Джонатан Пауэлл - Новый Макиавелли

• Название: Новый Макиавелли
• Автор: Джонатан Пауэлл
• Издательство: Москва
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078678-7

Британский дипломат Джонатан Пауэлл, возглавлявший администрацию Тони Блэра с 1997 года — в едва ли не самое «горячее» десятилетие Великобритании, как с внешнеполитической, так и с внутренне-политической стороны, — решил проверить актуальность советов великого итальянца для СОВРЕМЕННЫХ политиков.

Результатом стала книга «Новый Макиавелли», ничуть не менее интересная, чем, собственно, ее гениальный предшественник — «Государь».

«Уроки практического макиавеллизма» для тех, кто намерен выжить и преуспеть в коридорах власти!..

«Государь» Никколо Макиавелли — библия для политиков.

Его читают и перечитывают, он не залеживается на полках книжных магазинов.

Но изменилась ли изнанка политической кухни со времен Макиавелли? Изменились ли сами закулисные правила, по которым новые «государи» управляют своими «подданными»?

Какими стали принципы нынешней политической, игры?

Насколько соотносимы они со стилем и почерком славной интригами эпохи Макиавелли?

И чего добьется тот, кто решит им последовать?..

---

Неожиданный уход в отставку почти всегда является результатом скандала; впрочем, причиной бывает и непосильная нагрузка на работе. В марте 2002 года к Тони явилась Эстель Моррис и сообщила, что должность министра образования ей не по силам. Тони уговорил ее остаться. Тем не менее откровенность Эстель произвела впечатление, ведь политики редко страдают недостатком самоуверенности. В октябре Эстель вернулась к теме — сказала, что действительно хочет уйти с должности, и предложила поменять ее местами с Дэвидом Милибандом, который был ее замом. Саму Эстель вполне устраивала должность младшего министра. Тони дал ей возможность еще раз все тщательно взвесить. Решение осталось неизменным, и министром образования был назначен Чарльз Кларк. Вывод: раз уж министр лишился уверенности в своих силах, не во власти премьера ему эту уверенность возвратить.

Не обходится и без эксцессов. Так, в 2004 году Дэвид Бланкетт, тогдашний министр внутренних дел, сильно запутавшийся с электронными паспортами, боролся за продолжение своей политической карьеры. Первые тревожные звоночки послышались ближе к ленчу. К Тони явился Эндрю Тёрнбулл и сообщил, что Алан Бадц, ведший расследование по делу о паспортах, раскопал нечто неожиданное. Сам Дэвид вошел к Тони через черный ход и взмолился о «последнем шансе». Тони дал ему время, Дэвид поспешил на запланированное совещание специального комитета. Увы, председатель объявил об отставке Дэвида и закрыл совещание. Новости показывали по телеканалу «Скай». Дэвиду ничего не оставалось, кроме как вернуться в Номер 10 и подать в отставку.

Всех уволенных министров Тони приглашал к себе — для обсуждения, чем еще они могут быть ему полезны. Делал он это с целью смягчить последствия удара и обнадежить — но, увы, не чувствовал меры. Уволенному казалось, что Тони припас для него судьбоносную роль, что только и ждет согласия. Даже Чарльз Кеннеди попался на эту удочку. Тони позвонил ему, выразил соболезнования в связи с отставкой (Чарльз был лидером либеральных демократов) и сказал, что имеет на него виды. Чарльз некоторое время звонил мне, но вскоре понял, что за словами Тони о «видах» конкретной работы не стояло. Перед каждой повторной встречей Тони с уволенными им министрами нам приходилось скрести по сусекам — не найдется ли местечка члена какой-нибудь специальной комиссии или дипломатического представителя. Впрочем, секретарь Кабинета наших уловок не жаловал, ни персонала, ни средств не выделял, ибо считал, что мы раздуваем штат министров. Многие уволенные мечтали стать посланниками; нам даже удалось кое-кого отправить за границу, даром что Министерство иностранных дел отнюдь не жаждало следовать примеру госдепартамента США, где теплые местечки посланников заняты партийными донорами и «кормильцами». Поэтому непременный секретарь Министерства иностранных дел и по делам Содружества весьма резонно отказывался взять на работу более двух бывших министров.

