Мария Нуровская - Мой русский любовник

• Название: Мой русский любовник
• Автор: Мария Нуровская
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07254-4

Их номера в небольшом парижском отеле случайно оказались рядом. И тогда — волнующим мужским голосом через тонкую стену — он вошел в ее жизнь.

Но зачем ему такая, как она? Зачем ему женщина, на лице которой время уже успело оставить свои следы? Ему — молодому, умному, талантливому, успешному, мужественному, окруженному женской любовью?

И зачем он ей? Этот русский.

Ее русский… любовник.

---

— Дело не в моей жене, — объяснял он мне, — а в тебе. Ты вышвырнула бы меня из дома меньше чем через две недели.

Быть может, он был прав, но время от времени я все-таки бунтовала, требуя от него немедленно оставить жену. Он научился пережидать мое плохое настроение. И прекрасно знал, когда я снова пущу его к себе в постель. Но произошло нечто такое, что раз и навсегда погубило наш неформальный союз.

Как-то раз я пригласила Эву на обед в ресторан.

— Мама, посмотри, — сказала дочь, когда мы заняли свои места за столиком в углу зала, — обернись незаметно — видишь, кто там сидит?

За столиком сидел Петр со своей женой. Он сделал вид, что не узнает меня, его лоб покраснел, что было признаком крайней взволнованности. Потом подозвал официанта и расплатился по счету. Его жена, сидевшая ко мне спиной, не понимала, что могло послужить поводом для столь внезапной спешки.

— Что случилось? Почему мы вдруг уходим, да еще так срочно? — спросила она.

Он чуть ли не силой выдернул из-под нее стул и, подталкивая перед собой, бросился к выходу. Ни одного взгляда в нашу с Эвой сторону. Мне было непонятно его поведение. Кивнув мне или даже подойдя поздороваться, он ничем не рисковал, ведь мы вместе работали. С его женой мы были знакомы, я могла бы перекинуться с ней словечком. Но он сам себя поставил перед выбором.

— Никакого выбора он делать не собирался, — с презрением сказала Эва. — Он трус, мама.

Вернувшись домой, я обнаружила несколько сообщений на автоответчике: «Юлия, я все тебе объясню, позвони мне, я в институте»; «Юлия, это снова я, жду твоего звонка». Я не перезвонила, а когда он позвонил в очередной раз, положила трубку. На следующий день в университете Петр подошел ко мне как ни в чем не бывало и наклонился, чтобы поцеловать в щечку. Я отвернулась и посмотрела на него так, что он больше никогда не отважился на подобные фамильярности. Конечно, я тосковала по близости с ним, но гордость не позволяла мне признаться в этом. Я пыталась убедить себя, что мне никто не нужен, что я спокойно могу обходиться без секса. Но когда мы встретились у знакомых и он отвез меня домой, я впустила его в квартиру. В голове шумело от выпитого вина, а его близкое присутствие еще больше кружило мне голову. Едва войдя, он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Стал лихорадочно сдирать с меня одежду, я чувствовала все возрастающее возбуждение, но одновременно с ним возникло желание взбунтоваться. В какой-то момент я оттолкнула его и заперлась в ванной. Любовник старался всячески выманить меня оттуда. «Юлия, не будь ребенком», — уговаривал он через дверь. Но я не откликалась.

Потом я долго приходила в себя, пытаясь справиться со всем этим. Однажды даже решилась лечь в постель с едва знакомым мужчиной. Он брал у меня интервью, а после вдруг позвонил и предложил встретиться. Я согласилась: парень был довольно красив, только, пожалуй, не слишком умен, что для меня сперва — в тот момент так казалось — не имело значения. Как же я ошибалась! То, что он говорил, вызывало раздражение, а фразы типа «Женщины так и льнут ко мне» окончательно скомпрометировали его в моих глазах. Но дело зашло довольно далеко, и я не смогла сразу выгнать этого типа ни из своей квартиры, ни из своей постели. Он был неловок, не умел вслушиваться в мое тело. Это была последняя постельная сцена в моей жизни… Вскоре я от него избавилась. И будто замкнула свое тело в тесном чемодане на ключик.

Это вовсе не означало, что с тех пор я начала ощущать себя старой. Я просто была свободной, и мне не хотелось расставаться со своей свободой…

Орли, полседьмого утра

Мне казалось, что я чувствую себя нормально, но вдруг моя голова упала на грудь — видно, я задремала. Действительно, я провела ту еще ночь, но нельзя же дремать прямо здесь, в кафе.

