Татьяна Корсакова - Беги, ведьма

• Название: Беги, ведьма
• Автор: Татьяна Корсакова
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-78007-5

Белые стены больницы… надрывный скрип колесиков инвалидного кресла… тонкая игла, вводящая в кровь почти смертельный яд… Пожалуй, Арина еще никогда не была так близко к смерти. Она, получившая дар колдовства вместе с черной ведьмовской кровью, сделалась предметом чужих интересов, средством достижения чьих-то целей. Не по своей воле девушка оказалась в частной клинике. Кто она здесь? Пациентка? Нет, скорее узница. «Она сумасшедшая», – говорит об Арине персонал, и в холодных глазах хозяйки клиники ведьма читает свой приговор.

Беги, ведьма, беги, или умрешь.

---

– Пил? – спросил Никодимыч после паузы.

– В тот день ни капли во рту не было.

– Значит, не проснулся до конца. Приснилось, примерещилось. Спросонья еще и не такое увидишь – да хоть черта с рогами.

– Собаку! Черта с рогами не видел, врать не буду, а вот тень собачью увидел. Худая такая псина, узкомордая. Прямо у ее ног.

– Чьих?

– Тени. Ты не понимаешь, что ли, Никодимыч, о чем я толкую? Ее тут часто видят. Я думал, это шизикам только мерещится, а мне-то уж точно никогда, даже с большого перепоя. А тут – бац! Вот я и думаю, кто рехнулся: я или мир?

– Мир давно рехнулся. Угости-ка сигареткой, коль уж хозяйки нет.

Чиркнула спичка, и палата снова наполнилась дымом.

– Вот и я решил, что мир. В себе-то я больше уверен.

– Лидии сказал?

– Зачем? Вот ты мне не веришь, а она, думаешь, поверила бы? Но понаблюдать решил.

– За кем? – уточнил Никодимыч.

– За обеими, каталепсичкой и тенью.

– И как наблюдения?

– Смеешься, да? А вот никак наблюдения. Хотел на телефон записать, и знаешь что?

– Что?

– Ничего не записалось. Не то что тени, самой палаты не видно. Вот смотри, что получилось.

Все-таки пришлось открыть глаза, чтобы увидеть, как в неуклюжей лапе Жорика появился смартфон каких-то чудовищных размеров.

– Видишь? – Толстый палец, отмеченный полустертой буквой «Ж», с ученическим старанием скользил по экрану смартфона. И язык Жорик высунул. Наверное, от усердия.

– Ничего не вижу.

– Потому и не видишь, что ничего не заснялось. Я потом специально несколько раз проверял. И всякий раз вот такая фигня. Как такое может быть?

– Не знаю. А во всякую такую чертовщину не особо верю. Может, проектор где-то спрятан?.. – В голосе Никодимыча уверенности не было ни капли.

– Зачем? – спросил Жорик. – Шизикам мультики показывать? А что тогда с записями, которые исчезают? Кстати, о записях. Помнишь, когда эту, – Арина поспешно закрыла глаза, – каталепсичку сюда заселили, Хелена распорядилась установить в палате камеру наблюдения. Типа, девица совсем ку-ку, за ней особый надзор нужен. Так вот камеру пришлось демонтировать, потому что она все время глючила. Теперь я думаю, что это неспроста.

– Погоди-ка. – Арина услышала приближающиеся шаркающие шаги. – А что это у нее с кожей? – Взгляд у Никодимыча был не таким тяжелым и назойливым, как у Жорика. Взгляд этот можно было выдержать. Особенно с закрытыми глазами. – Вся в каких-то трещинах…

– Хелена сказала, что это аллергия. Типа, на лекарства. Ей лекарств этих знаешь сколько ввели, пока угомонили.

– А чего ее успокаивать? Сам же говорил, что она тихушница. А тут, смотрю, еще и привязали.

Скрипнула половица, брякнули прикрепленные к ремню инструменты: Никодимыч вернулся к окну.

– Была тихушницей, а потом словно взбесилась. Я начало концерта не застал, мне Лидка потом рассказала. Гроза сегодня какая была, а? Громыхало так, что собственный голос не услышишь. Вот и Лидка не сразу услышала, что с каталепсичкой что-то не то.

– Сам-то где был?

– Пробки вкручивал. Грозой пробки повыбивало. Лидка говорит, сначала стекло зазвенело, а потом девчонка завизжала, точно ее черти рвут. Лидка бросилась в палату, а тут вот такой тарарам: стекло выдавлено, девчонка визжит и в корчах бьется, а на коже ее выступает кровавая роса, как будто кровь у нее через шкуру выдавливают. Так Лидка сказала, но я думаю, это ей просто с перепугу показалось. Потому что когда я в палату прибежал, крови никакой не было, ни капельки. Только кожа у нее была вот такая. Нет, хуже. Сейчас она уже огурчик против того, какой была.

Да уж, огурчик… Огурчик, который протерли через сито. Но выжила! Как бы то ни было, несмотря ни на что.

– А Хелена сказала, что аллергия. Может, и аллергия, врачам виднее.

– А привязали зачем?

– Хелена велела, чтобы не покалечилась. Была тихой, стала буйной.

– Сейчас вроде нормальная, спит.

– Спит, потому что получила лошадиную дозу успокоительного. Тут любой вырубится.

