Елена Вихрева - Шпионские игры (СИ)

• Название: Шпионские игры (СИ)
• Автор: Елена Вихрева
• Издательство: Си
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Дверь сработала сама. Или она предала меня в очередной раз, или среагировала на ладонь того, кто имеет доступ в мою квартиру. — Крис? Он по своему обыкновению затянут в черное, но сейчас это обычная одежда, он явно не летал, а просто гулял по нашей станции. — Пустишь умереть? — его твердые губы кривит усмешка. Черная куртка застегнута доверху, бледное лицо гладко выбрито. С чего бы ему сейчас умирать? На нем нет следов потасовки. И я бросаю с такой же легкой усмешкой: — Ну помирай, раз уж пришел. Едва эти слова сорвались у меня, как он оседает по двери, освобождая датчик. И панель схлопывается, оставляя его лежащим на белоснежном полу. О чем я думала, переворачивая его тяжелое, литое тело, расстегивая куртку? Как ни странно, совсем не о том, что вечер безнадежно испорчен предстоящей возней с медленно умирающим от отравленного клинка Криспином Вайпером. И даже не о том, что это и правда смешно: эпоха ядов миновала на Земле много столетий назад. И эта странная идея всплыла тут, на краю вселенной, выкопанная из архивов истории вместе с отвратительным словом 'пират'. Да, я успела за пару месяцев возненавидеть историю… И полюбить Криспина.

---

Дверь сработала сама. Или она предала меня в очередной раз, или среагировала на ладонь того, кто имеет доступ в мою квартиру.

— Крис?

Он по своему обыкновению затянут в черное, но сейчас это обычная одежда, он явно не летал, а просто гулял по планете, причем по обитаемым ее участкам. На нем нет боевого снаряжения — обычная куртка, в вороте которой видна горловина черной водолазки.

— Пустишь умереть? — его твердые губы кривит усмешка.

Черная куртка застегнута доверху, бледное лицо гладко выбрито. С чего бы ему сейчас умирать? На нем нет следов потасовки. И я бросаю с такой же легкой усмешкой:

— Ну помирай, раз уж пришел.

Едва эти слова сорвались у меня, как он оседает по двери, освобождая датчик. И панель схлопывается, оставляя его лежащим на белоснежном полу.

— Напился?! — у меня в памяти свежи недавние события, когда после крайней размолвки он нагородил себе неизвестно что со всеми вытекающими последствиями.

В тот раз меня отдельно взбесило, что Алексей, который и должен был нести ответственность за мою погубленную репутацию, не вступился за меня, а пил вместе с Крисом. Хотя и не набрался так, как Крис — судить обо всем этом мне оставалось только со слов ребят, и то не мне сказанных. Сама я ничего и не заметила — что еще раз подтвердило мои мысли о заговоре молчания в отношении меня. А что еще ожидать от людей, для которых я киви — туповатая подслеповатая жирная курица.

Вайпер в ответ только коротко простонал — как тогда, когда точно так же валялся на полу в окровавленном комбинезоне.

О чем я думала, переворачивая его тяжелое, литое тело, расстегивая набухшую изнутри кровью куртку? Как ни странно, совсем не о том, что вечер безнадежно испорчен предстоящей возней с медленно умирающим от отравленного клинка Криспином Вайпером. И даже не о том, что это и правда смешно: эпоха ядов миновала на Земле много столетий назад. И эта странная идея всплыла тут, на краю вселенной, выкопанная из архивов истории вместе с отвратительным словом 'пират'.

Да, я успела за несколько месяцев возненавидеть историю… И полюбить Криспина.

Это был именно клинок — узкий, малозаметный прокол сквозь одежду и глубокая рана в груди, уходящая к сердцу, которое не задето просто по какой‑то счастливой случайности. И он действительно был отравлен, причем как‑то примитивно, настоящим соком неизвестного мне растения. Уж растительное сырье определить я могла своим даже своим портативным лабораторным набором. И вывести на экран его формулу — с тем, чтобы схватиться за голову и поднять на ноги медика.

— Крис, милый, только не умирай. Я же не смогу без тебя, — слезы льются сами по себе и того гляди попадут в рану, которая кажется такой ничтожной, нелепой на его мощной груди. Следы от бластера выглядели куда более ужасающе, но тогда я точно знала, что их можно залечить.

А против этой гадости синтезировать противоядие нам не удавалось… Примчавшийся вместе с выдернутым с постели Сталием их врач тоже развел руками, но хотя бы сузил круг поисков:

— Не наше.

— И клинок щупалец. Наши шире и сразу с тремя — четырьмя лезвиями, — едва взглянув на рану, вынес вердикт Сталий.

— Не Ваших рук дело? — на всякий случай интересуюсь шепотом у него.

— Вы о чем? — глаза Сталия, и без того не самые приятные со своими вертикальными зрачками, сейчас еще больше напоминают хищника перед броском. — Для чего мне был бы нужен межгалактический скандал? Простите, но я смирил себя с потерей Киры. А уж из‑за Вас…

Отшатываюсь, словно он ударил меня по лицу.

Сил и времени на спор со Сталием нет. И тут полно людей — наш и таллирийский медики, командир группы, даже сам посол Роман.

— А регенератор? — хватаюсь я за соломинку и удивляясь, что никому в голову еще не пришла эта мысль, тем более, что агрегат и не убирали после лечения Лайта.

