Джонатан Пауэлл - Новый Макиавелли

• Название: Новый Макиавелли
• Автор: Джонатан Пауэлл
• Издательство: Москва
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078678-7

Британский дипломат Джонатан Пауэлл, возглавлявший администрацию Тони Блэра с 1997 года — в едва ли не самое «горячее» десятилетие Великобритании, как с внешнеполитической, так и с внутренне-политической стороны, — решил проверить актуальность советов великого итальянца для СОВРЕМЕННЫХ политиков.

Результатом стала книга «Новый Макиавелли», ничуть не менее интересная, чем, собственно, ее гениальный предшественник — «Государь».

«Уроки практического макиавеллизма» для тех, кто намерен выжить и преуспеть в коридорах власти!..

«Государь» Никколо Макиавелли — библия для политиков.

Его читают и перечитывают, он не залеживается на полках книжных магазинов.

Но изменилась ли изнанка политической кухни со времен Макиавелли? Изменились ли сами закулисные правила, по которым новые «государи» управляют своими «подданными»?

Какими стали принципы нынешней политической, игры?

Насколько соотносимы они со стилем и почерком славной интригами эпохи Макиавелли?

И чего добьется тот, кто решит им последовать?..

---

Иногда я тешусь проведением параллелей в судьбе Макиавелли и в моей судьбе, тем более занятных, что нас разделяет целых пять столетий. Я шестнадцать лет был государственным чиновником и дипломатом, причем эти годы пришлись на рубеж веков; я участвовал в переговорах от имени Британского правительства, в том числе в переговорах о возвращении Гонконга Китаю, и в подготовке Договора об объединении Германии, также известного как Договор «Два плюс четыре». Кроме того, на моем счету переговоры с Советским Союзом о контроле вооружений и правах человека. Я встречался с выдающимися политиками — от Рейгана и Тэтчер до Горбачева и Ельцина; имел возможность узнать их характеры и пронаблюдать их действия. В 1991 году меня отправили в Британское посольство в Вашингтон, где я общался с Биллом Клинтоном, фаворитом президентской гонки; Клинтона я помнил еще по Оксфорду. В качестве дипломата я присоединился к группе, сопровождавшей Клинтона в первом официальном визите в рамках предвыборной кампании в Нью-Гемпшир (тот же 1991 год). Мы поехали на микроавтобусе. В этой группе я оставался вплоть до окончательного триумфа в ноябре 1992 года. Насмотревшись на американскую политику, я решил завязать с дипломатией и заняться политикой британской; в частности, у меня было намерение стать членом Парламента от лейбористов. Я с болью наблюдал поражение Нила Киннока (телетрансляция, главный зал Британского посольства, май 1992-го). Стало ясно: если кто и способен вывести лейбористов в центр политических событий и вернуть им электорабельность, то это — Гордон Браун и Тони Блэр; на них и надо делать ставку. Летом того же года я вместе с Гордоном Брауном присутствовал на Демократической конвенции в Нью-Йорке; моя задача была — «присматривать» за Брауном.

Через шесть месяцев Гордон и Тони посетили Вашингтон, что дало мне возможность представить их команде Билла Клинтона, способствовавшей его победе на президентских выборах. С тех пор я не терял связи с Тони Блэром и немало удивился, когда после его избрания лидером лейбористов (1994) мне позвонил Питер Мандельсон и спросил, не желаю ли я работать на Тони. Я сказал, что желаю, ведь должность предлагали серьезную — глава администрации. Я был приглашен в Лондон на собеседование (правда, за авиабилет пришлось платить из собственного кармана) и имел с Тони весьма поверхностный разговор. Мы общались в пустом (во всех смыслах) кабинете лидера оппозиции Палаты общин. После чего я был отправлен в великолепную Палату лордов, где лицезрел устрашающего Дерри Ирвина — теневого лорда-канцлера, и уж он-то устроил мне почти допрос с пристрастием. Дерри сообщил, что моя речь слишком быстрая и потому трудна для восприятия «братьев», однако одобрил мою кандидатуру, и мне отдали предпочтение перед другими кандидатами — на мой взгляд, куда более подходящими. А я ведь едва знал Тони Блэра и не был вскормлен партией лейбористов. Дело в том, что Тони хотелось взять на должность не политического поденщика, но человека с опытом работы в правительстве, дабы продемонстрировать серьезность собственных намерений в получении квартиры № 10 на Даунинг-стрит. И вероятная неискушенность кандидата в политике лейбористов отнюдь не смущала его.

Через три года я стал главой администрации на Даунинг-стрит, 10; я занимал этот пост с мая 1997 по июнь 2007-го и лишился его с приходом Гордона Брауна. Иными словами, через полтысячелетие после Макиавелли я повторил его карьерную траекторию. Макиавелли также был центральной фигурой в правительстве, имел дело с администрированием и политикой, решал дипломатические и военные задачи. Когда мой «государь» получил отставку, я также отправился в своего рода внутреннее политическое изгнание, в каковом изгнании написал эту книгу.

Макиавеллиевского «Государя» я прочел еще студентом; на Даунинг-стрит, 10 я часто ощущал потребность в современном практическом руководстве, этаком учебнике о власти и способах ее удержания. Правда, о власти в Британии написано немало блестящих учебников; но авторы — от Энтони Сэмпсона до Вернона Богданора и Питера Хеннесси — рассказывают главным образом о том, как система должна действовать, а не о том, как она действует на практике. Мне же хотелось прочесть книгу, основанную на опыте моих предшественников; мне хотелось учиться на их триумфах и провалах. А книги такой не было.

