Агата Кристи - Пропавшая весной (Вдали весной)

• Название: Пропавшая весной (Вдали весной)
• Автор: Агата Кристи
• Издательство: Гермес
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1991

До чего может додуматься благополучная во всех отношениях женщина, которой волею внешних обстоятельств совершенно нечем больше заняться, кроме как обдумывать свою жизнь.

---

Месяц спустя она выразила желание уехать в Лондон и поступить на курсы секретарей.

Родни согласился сразу, Эверил покинула родителей безо всякого видимого сожаления и печали. Вероятно, разлука с родителями ее совсем не огорчала.

Когда, три месяца спустя, она приехала домой на каникулы, то выглядела совершенно нормальным человеком и, похоже, вела в Лондоне отнюдь не затворническую жизнь.

Джоанна, наблюдая за дочерью, чувствовала огромное облегчение, о чем не замедлила сообщить Родни.

— Ну вот, видишь, дорогой, все кончилось благополучно. Я ни на минуту не допускала мысли, что у нее серьезные чувства! Я так и знала, что у нее обыкновенный девический каприз!

Родни усмехнулся и снисходительно посмотрел на нее.

— Бедная моя Джоанна! — со вздохом произнес он свою сакраментальную фразу, смысл которой для Джоанны так и остался непонятным, хотя она чувствовала в ней оскорбительною нотку.

— Но ты ведь не будешь спорить, что все волнения оказались временными, не так ли, Родни? — с легким раздражением спросила она.

— Да, — кивнул он. — В те дни нам с тобой пришлось поволноваться, я согласен. Но ты‑то, кажется, и не переживала всерьез, Джоанна?

— Что ты имеешь в виду? — вспыхнула она. — Я точно так же переживала в те дни, как и ты сам, как и наша Эверил!

— Вот как? — усмехнулся Родни, — Интересно..

Что ж, может быть, Родни и прав, подумала Джоанна. По крайней мере теперь между отцом и дочерью установились достаточно прохладные отношения. А ведь прежде они были большими друзьями! Теперь их отношения можно было назвать формальной вежливостью, не более того. Но, с другой стороны, такая Эверил, отчужденная, необщительная, строгая, умеющая сама держаться на дистанции и умеющая держать на дистанции других, больше нравилась матери.

"Пожалуй, она теперь меня больше уважает, когда пожила без родителей!" — думала Джоанна.

Сама Джоанна была очень рада приезду Эверил. Нынешнее спокойствие дочери, ее холодный здравый смысл воспринимались Джоанной как залог успеха в будущей роли хозяйки дома, которую она от всей души желала своей дочери.

Но поводов для волнения и беспокойства у Джоанны и Родни оставалось еще предостаточно: теперь уже подросшая Барбара претендовала на лавры "трудной дочери".

Больше всего Джоанну раздражали вкусы дочери, проявлявшиеся в выборе друзей. Казалось, девушка не делала совершенно никаких различий между своими сверстниками! Все они предоставлялись ей добрыми, веселыми, умными, щедрыми, и все, разумеется, были от нее без ума, — а это для нее, очевидно, как считала Джоанна, самое главное! В Крайминстере было великое множество умных, добропорядочных девушек, но Барбара, наверное, из духа противоречия, не желала дружить ни с одной из них.

— Мам, они все такие глупые, ты представить себе не можешь! О чем я буду с ними разговаривать?

— Чепуха, Барбара. Я уверена, что и Мэри, и Элисон чудесные девушки и очень умные.

— Но у них нет никакого вкуса, мама! Представь себе, они носят сеточки на волосах!

Джоанна в остолбенении смотрела на дочь, пытаясь понять, в чем тут Барбара, увидела безвкусицу.

— А что такого, Барбара? — недоумевала она. — Разве это некрасиво?

— Да как ты не понимаешь? Это же своеобразный символ!

— Я думаю, ты говоришь абсолютную чепуху, дорогая. А почему ты не дружишь с Памелой Грэйлинг? Ведь ее мама очень дружна со мной. Почему бы тебе не встречаться с нею чаще?

— Ох, мамочка, она такая зануда! Она мне совсем не интересна.

— Вот как? А мне казалось, что Памела, напротив, очень умная, красивая и интересная девушка.

— Да, красивая и занудная. И вообще, какое мне дело до того, что ты о ней думаешь? Мне достаточно того, что о ней думаю я.

— Не груби мне, Барбара.

— А я не грублю. Я просто хочу сказать что будь ты на моем месте, ты бы тоже не стала с нею дружить. Мне больше нравятся Бетти Ирл и Примроуз Дин. Но ты же всегда нос воротишь, стоит мне лишь только пригласить их к чаю.

— Но, дорогая, эти девушки такие страшненькие! У Бетти отец содержит этот свой ужасный экскурсионный автобус и весь просто насквозь пропах бензином! К тому же, он совершенно не выговаривает звук "ха".

— Зато он зарабатывает много денег, мамочка.

