Агата Кристи - Хлеб Гиганта

• Название: Хлеб Гиганта
• Автор: Агата Кристи
• Жанр: Роман

Под именем Мэри Вестмэкот, автора романа `Хлеб Гиганта`, перед читателем предстает не кто иной как любительница загадок и королева детектива Агата Кристи (1891-1976). В своих книгах она разоблачала не только преступления, но и тайны человеческой природы. В совершенстве овладев секретом проникать в самую суть характеров, писательница обращается к иному жанру. Мелодрама `Хлеб Гиганта`, сочетающая в себе глубину чувств, занимательность сюжета и накал истинных приключений, приобрела известность как лучшее из произведений Кристи.

---

Бауэрманн вздохнул:

— Сколько же, интересно, мы потеряли из-за войны, Левинн?

— Трудно сказать, сэр.

— Невыносимо тяжело об этом думать... Невыносимо. — Бауэрманн поднялся. — Ну, не смею вас дольше задерживать. У вас и так много дел. — Он слегка улыбнулся. — Гигант!.. Представляю, как вы с Гроеном посмеиваетесь между собой. Ведь все принимают на веру то, что Гигант — Молох из деталей, Машина, и не видят того, что истинный Гигант — это ничтожная фигурка, человек. Индивидуалист, который выстаивает под напором камня и железа. Вокруг него рушатся и гибнут цивилизации, но даже если ему придется пережить еще один ледниковый период, он все равно достигнет той новой эры, о которой мы с вами и не мечтаем. — Его улыбка стала шире. — Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что нет на свете ничего трогательнее, смешнее, нелепее и в то же время прекраснее, чем Человек.

Бауэрманн взялся за ручку двери и остановился.

— Можно задаться вопросом, что пробуждает Гиганта к жизни? Как он рождается? Чем питается? Наследственность придает ему форму, окружающая среда полирует и обкатывает, влечение пробуждает... Но есть что-то еще. У него есть пища Помните —

Я чую запах смертного —
Умрет! — а косточки его
Я размелю и растолку
И хлеб из них я испеку1.

— Да, Левинн, гений — это жестокий Гигант. Это чудовище, пожирающее плоть и кровь. Я ничего не знаю об этом Гроене, но уверяю вас — он вскормил своего Гиганта собственной плотью и кровью, а возможно, и не только собственной... Хлеб Гиганта замешан на костях. Я стар, Левинн. У меня есть свои капризы. Сегодня я видел финал и хотел бы узнать начало.

— Наследственность — окружение — влечение, — медленно произнес Левинн.

— Да, именно так. Не то чтобы я рассчитывал на то, что вы мне расскажете обо всем...

— Вы думаете, я знаю?

— Уверен, что знаете.

— Да, — в конце концов сказал Левинн. — Конечно, я знаю. Я рассказал бы вам все от начала до конца, если бы мог. Но я не могу. На то есть свои причины, — и медленно повторил: — Свои причины.

— Жаль. Было бы интересно.

— О да..

Книга первая АББАТСТВО «МОГУЧИЕ БРАТЬЯ»

Глава 1

1

В мире Вернона жили трое: Няня, Бог и мистер Грин.

Конечно, были еще помощницы Няни. Сейчас это была Винни, а до нее Джейн, Энни, Сара и Глэдис. Этих Вернон еще мог вспомнить, но в действительности их было гораздо больше. Нянины помощницы не задерживались надолго из-за ее неуживчивого характера Так что вряд ли можно было сказать, что они принадлежат его миру.

Было еще двойное божество Мама-Папа, о котором надо было молиться и которое было как-то связано с тем, что надо спускаться к десерту. Красивые, восхитительные тени — особенно Мама, — но опять же не из его, Вернона, мира.

Мир Вернона был реален. Взять хотя бы половик в детской. Он был в зеленую и белую полоску, жесткий, когда стоишь на нем на коленях, а в уголке — дырка, которую Вернон тайком расширял, энергично работая пальцем. На стенах в детской были обои, на которых розовато-лиловые ирисы, убегая кверху, переплетались то в ромбики, то — если очень долго смотреть — в крестики. Это было очень интересно, почти волшебно.

Была лошадка-качалка у стены, но Вернон редко катался на ней. Еще был плетеный паровозик с плетеными платформами — с ними он играл часто. Был низкий шкафчик, набитый более-менее целыми игрушками. Там, на верхней полке, лежало то, с чем можно было играть только в дождливый день или если Няня вдруг оказывалась в непривычно хорошем настроении: коробочка с красками, кисточки из настоящего верблюжьего волоса и куча цветных картинок для вырезания. То, что Няня называла «непереносимой дрязготней». То, что было лучше всего на свете.

Но фигурой, которая царила надо всем этим, была сама Няня. Главная в Троице Вернона, необъятная, накрахмаленная и хрустящая. Всеведущая и всемогущая. Лучше нее никого не было и быть не могло. Она обо всем знала лучше, чем маленькие мальчики, она сама так говорила Всю жизнь она их воспитывала (и девочек тоже, но слушать про них было неинтересно), и за то, что они выросли, они были теперь в неоплатном долгу перед ней. Вернон ей верил. Он не сомневался, что тоже вырастет и будет в неоплатном долгу, хотя иногда это казалось невероятным. Было в Няне что-то, что внушало благоговейный трепет, но в то же время беспредельно успокаивало.

