Лора Уайлдер Инглз - Домик в прерии

• Название: Домик в прерии
• Автор: Лора Уайлдер Инглз
• Жанр: Детская проза

Это искренние и увлекательные истории о семействе, которому приходится то жить "в норе, словно кролики", то "сражаться с огненными колесами", саранчой, волками, ладить с загадочными индейцами и даже самим строить дом. А это совсем нелегко, если в семье три маленькие девочки, мама и только один мужчина - папа. Но зато он умеет все: отливать пули, класть печь, коптить мясо и играть на скрипке, а главное - любить маму, своих дорогих девочек и не унывая смотреть в завтрашний день.

---

Получилась крепкая дубовая дверь.

Потом папа вырезал три кожаных ремня для петель. Одна петля будет в верхней части двери, вторая — в нижней, а третья — посередине.

Сначала папа прикрепил петли к двери. Он положил на дверь кусок дерева и просверлил дырку в нем и в двери. Потом обернул деревяшку ремнем и вырезал ножом круглые отверстия на обоих концах ремня. Затем снова положил обернутую ремнем деревяшку на дверь, но так, чтобы все дырки совпали друг с другом и получилось одно сплошное отверстие. Шпилька прошла сквозь ремень, сквозь деревяшку, потом сквозь другой конец ремня и наконец попала в дверь. Теперь ремень крепко держался на двери.

— Вот видишь — можно обойтись и без гвоздей! — сказал папа Лоре.

Прикрепив к двери все три петли, он проверил, входит ли дверь в проем. Она встала точно на место. К тем горбылям, которые были с самого начала приделаны к обеим сторонам проема, он прибил по длинному куску дерева, чтобы дверь не открывалась наружу. После этого папа снова поставил дверь на место, и, пока он прибивал к раме петли. Лора помогала ему поддерживать дверь.

Но еще до того, как папа окончательно закрепил дверь, он приделал к ней задвижку, потому что дверь должна запираться,

Задвижку папа изготовил так: сначала вытесал топором толстую дубовую планку, потом вырезал в ней широкую и глубокую выемку. Планку он прибил выемкой вниз к самому краю внутренней стороны двери, так что между дверью и планкой образовалась щель.

Потом папа вырезал и обстругал ножом палочку потоньше и подлиннее, чтобы она могла легко входить в щель между планкой и дверью. Это и будет задвижка. Один конец задвижки папа прибил к двери деревянной шпилькой. Шпилька плотно вошла в дверь, но отверстие в задвижке было больше шпильки, и поэтому она легко поворачивалась на шпильке, а другой ее конец мог свободно ходить вверх и вниз по щели. Этот свободный конец был достаточно длинным для того, чтобы перекрыть зазор между дверью и стеной, и, когда дверь закрывали, он прижимался к стене.

Когда папа с помощью Лоры вставлял дверь в проем, он отметил на стене то место, до которого доходил конец задвижки. Над этим местом он прибил к стене толстую дубовую деревяшку. Верхняя часть этой деревяшки была вырезана так, чтобы задвижка могла опускаться между нею и стеной.

Теперь Лора закрыла дверь, При этом она подняла конец задвижки, чтобы он попал в выемку, а потом отпустила его, и он лег на свое место за толстой деревяшкой. Задвижка плотно прижалась к стене, и открыть дверь снаружи стало невозможно. Если кто-нибудь попробует залезть в дом, ему придется сломать задвижку, а это будет нелегко — она ведь дубовая и очень крепкая.

Но как войти в дом снаружи, если дверь закрыта? Для этого папа вырезал из крепкой кожи длинный ремешок. Один конец ремешка он привязал к задвижке между шпилькой, на которой она висела, и щелью, в которой она ходила вверх и вниз. В стене над задвижкой он просверлил дырочку и просунул в нее другой конец ремешка.

Лора стояла за дверью, и, когда папа просунул наружу ремешок, она потянула за него, задвижка поднялась, дверь открылась, и девочка смогла войти в дом.

Дверь была готова. Она была сделана из крепких дубовых досок с такими же дубовыми поперечинами, они были скреплены деревянными шпильками. Ремешок от задвижки висел снаружи. Если кто-нибудь захочет войти, ему надо только дернуть ремешок, и дверь откроется. Но если кто-то сидит в доме и не хочет никого туда пускать, он втянет ремешок внутрь, и никто к нему войти не сможет. На двери не было ни ручки, ни замка с ключом. Но это была очень надежная дверь.

— Славно я сегодня поработал! — воскликнул папа. — И помощница у меня была славная!

Он потрепал Лору по макушке, собрал инструменты, положил на место, отвязал Пэт и Пэтти и, насвистывая, повел их на водопой. Солнце уже клонилось к закату, ветерок стал прохладнее. На костре варился ужин, а запах от него шел самый вкусный на свете.

На ужин мама приготовила последний кусок солонины. Мяса в доме больше не было, и поэтому на следующий день папа отправился на охоту. А еще через день они с Лорой сделали дверь для конюшни. Она была точно такая же, как и в доме, только без задвижки. Пэт и Пэтти не разбираются в задвижках и не могут по ночам втаскивать в конюшню ремешок. Поэтому вместо задвижки папа просверлил в двери конюшни дырку и продел в нее цепь.