Влияние трактата «Государь» на более позднее политическое мышление поистине велико, учитывая, что книга составляет меньше сотни страниц и была написана в короткий период с июля 1513 по январь 1514 года. С самого момента написания политические философы, а также правители, мнившие себя философами, либо подвергали «Государя» нападкам, либо превозносили до небес; единственное, что им не удавалось, — это игнорировать трактат Макиавелли. В 1605 году Фрэнсис Бэкон писал: «Мы весьма признательны Макиавелли и другим мыслителям, кои сообщают нам о деяниях людей, а не о том, что людям следовало бы содеять». Работа английского республиканца Джеймса Гаррингтона «Республика Океания» (1656) была вдохновлена Макиавелли. Прусский король Фридрих Великий в 1739 году сочинил «Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления». Отчасти сей труд преследовал цель убедить прусский народ в том, что сам Фридрих ничуть не похож на Макиавелли. Руссо называл «Государя» книгой республиканцев. Наполеону приписывают фразу: «“Государь” — это единственная достойная внимания книга»; говорят, Наполеон держал ее под подушкой. С точки зрения Гегеля, Макиавелли был гениальным человеком, провидевшим необходимость объединить хаотичную группу слабых княжеств в одно сильное государство. Историк Томас Маколей считал Макиавелли либералом-прагматиком. Карл Маркс пытался дать оценку идеям Макиавелли, а Фридрих Энгельс говорил о нем как о человеке, «свободном от мелких буржуазных предрассудков». Философ Бертран Рассел приклеил к «Государю» ярлык «пособие для гангстеров». Муссолини назвал его «vade-mecum[3] для государственных людей». Антонио Грамши, лидер итальянских коммунистов, которого Муссолини заключил в тюрьму, полагал, что в «Государе» предречен приход диктатуры пролетариата, и даже весьма смело назвал Макиавелли одним из предыдущих земных воплощений Владимира Ленина. Философ Исайя Берлин подчеркивал, как удивительно, что столь небольшая по объему и вроде бы предельно ясная книга имеет такое количество толкований. В эссе, написанном в 1972 году, Берлин насчитал более двадцати толкований, в которых Макиавелли снабжен самыми разными эпитетами — от «Антихриста» до «гуманиста».

Макиавелли, следовательно, не понят именно из-за своей оригинальности. Ему первому удалось выскользнуть из смирительной рубашки августинианского универсализма, которая связывала его предшественников; Макиавелли первым стал считать, что естественный миропорядок не учрежден Богом, а обусловлен неизменной человеческой природой. Макиавелли не оспаривал законов, которым подчинялись его предшественники, — он эти законы просто игнорировал. Он не был атеистом, но Бог и религия в его трудах существенны лишь постольку, поскольку являются инструментом социального контроля. Макиавелли — первый писатель, делавший ставку на власть и на способы ее использования и удержания в утилитарном, а не в утопическом ключе.

Не осталось свидетельств, что Макиавелли слышал о Мартине Лютере и Реформации, однако поистине поразителен следующий факт: он писал о «монашеской грызне» именно в этот период времени. Определенно его труды были сочтены опасными католической церковью и запрещены папой в 1559 году.

Особенно ошибаются относительно Макиавелли британцы — отчасти ошибки обусловлены манерой подачи его трудов в Британии. Очень возможно, что британские мыслители XVI века впервые узнали об его идеях не из трактата «Государь», а из работы Инносана Жентильи[4] против Макиавелли. Жентильи был гугенот в изгнании; «Государя» он подал в карикатурном виде — как прославление безнравственности. Само слово «макиавеллист» впервые появилось в английских словарях в 1569 году и имело следующее толкование: «особа, в управлении государством либо в иных аспектах практикующая двуличие». Термин так и остался в словарях, даром что историки и философы изредка предпринимали ненавязчивые попытки убедить людей взглянуть на идеи Макиавелли под другим углом. «Макиавелли» стал этаким театральным персонажем, символом расчетливого злодея или плута в пьесах Кристофера Марло и Уильяма Шекспира; само это имя ассоциировалось с интригами, кознями, манипулированием и беспринципностью. Даже сегодня, желая оскорбить политика или советника, политический обозреватель награждает соответствующую персону эпитетом «макиавеллист».

На самом деле единственная задача, которую ставил перед собой Макиавелли в трактате «Государь», — это дать правителю хороший совет, как получить в свое распоряжение государство и как удержать его. Макиавелли рассказывает о разных видах государств и самых эффективных способах управления ими. Он перечисляет качества, требуемые от государя, и советует, как укрепить власть. По выражению Исайи Берлина, Макиавелли верил, что существует такая вещь, как искусство управления, и что это искусство необходимо государю для достижения целей и для свершений. Трактат «Государь» пестрит полезными максимами, наставлениями, практическими рекомендациями, историческими параллелями и общими правилами, которые необходимо соблюдать государю. Вот эти правила: следует возбуждать страх, а не ненависть, ибо ненависть в конце концов уничтожит ненавидимого; жаловать и даровать следует самому, а черную работу перекладывать на других, чтобы на них сыпались и обвинения; благие дела, кои в любом случае правитель свершил бы, надобно преподносить как особые милости; если требуются крутые меры, не стоит их рекламировать, иначе враги уничтожат государя прежде, чем он уничтожит их; если необходимо учинить нечто неприятное и жестокое, да учинит государь сие в один прием, а не растягивает на несколько этапов; мудрый правитель должен обладать одновременно мужеством и хитростью; и т.п. Основной принцип Макиавелли без обиняков изложил в главе XV трактата «Государь»: