Герман Нагаев - Дегтярев

• Название: Дегтярев
• Автор: Герман Нагаев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1954

В книге Г.Нагаева "Дегтярев" перед читателем развертывается картина большой трудовой жизни простого русского человека. В.А.Дегтярев, благодаря неутомимой энергии, трудолюбию, беззаветной любви к своей Родине, сделался видным государственным и общественным деятелем, выдающимся конструктором, изобретателем, организатором крупного творческого коллектива.

---

— Это разве граф?

— Это не только граф, это Толстой!

— Неужели тот самый?

Вася, и раньше слыхавший о Толстом, теперь вдруг захотел узнать о нем как можно больше. Но в цехе спрашивать было не у кого.

После работы Вася зашел к учителю. До позднего вечера пробыл он у Федора Ильича, слушая его рассказы о Толстом.

Домой Вася принес от него толстую зачитанную «Азбуку» Толстого, где были собраны знаменитые рассказы для детей. В этих простых, маленьких, удивительно ясных и правдивых рассказах был целый мир. Приходя с работы, Вася читал эту книгу, забывая обо всем. Многие рассказы он заучил на память и потом рассказывал их Мише и другим товарищам.

Возвращая учителю волшебную книгу, Вася спросил:

— Не писал ли Толстой про Ползунова — больно уж охота мне о нем побольше узнать.

— Нет, про Ползунова Толстой не писал, — сказал учитель. — Но вот в этой книге рассказывается о другом русском механике — Кулибине, советую почитать.

Новую книгу Вася прочел не отрываясь. Рассказ о том, как простой человек, мастер Кулибин, стал знаменитым русским механиком-инженером, взволновал Васю не меньше, чем история о Ползунове. Ему захотелось сделаться таким же изобретателем, как Кулибин и Ползунов, создать что-то ценное, нужное людям.

Прежде всего Вася решил усовершенствовать свою «шарманку»: вместо ручки приспособить к ней ножную педаль, как у отцовского токарного станка, или присоединить «шарманку» к трансмиссии.

О своих замыслах Вася рассказал мастеру Зубову.

— Ты чего же, мил паренек, хочешь? Не пойму.

— Хочу, чтобы легче работать было.

— Ишь, какой облегчитель нашелся. А тебе это зачем? Лоботрясничать хочешь, по дворам бегать, «чижа» гонять?.. Ведь ежели мы это самое приспособим, тебе, да и мне вместе с тобой, завтра могут по шапке дать. Отваливайте, мол, вам тут делать нечего, у нас машина есть... Так-то, запомни! А потом и другие причины имеются... На всякие там приспособления деньги нужны, а тебе сколько платят-то?.. Гроши? Вот и выходит, что тебя выгодней держать, чем машину заводить, мил паренек... Так что забудь лучше о своих облегчениях да помалкивай о том, что трудно... этак-то лучше... верней!..

Получив такую отповедь, Вася притих, но от замыслов своих не отказался: «Раз на заводе нельзя — буду делать дома».

Как-то, возвращаясь с завода вместе с отцом, он увидел мастерового, едущего на двухколесном самокате (велосипеде), которых в Туле тогда никто не видывал. Безусловно, этот велосипед был самодельный.

Мастеровой ехал медленно, тяжело нажимая ногами на педали переднего колеса и часто теряя равновесие.

Вася решил, что лучше было бы сделать этот самокат с тремя колесами: так он был бы устойчивее, а заднюю ось вращать при помощи цепной передачи, какие имеются у некоторых станков на заводе. Эта мысль не давала ему покоя всю дорогу.

«Конечно, — размышлял Вася, — с помощью передачи легче будет вращать колеса, и скорость получится больше». Твердо уверившись в правильности своих суждений, Вася решил создать свой самокат — на трех колесах и с цепной передачей.

На заводе в куче мусора он нашел старую цепную передачу, раздобыл колеса от поломанной детской коляски — и работа закипела...

Однажды в воскресный день Вася вышел на улицу со своей «машиной». Она казалась грубой, неуклюжей. Колеса ее были без резины, поэтому они грохотали, лязгали, скрипели. Окруженный толпой любопытных, Вася сел на велосипед и поехал под гору под дикое улюлюканье ребят и лай дворовых собак. Потом прокатился еще и еще. Наконец и среди ребят нашлись желающие прокатиться, и скоро от них не стало отбоя. Но так как «машина» двигалась медленно, ее единодушно прозвали «тихоходом». Васе было обидно. Он верил, что «машину» можно заставить ехать быстрее, и взялся за ее усовершенствование.

После долгих раздумий и трудов ему удалось с помощью отца отладить передачу, которая раньше «заедала». «Тихоход» стал двигаться быстрей и легче. Он стал любимым развлечением зареченских ребят, которые в воскресные дни толпами сходились на Нижне-Миллионную.

