Карсон Маккалерс - Баллада о горестном кабачке

• Название: Баллада о горестном кабачке
• Автор: Карсон Маккалерс
• Жанр: Проза

---

В кабачке что-то зашевелилось, и мисс Амелия быстро оглянулась. Вошел Братишка Лаймон — с важным видом, как входил сюда каждый вечер. Дойдя до самого центра комнаты, он резко остановился, хитро оглядел собравшихся, оценивая каждого и прикинув быстренько, с какими душевными устремлениями ему сегодня предстоит иметь дело. Горбун был тем еще бедокуром. Любыми озорствами наслаждался — ни слова не сказав, мог так людей друг с другом стравить, что все только диву давались. Это из-за него близнецы Рэйни поссорились за складной нож два года тому и с тех пор даже словом не перемолвились. И при большой драке между Рипом Уэллборном и Робертом Калвертом Хэйлом он был — как присутствовал при всех остальных потасовках с того самого дня, как в городке объявился. Везде свой нос сунет, все бельишко у всех перетряхнет, вечно не в свои дела залезет. Но странно сказать — несмотря на это, кабачок набирал в популярности только из-за него. Без него и веселье не веселье. Только зайдет в комнату, как там напряг поселяется, поскольку с таким пронырой никогда не скажешь, что за муха тебя укусит или какая каша заварится. Людям же никогда так свободно не бывает, так безрассудно-радостно, если не ждет их впереди какая ни есть суматоха или бедствие. И вот, значит, только горбун в кабачок зашел, все заоглядывались на него, шумок поднялся, пробки захлопали.

Лаймон помахал рукой Кочерыжке Макфэйлу, сидевшему с Мерли Райаном и Хенри Фордом Кримпом:

— Я, — говорит, — на Гнилое озеро рыбачить сегодня ходил. И по пути споткнулся вроде как о валежину. Бревно переступаю, а сам чую — шевелится. Гляжу внимательно — а я на крокодиле верхом сижу. Длиной он как отсюда до кухонной двери, и жирный, что твой боров.

Так вот горбун и молол языком. Все на него то и дело поглядывали, некоторые болтовню его слушали, другие — нет. Бывали и такие времена, когда не говорил он ничего стоящего, а лишь врал да хвастался. Вот и сегодня ни слова правды не сказал. Весь день провалялся он в постели с летней ангиной, встал только к закату — мороженицу повертеть. Все это знали, однако стоял он теперь посреди кабачка и заливал так, что уши вяли.

Мисс Амелия следила за ним глазами, заложив руки в карманы и склонив набок голову. Странный взгляд ее был мягким, и она слабо улыбалась чему-то своему. Время от времени переводила взгляд с горбуна на остальное общество и вид принимала гордый, и угроза в нем виделась, точно говорила она: а ну-ка попробуйте прижать его за все это вранье бессовестное. Джефф носил из кухни ужин, уже разложенный по тарелкам, и новые электрические вентиляторы приятно ворошили в воздухе прохладу.

— Уснул шпаненок, — наконец сказал Хенри Мэйси.

Мисс Амелия посмотрела на маленького пациента, и лицо ее стало сосредоточенным — пора и дело делать. Подбородком малец уперся в стол, из уголка рта пузырьками вытекла струйка слюны или «Средства от Крупа». Глазенки его совсем закрылись, на веках мирно пристроилась семейка мошкары. Мисс Амелия положила ему на голову руку и встряхнула — он не проснулся. Поэтому она подняла его из-за стола, стараясь не потревожить больную ногу, и понесла в контору. Хенри Мэйси пошел следом, и они закрыли за собой дверь.

А Братишке Лаймону в тот вечер было скучно. Все идет как идет, несмотря на жару посетители в кабачке попались добродушные. Хенри Форд Кримп и Хорэс Уэллз сидели обнявшись за средним столиком и хихикали какой-то длинной байке, но когда он к ним подошел, то ничего не разобрал, потому что начало все равно пропустил. Пыльная дорога в лунном свете стала ярче, приземистые персиковые деревца неподвижно чернели по обочинам: ветра не было. Сонный зуд болотного комарья звучал, точно эхо беззвучной ночи. Весь городок погрузился в черноту — только дальше по дороге мигала какая-то лампа. Где-то во тьме пела женщина — высоким безудержным голосом, и у песни, казалось, не было ни начала, ни конца, лишь три ноты все тянулись и звучали. Горбун стоял, облокотившись на балясину веранды, и смотрел на пустую дорогу, будто надеясь, что кто-то сейчас по ней придет.

За спиной у него раздались шаги, потом — голос:

— Братишка Лаймон, твой ужин — на столе.

— Нету у меня сегодня аппетита, — ответил горбун, питавшийся весь день одной сладкой жвачкой. — Во рту у меня все кисло.

— Ты только попробуй, — сказала мисс Амелия. — Там грудка, печенка да сердце.

