце...

Студент повернулся к стене.

Очки, прямая челка, желтая пушистая кофта, раскрытая книга... Узкий коридор, лыжи у зеркала, рюкзак... Оглянулась она в конце тусклого коридора, или это сейчас кажется, что оглянулась?.. Надо уснуть, скорее уснуть и забыть навсегда сегодняшнюю нелепость...

- Достопочтенный рыцарь от филологии, вы готовы приступить к покорению прекрасной дамы, которая откроет вам заветные врата к вершинам познания, академическим титулам и благам? - Андрюха взял со стола яйца. - Готовь сковородку...

- Ты что, серьезно поверил, что я готов приударить за кем угодно ради сомнительного результата? Да будь она хоть сама Елена Прекрасная, мне было бы тошно при одной мысли...

- Какие мы чувствительные... - Андрюха тюкнул по яйцу ножом. Достань молоко... А вот Елена Прекрасная на тебя бы даже не взглянула... Увы, мой друг, ты отнюдь не Парис, а всего лишь рефлексирующий студент... Впрочем, правильно сделал, что передумал, куда тебе... Вот если бы мне подвернулся такой случай...

- Вечером пойдем на Бергмана? Сегодня же премьера. Возьми билеты на последний сеанс.

- Ну почему всю дорогу я бегаю за билетами? - Андрюха бросил на сковородку масло - кусок сразу стал расплываться. - Мне еще четыре листа переделывать...

Скромный завтрак из омлета затянулся до двенадцати. Но вот наконец, сложив посуду в раковину, они бесшумно, чтобы не разбудить вернувшуюся после ночной смены мать, оделись.

Выскочили из подъезда, свернули к заснеженным кучам земли, которые еще с лета оставили строители, и пошли наперерез к троллейбусу мимо крутых склонов, отшлифованных ветром, - из промороженной глины торчала гнутая ржавая арматура. Перед ними здесь пробежал только один человек, оставив размашистые глубокие следы. Видно было, как у траншеи он поскользнулся: на белом скате справа - четкий отпечаток пятерни.

Троллейбус простоял на кольце не меньше десяти минут после того, как друзья влезли в пустой салон. Они бросили в кассу троячок и смело взяли два билета - один оказался счастливым. Вошла девушка в лисе и застыла у окна, прислонившись к гнутому поручню. Они заспорили, какого цвета у нее глаза. В таких спорах студент всегда выбирал карие, а Андрюха не признавал других, кроме зеленых. После того как Андрюха прошелся к задней площадке и обратно, выяснилось, что у особы в лисе глаза неопределенно-серые, как сегодняшнее провисшее небо.