Удача с «тихоходом» очень обрадовала Васю. У него появилась надежда, что если он будет учиться у хороших мастеров, то со временем, быть может, сумеет сделать более совершенные «машины». Он стал досаждать отцу, чтобы тот помог ему перейти на другую работу. Осенью, попав в сборочный цех, где собирались мосинские винтовки, Вася получил возможность учиться оружейному мастерству.

Работая среди оружейников, Вася узнал от них немало нового, интересного из истории оружейного дела. Узнал он и о кровной обиде оружейников. Большое начальство зажимало изобретения русских мастеров, отдавало предпочтение иноземным изобретателям.

Возмущение оружейников было глубоко справедливо.

На протяжении многих десятилетий, вплоть до 1891 года, русская армия вооружалась иноземным, зачастую плохим и устаревшим оружием.

В Крымскую кампанию по этой причине русские войска оказались в катастрофическом положении,— у них почти не было штуцеров (нарезных ружей), которыми были вооружены противники.

Штуцеры стреляли значительно дальше гладкоствольных ружей. Поэтому враг имел огромные преимущества. Только самоотверженность и беззаветная храбрость защитников Севастополя помогли им продержаться так неслыханно долго.

Тула в 90-е годы прошлого столетия.

В. А. Дегтярев (сидит) в 1900 году.

Перевооружение русской армии и после Крымской войны осуществлялось безалаберно. Системы новых винтовок, заряжающихся с казенной части, сменялись одна за другой с поразительной быстротой. В 1866 году на вооружение русской армии была принята винтовка Терри-Нормана, через год, то-есть в 1867 году, ее заменили системой Карле, а еще через год — винтовкой Крнка. В том же году на вооружение была принята винтовка «Бердана № 1», а через два года, в 1870 году, этот образец заменили «Берданой № 2».

Эта винтовка оказалась лучшей и производилась в Туле на протяжении многих лет. Лишь в 1891 году на смену ей принимается отечественный образец винтовки системы Мосина.

Русское правительство тратило на перевооружение колоссальные суммы. Когда же начиналась война, Россия испытывала острый недостаток в новейшем оружии. Так было и в Крымскую кампанию и в русско-турецкую войну 1877—1878 годов.

Все это хорошо было известно тульским оружейникам. От них Вася Дегтярев узнал, что винтовку «Бердана № 1» усовершенствовал русский офицер Горлов. В армии ее многие называли «русской берданкой».

Здесь же на заводе Дегтярев впервые услышал от старых оружейников правдивую историю о судьбе русского изобретателя Сергея Ивановича Мосина — творца русской трехлинейной винтовки. Васе Дегтяреву довелось учиться у мастеров, которые были ближайшими помощниками Мосина и вместе с ним на протяжении десяти лет трудились над созданием винтовки.

В течение этих десяти лет Мосин не раз представлял свою винтовку на испытания, но комиссия по разработке винтовки всякий раз ес браковала. Между тем французы предложили Мосину за его оригинальное изобретение 600 тысяч франков.

Лишь в 1891 году военное ведомство России приняло мосинскую винтовку на вооружение армии. Однако по указанию царя Александра III ее лишили и родины и имени изобретателя, назвав «винтовкой образца 1891 года».

Поводом для столь несправедливого названия русского изобретения послужило то обстоятельство, что Мосин по настоянию комиссии применил в своей винтовке некоторые детали из винтовки Нагана, которая испытывалась одновременно, но была забракована.

Это незначительное заимствование явилось также причиной того, что иностранец Наган получил от царского правительства премию в 200 тысяч рублей, а фактический изобретатель винтовки — Мосин — всего 30 тысяч рублей.

После этих рассказов Вася Дегтярев долго думал о судьбе Мосина и о его замечательном изобретении.

Скоро ему довелось увидеть и самого изобретателя.

Как-то Мосин приехал на завод, и слух об этом быстро распространился среди рабочих. Мосина с нетерпением ждали в цехах. После обеда в цех, где работал Вася Дегтярев, незаметно вошел высокий полковник с русой окладистой бородой.

— Мосин... Мосин, — пролетел шопот.

Имя Мосина тогда было известно каждому рабочему. Завод в то время изготовлял его винтовку, прекратив производство устаревших «берданок».

Вася вытянулся на носках, чтобы из-за станков получше рассмотреть знаменитого изобретателя.

Мосин подходил то к одному, то к другому мастеру, попросту здоровался с ними и дружески разговаривал, как со старыми знакомыми. Он интересовался мнением мастеров.

Конструктор очень понравился Васе простым и сердечным обращением с рабочими, которое редко случалось ему наблюдать на заводе.