Она могла ответить на любой вопрос. Когда Вернон спросил однажды про ромбики и крестики на обоях, она сказала: «На все можно посмотреть с двух сторон. Ты ведь слышал об этом раньше?» И так как он и вправду слышал, как она однажды говорила то же самое Винни, он остался доволен ответом. А Няня добавила, что к любому вопросу можно подойти с двух сторон. И в дальнейшем Вернон всегда представлял вопрос зрительно — в виде буквы «А», по одной стороне которой поднимаются крестики, а по другой — спускаются ромбики.

Вторым после Няни был Бог. Бог тоже был вполне реален, главным образом потому, что Няня так много говорила о Нем. Если Няня знала почти все, что ты делаешь, то Бог знал вообще все, да еще, в отличие от Няни, имел свои исключительные особенности. Так, например, Его нельзя было увидеть, что давало Ему неоспоримое преимущество и вообще, по мнению Вернона, было нечестно, потому что Он-то всегда тебя видел. Даже в полной темноте. Иногда, когда Вернон ложился спать, у него мурашки бежали по коже при мысли о том, что вот сейчас, сквозь ночную мглу, на него сверху глядит Бог.

Но в целом, по сравнению с Няней, Бог был неосязаем, так что по большей части о Нем можно было не вспоминать. Вернон так и делал, пока однажды Няня не подтолкнула его к разговору. Было это так: Вернон решил взбунтоваться.

— Нянь, знаешь, что я сделаю, когда умру?

Няня, вязавшая в тот момент чулок, произнесла:

— Два, три, четыре — нет, три — нет, спустила петлю — нет, мастер Вернон, конечно, не знаю.

— Я попаду на небеса — на небеса — и пойду прямо к Богу — прямо, прямо к нему пойду — и скажу: «Ты страшный, я Тебя ненавижу!»

Пауза Все. Он это произнес. Невероятная, ни с чем не сравнимая дерзость. Что будет? Что за жуткая кара — земная или небесная — обрушится на него? Он ждал, затаив дыхание.

Няня подтянула петлю. Посмотрела на Вернона поверх очков — спокойно и невозмутимо.

— Вряд ли, — сказала она наконец, — Всевышний обратит внимание на то, что говорит какой-то непослушный мальчишка. Винни, будь добра, передай мне вон те ножницы.

Вернон был повержен. Все без толку. Няню невозможно одолеть. Так он и знал!

2

И был еще мистер Грин. Похожий на Бога тем, что его тоже нельзя было увидеть, но очень даже реальный для Вернона. Так, Вернон знал, как именно выглядит мистер Грин: среднего роста, довольно полный, немного похожий на деревенского бакалейщика, который неуверенным баритоном поет в деревенском хоре. У него румяные щеки с бакенбардами, а глаза — изумительного голубого цвета. Но самое главное то, что он — любитель поиграть. О какой бы игре ни подумал Вернон, это была та самая игра, которую больше всего любил мистер Грин.

У него было сто детей. И трое. Сто были так, для порядка, веселая толпа, бегущая вслед за Верноном и мистером Грином по тисовым дорожкам. А трое были особенные. Их звали самыми красивыми именами, какие только Вернон мог себе представить: Пудель, Белочка и Деревце.

3

Долгое время Вернон не мог решить, где живет мистер Грин. Но однажды его озарило, что, конечно же, он живет в лесу. Лес был для Вернона полон тайн. Парк одной огороженной стороной выходил к лесу. Вернон ползал вдоль зеленых бревен в надежде найти щелочку и заглянуть. Он слышал, как деревья шепчутся и вздыхают, словно разговаривая друге другом. Посередине ограды была калитка, но она всегда оказывалась заперта, так что Вернон все никак не мог посмотреть, как оно там, в лесу.

Няня, конечно, никогда его туда не водила. В этом смысле она походила на всех других нянь и предпочитала твердые тропинки вдоль дороги сырой земле и мокрым листьям. Так что в лес Вернона никогда не пускали. Это заставляло его стремиться туда и мечтать, как в один прекрасный день они устроят там чаепитие с мистером Грином. Пудель, Белочка и Деревце должны будут сшить себе новые костюмы по такому случаю.

4

Детская приелась Вернону. Она была слишком мала, он все в ней знал. Другое дело сад. Там было столько интересного, что дух захватывало! И каждая часть — разная. Длинные дорожки между подстриженными живыми изгородями с декоративными птицами; пруд с большими золотыми рыбками; фруктовый сад; дикий сад с миндальными деревьями, цветущими весной; небольшая роща с серебристыми березами, а под ними — колокольчики; и, наконец, самое любимое место — огороженные руины старого аббатства Вот где было бы хорошо остаться одному и все хорошенько обследовать! Но именно это ему никогда не разрешали. Другие же части сада были в его полном распоряжении, и так как они с Винни, направляясь на прогулку, по замечательному стечению обстоятельств все время сталкивались со вторым садовником, Вернон мог играть сам по себе, не слишком обремененный пристальным вниманием с ее стороны.