* * *

Какой же это был день недели, когда чрезвычайно взволнованная Надя забежала ко мне с известием, что «Сашенька приглашает вас, пани Юлия, в гости, познакомиться поближе»? Кажется, вторник… пятнадцатого сентября. Да, точно, это был вторник. В то утро я еще подумала, что самое худшее позади. Начинается третья неделя моего пребывания в Париже. Я как раз вернулась с прогулки по Елисейским Полям и мечтала только об одном — прилечь отдохнуть. Поэтому стук в дверь восприняла с неудовольствием. Еще хуже отнеслась к этому приглашению. «Истинно советская манера, — подумала я. — Уж если Сашенька пожелал со мной познакомиться, мог бы и сам потрудиться зайти».

— У меня сегодня кое-какие дела. Может быть, в другой раз? — ответила я.

— Но мы уже приготовили ужин, — защебетала Надя.

Они занимали угловой номер, значительно просторнее моего, но из окна был виден дом, который как раз начали разбирать. Какая-то адская машина, снабженная длинным «плечом» с раскачивающимся стальным шаром на конце, дробила стену, которая со скрежетом обваливалась, поднимая клубы пыли.

В комнате царил жуткий беспорядок. На столе, где мигал экраном включенный компьютер, громоздились горы бумаг, вокруг на полу были разбросаны книги.

— Саша ничего не позволяет трогать, — оправдывалась Надя, поймав мой неодобрительный взгляд.

Книги лежали также на обеих кроватях, стоявших вдоль противоположных стен. В номере, однако, не было ни Саши, ни признаков накрытого ужина. Правда, посередине был установлен стол, но на нем только белела одинокая скатерть.

— Вашему мужу не мешает шум за окном?

— Страшно мешает. Мы хотели переехать из этого номера, но в других комнаты намного меньше, чем наша… Он придет с минуты на минуту… пошел купить кое-что из напитков. Вы извините, я быстренько выну из чудо-печки курочку. Сама тут колдую-готовлю, потому что Саша не любит есть в городе… Да и дорого к тому же…

Я подняла одну из валявшихся книг. «Династия Романовых», сборник работ под общей редакцией Искандерова. Скользнула взглядом по первым строчкам предисловия. «История династии Романовых в последние десятилетия была темой, почти закрытой для официальной науки…» Ага, теперь наверстывают упущенное, подумала я, откладывая книжку.

Мое терпение было на исходе.

— Надя, может, я попозже зайду, когда ситуация прояснится?

— Уже прояснилась! — услышала я мужской голос.

Я обернулась и увидела в дверях высокого мужчину, нагруженного пластиковыми пакетами, в которых позвякивали бутылки. У него были светлые волосы, падавшие на плечи, и довольно привлекательное лицо. Трудно было назвать его красивым. Разве назовешь красивым Маяковского? Скорее нет, чем да, но у поэта были четкие, мужественные черты лица. А Саша как будто представлял собой иную версию индейца, нежели мой зять, который передвигался неслышными шагами и возникал обычно в самый неожиданный момент. К примеру, в то мгновение, когда я спрашивала свою дочь, зачем ей столько детей или как она может жить под одной крышей с человеком, который увлекается преимущественно книгами из области парапсихологии. Только у этого индейца лицо было открытым, горделивым, в нем читалось мужское высокомерие, которое было мне особенно чуждо. Мне не хотелось ничего знать о владельце такого лица, не хотелось углубляться в скрытую за его выражением тайну, ибо это грозило вступлением на неизведанную, топкую территорию.

— Вы и есть наша соседка сбоку? — заговорил он, отдавая Наде пакеты.

— Юлия Грудзинская, — представилась я.

— Полька?

— Да, из Польши.

— Преподаватель, профессор. Приехали вести занятия со студентами в Сорбонне.

— Вы хорошо обо мне осведомлены, — усмехнулась я.

Он подошел ко мне. Я протянула руку, ощутив крепкое пожатие его ладони.

— Александр Разумовский.

— Историк.

— Точно.

Теперь они вдвоем с Надей суетились, кружа на пятачке небольшого пространства комнаты. Вскоре мы уже сидели за столом, запеченная с неизвестными мне приправами курица была восхитительной. К ней подали салат и вино. Я опасалась, что на стол поставят и кока-колу — несколько бутылок с этим напитком Александр принес и спрятал в холодильник.

— А что вы преподаете? — спросил он с набитым ртом. Вел он себя, мягко скажем, непринужденно: со смаком вгрызался в куриное бедрышко, которое держал всей пятерней, — жир стекал у него по подбородку и пальцам.

— Польскую литературу.

Он слегка скривился:

— Литература существует для того, чтобы одурачивать людей.

— А я думала, что как раз наоборот, — возразила я, несколько смущенная таким высказыванием. Теперь стало ясно, откуда взялось Надино презрительное отношение к писателям — Надя была его эхом.

— И так в мире чересчур много вымысла, зачем его приумножать?

— Литературный вымысел, по сути, правда. В великой литературе всегда заложена великая правда.

— Слишком высокопарно для меня.

— Меня удивляет, что это говорит человек, приехавший с родины Тургенева, Гоголя, Достоевского…