Вместе зашли они в ярко освещенный кабачок и сели с Хенри Мэйси. Столик у них был самый большой, и на нем в бутылке из-под кока-колы стояли болотные лилии. Мисс Амелия уже завершила дела со своим маленьким больным и была собой довольна. Из-за двери конторы донеслось лишь сонное похныкивание, и все закончилось, не успел мальчонка проснуться и испугаться по-настоящему. Теперь ребенок висел на плече у отца, крепко спал, ручонки болтались по отцовской спине, а распухшее личико было очень красным — они уже собирались уходить домой.

Хенри Мэйси по-прежнему не сказал ни слова. Он ел аккуратно, глотал беззвучно и на треть не так жадно, как Братишка Лаймон, заявивший что аппетита у него нету, а теперь грузивший себе на тарелку одну добавку за другой. Время от времени Хенри Мэйси поглядывал на мисс Амелию, но снова сдерживался.

Обычный, в общем, субботний вечер. Пожилая пара, приехавшая из деревни, помялась минутку в дверях, держа друг друга за руки, и наконец решила зайти. Они прожили вместе так долго, эти двое из деревни, что походили друг на друга, как настоящие близнецы. Побуревшие, ссохшиеся — ходячие земляные орехи, да и только. Ушли они рано, да и почти все остальные посетители к полуночи разошлись. Только Россер Клайн и Мерли Райан еще играли в шашки, да Кочерыжка Макфэйл сидел за столиком с бутылкой (дома ему жена пить не позволяла) и вел сам с собой мирные беседы. Хенри Мэйси тоже не уходил, что и странно — обычно он укладывался спать вскоре после заката. Мисс Амелия сонно зевала, но Лаймона била трясучка, и закрываться на ночь она не предлагала.

Наконец, в час ночи Хенри Мэйси перевел взгляд в верхний угол и тихо сказал мисс Амелии:

— Я письмо сегодня получил.

Поразить таким известием мисс Амелию было трудно, поскольку ей приходила разнообразная деловая корреспонденция и присылали каталоги.

— Я получил письмо от брата, — продолжал Хенри Мэйси.

Горбун, гусиным шагом разгуливавший по кабачку, сцепив на затылке руки, вдруг замер на месте. Перемену в воздухе он быстро чуял. Он оглядел лица оставшихся и стал ждать, что будет дальше.

Мисс Амелия нахмурилась и сжала правую руку в кулак.

— Ну и на здоровье, — сказала она.

— Его досрочно освободили. Он вышел из тюрьмы.

Лицо мисс Амелии стало очень темным, и она поежилась, хоть ночь стояла теплая. Кочерыжка Макфэйл и Мерли Райан отодвинули в сторону шашки. В кабачке стало очень тихо.

— Кто? — спросил Братишка Лаймон. Казалось, его большие бледные уши стали на голове еще больше и навострились. — Что?

Мисс Амелия шлепнула обеими ладонями по столу.

— Потому что Марвин Мэйси… — Но в горле у нее запершило, и через минуту она смогла вымолвить только: — По всему раскладу его жизни место ему — в той тюрьме.

— Что он натворил? — спросил Братишка Лаймон.

Повисло долгое молчание, поскольку никто не знал, как на такое отвечать.

— Три заправки ограбил, — произнес Кочерыжка Макфэйл. Но слова его прозвучали неполно — в них слышалось много других неназванных грехов.

Горбуну стало очень беспокойно. Он терпеть не мог, когда его во что-то не посвящали — даже в самое горькое горе. Имя Марвина Мэйси было ему незнакомо, но завораживало, как любое упоминание о вещах, известных другим, а ему неведомых: вроде всяких разговоров о старой лесопильне, снесенной еще до того, как он сюда пришел, случайного слова про Морриса Файнстина или воспоминаний о событиях, происходивших до него. Помимо врожденного любопытства, горбуна весьма интересовали грабители и разнообразные преступления. Ковыляя вокруг стола, он бормотал себе под нос «досрочно освободили» и «тюрьма». Но сколь бы настойчиво он ни добивался ответа, ничего не узнал, ибо никто не решался рассказывать о Марвине Мэйси, когда в кабачке сидела сама мисс Амелия.

— В письме он немного написал, — сказал Хенри Мэйси. — И не сказал, куда поедет.

— Хмф! — хмыкнула мисс Амелия, а лицо ее оставалось жестким и очень темным. — На мою собственность он и копытом не сунется.

Она оттолкнула от стола стул и приготовилась закрывать кабачок. Наверное, от известий о Марвине Мэйси у нее в голове мысли заворочались, поскольку вытащила она ящик с деньгами из кассы и унесла в кухню, где спрятала в потайное место. Хенри Мэйси отправился по темной дороге восвояси. А Хенри Фрод Кримп и Мерли Райан на веранде задержались. Позже Мерли Райан утверждал, конечно, что в ту ночь он предвидел, как все выйдет. Но городок на это внимания не обратил — именно такого пустозвонства от Мерли Райана и ожидали. Мисс Амелия и Братишка Лаймон поговорили еще немного в гостиной наверху. А когда горбун решил, наконец, что сможет уснуть, она расправила над его постелью сетку от комаров и подождала, пока он всех молитв не дочитает. После чего надела свою длинную ночнушку, выкурила две трубки и только долгое время спустя смогла заснуть сама.