Она не любой, лошадиные дозы на нее не действуют. Почти не действуют. Но знать об этом никому не нужно. По крайней мере, до тех пор, пока она не разберется, что происходит и как она оказалась в клинике для умалишенных.

* * *

Арину оставили в покое только к ночи. Приходила Хелена, разглядывала, ощупывала, заглядывала в глаза, задавала вопросы. От ее прикосновений холод растекался по всему телу, выстуживал позвоночник, рождал пупырышки дрожи на коже, заставлял отстраняться и молчать. Она еще не готова отвечать на вопросы. Ей бы самой получить ответы. Интуиция или черная ведьмакова кровь нашептывали – молчи, еще не время! Сил тоже не было. «Лошадиная доза», которую по приказу Хелены повторили ближе к вечеру, не лишала рассудка, но совершенно обессиливала.

Наверное, Хелена удовлетворилась осмотром, потому что на ее лице появилась и тут же исчезла улыбка. Лицо заслуживало особого внимания. Породистое, холеное, с чеканным профилем, твердым подбородком, жесткой линией губ, оно было похоже на лик античной богини, которая из прихоти явилась в мир простых смертных и, облачившись в белоснежный халат, снизошла до разговора.

– Как вы себя чувствуете, Арина? – Взгляд голубых глаз ощупывал ее так же бесцеремонно и настойчиво, как до этого пальцы. Голос звучал мягко, профессионально. – Вы меня слышите? Вы понимаете, что я говорю?

Арина и слышала, и понимала, но продолжала молчать.

– Вы заставили нас поволноваться, но теперь все будет хорошо. Я надеюсь.

Она тоже надеялась. Все хорошо – это слишком много, но если ей развяжут руки, станет вполне терпимо.

Наверное, Хелена была отличным психиатром или умела читать в душах своих пациентов, потому что спросила:

– Вам неудобно? Прошу прощения, это была вынужденная мера. Мы боялись, что вы себе навредите.

Она уже навредила. Вычеркнула из жизни почти год. Вспомнить бы еще, ради чего. Ее память напоминала мешок с прорехами, часть воспоминаний растряслась и потерялась. Хорошо, если не безвозвратно.

– Но сейчас вы выглядите очень даже неплохо. – Ноготь, покрытый бесцветным лаком, прочертил бороздку на Арининой щеке. – Даже проявления аллергии уже почти исчезли. Замечательно! – Ноготь вдавился в кожу, словно поставил жирную точку в конце сказанного.

Больно не было, было неприятно.

– И я считаю, что вас уже можно развязать. – Хелена убрала руку от ее лица, улыбнулась. – Вы ведь обещаете вести себя благоразумно?

Не обещает, пока не разберется, что есть благоразумие в Хеленином понимании, пока не поймет, что ее благоразумие выгодно не только Хелене.

– Да она и пальцем не шелохнет после такой-то дозы, Хелена Генриховна. – На заднем плане маячил Жорик.

– Жорж, – голос Хелены заледенел, – у тебя есть глубинные познания в фармацевтике?

– Простите, Хелена Генриховна. – Жорик отступил на шаг и даже вроде как стал ниже ростом. – Я просто подумал…

– Тебе не нужно думать, тебе нужно просто выполнять мои распоряжения. Развяжи ее!

К койке Жорик подходил с опаской, бочком, в глаза Арине старался не смотреть и так же старательно избегал малейшего тактильного контакта, когда расстегивал ремни сначала на лодыжках, потом на запястьях.

– Сделано! – отрапортовал, отходя к окну.

Окно застеклили и закрыли, не оставили ни единой щелочки, отсекли влажный, пахнущий недавним дождем и скошенной травой воздух.

– Как вы себя чувствуете? – в который раз спросила Хелена, и Арина в который раз промолчала.

Разговоры могли расплескать те жалкие крохи памяти, которые еще остались. Она не могла так рисковать.

– Если хотите, можете сесть.

Она хотела, чтобы ее наконец оставили в покое.

– Вставать я вам пока не рекомендую. Вы еще слишком слабы, но прогресс очевиден. – Хелена кивнула, подтверждая сказанное. – Теперь вы с нами. Вы выбрались.

Она выбралась. Не сама, сама бы она не смогла. Из мира теней ее вывел – нет, вытолкнул! – Сказочник, а вот дальше придется самой.

Пауза затянулась. После такой паузы Хелене самое время откланяться и уйти. И она ушла, но перед этим подалась вперед, приблизила лицо так, что Арина смогла почувствовать запах ее губной помады. Корица и немного ванили…

– Вы ведь расскажете мне? – Этот жаркий шепот предназначался только ей одной. Жорик у окна ничего не услышал. – Вы расскажете мне, что там видели?

Там – это где? В теневом мире?

– Поверьте, мне лучше рассказать. – Губы, подведенные корично-ванильной помадой, почти касались Арининой щеки, словно Хелена хотела ее поцеловать.

Арина закрыла глаза, отгородилась от Хелены и назойливого мира густым пологом ресниц.

– Я еще вернусь. – Дыхание Хелены щекотало висок. – Теперь мы будем с вами часто общаться. Возможно, мы даже подружимся. Это ведь очень важно, чтобы между врачом и пациентом не было недомолвок.

Захотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этот настойчивый шепот, но руки не слушались.