На ночь он просовывал второй конец цепи в щель между бревнами в стене и запирал цепь висячим замком, чтобы в конюшню никто не мог войти.

— Теперь нам всем будет тепло и уютно! — сказал папа.

Когда начинают приезжать соседи, на ночь лошадей лучше запирать, потому что там, где есть олени, будут волки, а там, где есть лошади, будут конокрады.

В этот вечер за ужином папа сказал маме

— Как только мы закончим дом для Эдвардса, я сложу тебе очаг, Каролина. Ты сможешь стряпать в доме, и ни ветры, ни бури тебе не помешают. Правда, я никогда еще не видел такого солнечного края, но наверняка когда-нибудь пойдет дождь.

— Конечно, Чарльз, — согласилась мама.— Хорошая погода не может длиться вечно на этом свете.

Огонь в очаге

Возле стены дома, расположенной напротив двери, папа срезал траву и разровнял землю. Он готовил место для очага.

Потом они с мамой поставили кузов фургона обратно на колеса, и папа запряг в него Пэт и Пэтти.

Всходило солнце, и тени становились короче. Из травы выпорхнули стаи жаворонков. Все выше и выше взмывая в большое ясное небо, они пели свою песню, и ее мелодичные звуки, словно капли дождя, падали на землю. По всей прерии, где, колыхаясь под ветром, шептались травы, тысячи крохотных пичужек распевали тысячи песенок, цепко держась коготками за цветущие травинки.

Пэт и Пэтти потянули носами воздух и радостно заржали. Выгнув шеи, они нетерпеливо скребли копытами землю — им хотелось поскорее пуститься рысью. Папа, посвистывая, взобрался на сиденье, взял в руки вожжи, потом глянул на Лору, перестал свистеть и сказал:

— Хочешь, поедем со мной? И Мэри с собой возьмем.

Мама разрешила девочкам ехать. Цепляясь пальцами босых ног за спицы колес. они залезли в фургон и уселись рядом с папой. Пэт и Пэтти рывком тронулись с места, и фургон затрясся по дороге, ведущей к ручью.

Он быстро катился вниз между голыми рыжими глинистыми утесами. Давно забытые дожди когда-то избороздили их трещинами и морщинами. Пойма ручья была холмистой. Невысокие округлые холмы поросли лесом. Кое-где среди деревьев зеленели большие лужайки. Олени отдыхали в тени деревьев или паслись на траве под солнцем. Завидев фургон, они поднимали головы, поводили ушами и, продолжая жевать, следили за ним большими добрыми глазами.

Трава пестрела голубыми, белыми и розовыми цветами дикого шпорника, на желтых кистях золотарника качались птицы, вокруг порхали стаи бабочек. Под деревьями сверкали звездочки маргариток, высоко в ветвях лопотали белки, вдоль дороги скакали белохвостые зайцы, а змеи, заслышав стук колес, старались переползти колею, суетливо извиваясь.

Ручей протекал на дне самой глубокой лощины в тени глинистых утесов. Когда Лора смотрела вверх, травы над утесами совсем не было видно. На крутых склонах, в тех местах, где еще сохранилась земля, росли деревья, а там, где утесы поднимались еще круче, деревьев уже не было и за остатки почвы отчаянно цеплялись кусты, Их наполовину голые корни торчали прямо над головой у Лоры.

— Папа, а где же стоянки индейцев? — спросила Лора.

Папа видел среди утесов брошенные стоянки, но сейчас ему было не до них. Нужно набрать камней для очага.

— Можете поиграть,— сказал он девочкам,— но так, чтобы я вас видел, и в воду не заходите. Не трогайте змей, здесь попадаются ядовитые.

Мэри с Лорой стали играть у ручья, а папа выкапывал камни и складывал их в фургон.

Девочки наблюдали, как по гладкой прозрачной воде скользили длинноногие водяные жуки; потом носились по берегу, распугивая зеленых лягушек с белыми манишками и со смехом смотрели, как они плюхаются в воду. В деревьях кричали лесные голуби и пели коричневые дрозды. На мелких местах плавали стайки крошечных рыбешек. В искрящейся воде они казались тонкими серыми тенями, и лишь изредка какая-нибудь рыбка поблескивала на солнце серебристым брюшком.

Возле ручья ветра не было. Неподвижный теплый воздух навевал дрему. Пахло илом и сырыми корнями, слышался тихий шелест листьев да журчанье быстрой воды.

Над илистым берегом, где все было истоптало оленями и в следе каждого копыта стояла лужица, роились тучи пронзительно жужжащих комаров. Пытаясь их отогнать, девочки шлепали себя по лицу, по голым ногам и рукам. Им хотелось побродить по воде. Было так жарко, а вода казалась такой прохладной. Лора подумала, что, если чуть-чуть окунуть одну ногу, ничего дурного не случится, но не успела она ступить в ручеек, как ее позвал папа, и ей пришлось быстро отдернуть непослушную ногу.