— Бессмысленно, — качает головой таллириец, обдавая меня презрительным взглядом. — Тратить время на объяснения с женщиной я смысла не вижу. Но для офицеров — землян поясню. Заживить такую рану можно меньше чем за час. Но вот яд так и останется. А убивает сейчас этого воина не рана. Она ослабила, он потерял много крови, но он очень силен. Как только мы синтезирует противоядие, так и можно будет закрыть рану.

— Внимание, тревога, — раздалось по громкой связи, не дав мне высказать свои соображения по поводу синтезации противоядия. — Атака базы с воздуха.

Все дальнейшее происходит с первой космической скоростью. Алексей срывает кобуру с бластером и сует ее мне в руки:

— Не уверен, но, может, адреналин тебе подскажет, — и исчезает вместе с медиком.

Таллирийский врач невозмутим, но тоже проверяет свой бластер.

Обнаженный до пояса, все же смуглый, несмотря на бледность, на белой простыне моей постели Криспин лежит все также безмолвно, и я не смею отойти от него, ловя каждое дыхательное движение его груди. Рана прикрыта салфеткой — единственное, в чем меня поддержал таллирийский медик, это в том, что я не заливала рану пенками ни здешней, ни нашей и не попыталась ее зашить.

— Что такое атака с воздуха? — спрашиваю у врача одними губами, но или киберпереводчик не срабатывает на такой громкости, или таллирийское воспитание.

В принципе, я и так знаю. Там, на той планете с продажным губернатором. Там заряды летели сверху на дома. Но сейчас я не слышу взрывов и база не сотрясается.

И вот тут накатывает запоздалое отчаяние. А если нападающие ворвутся сюда?

Бластер у меня есть — щедрость Алексея не знала границ. Чем он сам будет отстреливаться? Не плевать же в щупалец. У него ядовитые высказывания, ноне слюна же… или найдет себе другой, у них оружия достаточно. Предлагали же мне настойчиво. Но я отказалась.

— Зачем? Посудите сами, что должно произойти на этой базе и этой планете, чтобы мне пришлось тут в одиночку отбиваться? Вы все этому всю жизнь учились. Вот Вы, Скат, готовы дать заключение по канцеррогенности пыльцы этого цветка? А она используется здесь как приправа.

— Примерно как наш шафран, — кивает он, поигрывая ножом.

— Откуда у Вас такие познания? — мое изумление неподдельно.

Он изображает еще большее изумление:

— Как откуда, пани инспектор?! Вы разве не в курсе, что без сдачи теоретической части по ботанике не присвоят мастера спорта ни по одному единоборству?

— Да? Странно. Но Вам виднее. Тем не менее, у Вас свои функции, у меня свои. И Вы меня не замените. Иначе бы меня сюда не направили. Как и я не стремлюсь отнимать Ваш хлеб, даже если бы мне приплатили полставки.

— О как… — только и промолвил Скат.

И зачем только я зацепила лично его? Возможно, потому, что он красив… И так ловко крутит в руках тяжелый, остро заточенный нож… у него сильные кисти рук, и мне уже хочется, чтобы он обнял меня. Но почему‑то у меня вечно срывается грубость и глупость, как только мне хочется обратить на себя внимание красивого парня.

К реальности меня возвращает негромкий голос Вайпера:

— Киви… Не плачь, Киви… Нальешь море, а я сейчас не тот пловец, чтобы тебя вытащить. Ты же не умеешь плавать.

— Да, — машинально соглашаюсь.

— И стрелять не умеешь, — он замечает у меня на коленях кобуру с бластером. — Давай‑ка сюда.

— Крис, — слезы и правда вырываются потоком, на этот раз от радости, что он жив. — Не разговаривай. И не шевелись. У тебя едва не задето сердце.

— Да оно у меня уже давно разорвано. Задевать нечего…

— Прости меня, Крис, — прижимаюсь к его руке лбом, и она обжигает.

Таллириец совершенно невозмутим и посматривает в окно, прислонившись к стене — но там только кусок неба и зелени лужайки, за которой начинается роща.

— Вы так и будете стоять, коллега? — окликаю его.

— Как врач я сейчас бессилен, — он даже не соизволил повернуть голову. — Синтезатор еще не подал сигнал готовности противоядия. А как воин готов исполнить свой долг. Защитить раненого и беспомощную женщину. Еще пожелания будут?

— Нет, — честно отвечаю я и возвращаюсь к Криспину. — Ты же весь горишь.

— Прижмись и грейся, — уголок рта дрогнул в подобии улыбки.

Именно это мне и хотелось бы сделать сейчас — все равно мы обречены. Крису не выжить, его сожжет изнутри неизвестный яд. Доктору с кошачьими глазами не отстреляться, если сюда ворвется толпа со щупальцами. Сталий и безопасники выбежали из моей комнаты, выхватывая бластеры на ходу, но вот куда они побежали? Может, эвакуировали миссию на своем звездолете? Попрыгали туда, захватив документацию — а мой отчет забыли, и если сгорит база, то пропадет и мой труд, а следовательно, и премия.

Мысль о премии отрезвляет, и я вижу, как Криспин приподнимается на одном локте:

— Киви, давай за мою спину.

— А как же ты?