— Деньги — это еще не все, Барбара. Бывает, что…

— В общем так, мама, — решительно оборвала ее Барбара. — Скажи: я имею право выбирать себе друзей или не имею такого права?

— Конечно, имеешь, Барбара. Кто же спорит. Но ты должна прислушиваться к моим советам. Ты еще очень молодая и неопытная.

— Значит, не имею. Все понятно, Так бы сразу и сказала! Получается, что я не имею права даже на такую малость! Ты устроила у нас в доме настоящую тюрьму!

Как назло, в эту минуту в дом вошел вернувшийся с работы Родни.

— Кто устроил из нашего дома тюрьму? — захохотал он с порога.

— Это мама устроила из нашего дома тюрьму! — возмущенно закричала Барбара, чувствуя, что к ней пришло подкрепление.

И, конечно же, вместо того, чтобы отнестись к этому разговору со всей серьезностью и как следует отчитать капризную девчонку или на худой конец поговорить с нею по душам, Родни все обратил в шутку.

— Бедная ты наша узница! — весело воскликнул он. — Прямо‑таки чернокожая рабыня!

— Да, я такая и есть! — пыталась сохранить остатки серьезности и обиды Барбара, но неудержимая волна веселья уже подхватила ее.

— Чернокожая‑чернорожая! — хохотал Родни. — Может быть, просто неумытая? Ха‑ха‑ха! Будь я премьер‑министром, я бы ввел семейное рабство для подрастающих дочерей по всей Англии! Вот и мама поддерживает мой законопроект! Правда, Джоанна?

Барбара, не сдержав распиравшего ее смеха, бросилась к отцу, обняла его и расхохоталась.

— Папочка, дорогой, ты такой забавный! Никак невозможно долго сердиться да тебя! — проговорила она.

Впрочем, Барбара вообще ни на кого не могла долго сердиться.

— Развели тут телячьи нежности, — заворчала Джоанна, слегка недовольная, что дочь чаще бросается на шею отцу, нежели матери.

— Не принимай близко к сердцу, Джоанна, — со смехом утешил ее Родни, прекрасно понимавший причину ворчливого тона своей жены. — Просто у девчонки свои капризы.

— Да я‑то ничего, — вздохнула Джоанна. — Меня вот беспокоят ее друзья.

— В этом возрасте они все любят яркое— то, что сразу бросается в глаза. Это пройдет. Не беспокойся, Джоанна, — сказал Родни.

"Легко сказать, не беспокойся! — с раздражением подумала Джоанна. — Да что было бы со всеми нами, со всей семьей, если бы я не беспокоилась?" Нет, Родни всегда легкомысленно относился к семье и к своей роли отца троих детей. Он никогда не понимал ее материнских чувств.

Но беспокойство и тревога Джоанны по поводу выбора дочерью подруг оказались пустяками по сравнению с тем, что она стала чувствовать, когда у Барбары дошло до знакомств с молодыми людьми.

Особенно много попортили ей нервов Джордж Хармон и этот, чрезвычайно неприятный, юный отпрыск Уилморов, известного семейства городских адвокатов, соперничающих со Скудаморами. Джоанна подозревала, что во многих делах, за которые брались и которые выигрывали Уилморы, существовала некая тайная подоплека сомнительного характера, не позволяющая взяться за это дело такому достойному и честному адвокату, как ее муж. Впрочем, и сам юный Уилмор вызывал у Джоанны сильное предубеждение тем, что частенько его видели пьяным, что слишком много говорил и не любил слушать, что слыл заядлым любителем лошадиных бегов и даже, как поговаривали, проигрывал в тотализатор на ипподроме приличные суммы денег. Именно с ним, с Томом Уилмором, Барбара исчезла тогда, в ночь на Рождество, из городского танцевального зала, где устраивался благотворительный вечер с концертом и танцами. Они появились пять танцев спустя, подозрительно взъерошенные, воровато оглядываясь, как два преступника. Смешавшись с танцующими, они продолжали кружиться как ни в чем не бывало, и лишь юный Уилмор бросал боязливые и вместе с тем нахальные взгляды в ту сторону, где Джоанна сидела за одним столиком с устроителями этого вечера.

Скорее всего, Барбара с юным Уилмором сбежали на чердак, где втихомолку целовались, наслаждаясь безнаказанностью и не думая о порицании. Так ведут себя лишь крайне невоспитанные девушки, сказала Джоанна Барбаре, чрезвычайно расстроенная выходкой дочери.

— Мамочка, не будь такой ханжой! Это же глупо! — воскликнула дочь, выслушав материнские нравоучения.

— Я вовсе не ханжа! — взорвалась Джоанна. — Хотя позволь тебе заметить, Барбара, что старые добрые взгляды на поведение молодых девушек имеют под собой гораздо больше здравого смысла, нежели ты думаешь!

— Мамочка, в самом деле, ну что в этом такого? Все в городе прекрасно знают, что я всегда провожу уикенды с Томом Уилмором!