Когда о перетасовках начинают писать СМИ, премьер оказывается в положении, вполне подходящем под определение «уловка-22»[135]. Ибо прогнозы насчет перестановок в правительстве — один из самых легких способов заполнить газетную полосу; легче писать только о компьютерных разработках да о секретных службах. В обоих случаях журналисты совершенно уверены: ни единая написанная ими строчка не будет ни подтверждена, ни опровергнута, а значит, не предстанет не соответствующей действительности. Можно выдвигать самые безумные гипотезы и не сомневаться: Номера 10 хватит лишь на заявление «Мы не комментируем сообщения о перестановках в правительстве». Если же Номер 10 вздумает отрицать написанное, журналисты станут выдвигать гипотезу за гипотезой, пока по молчанию не поймут: эта — правильная. Неудивительно, что они дают волю воображению, когда же перетасовка происходит в действительности и шаги премьер-министра оказываются вовсе не те, что предрекали журналисты, они просто заявляют—мол, премьер предпринял контрперетасовку. Ошибочность предсказания у них объясняется тем, что «в последнюю минуту премьер был вынужден внести изменения». А что премьер и в мыслях не имел расклада, предложенного СМИ, что все шаги планировались месяцами, к делу совершенно не относится. Убеждать журналистов, что они были не правы, — занятие неблагодарное. Таким образом, состряпанная СМИ история становится реальностью, а реальность — ложью. Мудрого премьера домыслы прессы не волнуют — все равно он, а не пресса, всегда выходит победителем. Куда полезнее сосредоточиться на сути дела — тогда, если новое правительство окажется успешным, премьер как раз и будет смеяться последним.

В таком же переплете премьер оказывается, когда производит изменения в органах управления. Мы дважды пытались расчленить МВД с целью создать Министерство юстиции; кое-чего добиться удалось лишь с третьей попытки. В первый раз мы планировали разделить МВД на два органа — один пусть занимается криминалом, другой — всем остальным. О наших замыслах пронюхал Дэвид Бланкетт — и сделал их достоянием прессы. Во второй раз мы предложили переместить суды в ведомство МВД, и Дэвид Бланкетт поддержал идею. В июне 2001 года мы пригласили на Даунинг-стрит четырех старших судей, которые встретили наше начинание в штыки, аргумент же привели следующий: подобные действия поставят под сомнение их независимость от департамента, ответственного также за другие правоприменения. И не важно, что система действует во многих демократических странах. В 2005 году мы наконец встряхнули закоснелое

Казначейство, вотчину лорда-канцлера — и что же? Пресса не замедлила назвать наши действия непродуманными, а Палата лордов провалила-таки часть реформы. Мы снова столкнулись с «поправкой-22». Обсуждать запланированную реформу с министерствами — значит рисковать утечкой информации в оппозицию, в результате чего последняя получает шанс сплотиться и не дать реформе ходу. Преподнести реформу как сюрприз — значит прочесть и выслушать обвинения в «сырости» деталей. Таким образом, лучший образ действий для мудрого министра — сконцентрироваться на сути реформ, ибо они планируются на долгий срок, а неблагоприятные отзывы о «неосмотрительности» промелькнут в газетах — и забудутся.

Часто говорят о скрытых издержках реформ органов управления; замечание совершенно справедливо. Поэтому браться за такие реформы нужно лишь при уверенности, что затраты окупятся сторицей. Поразительно, сколько времени требуется Министерству на обдумывание своего нового названия или разработку фирменного бланка и сколько ресурсов обычно задействуется на слияние двух разных культур и шкал заработной платы. Наглядный пример — слияние нами Министерства сельского хозяйства, рыбоводства и пищевой промышленности с Министерством окружающей среды в новый орган — Министерство окружающей среды, пищевых продуктов и сельского хозяйства[136]. Зарплаты в исходных министерствах были вдвое ниже зарплат в полученном Министерстве — вот и аргумент против каких бы то ни было изменений. А изменения порой необходимы. Не существует единственно правильного рецепта разделения задач правительства. В свое время нам не удалось слить департаменты по делам Северной Ирландии, Шотландии и Уэльса в один департамент по конституционным делам. Мудрый премьер берется за подобные рационализаторские проекты, находясь в зените — да и то с оглядкой на националистические партии с их особыми заявлениями, даром что отдельные госсекретари от такого слияния не надорвутся.

При формировании правительства в 1997 году мы столкнулись с проблемой нехватки талантливых людей. А чему удивляться после восемнадцати лет в оппозиции? Хороша карьера для амбициозного молодого политика — стать членом Парламента от лейбористов. Сейчас такой же дефицит талантов испытывают консерваторы, тринадцать лет прозябавшие в оппозиции. Политики активизируются в преддверии победы, но даже тогда механизм работы партийных систем изрядно затрудняет талантам мягкую посадку в Парламенте. Те же, кто удачно приземлился, должны сперва отсидеть положенный срок на задних скамьях — только по прошествии этого срока можно стать министром. Слишком быстрое продвижение неизменно вызывает нехорошую зависть коллег, каковая зависть не способствует расцвету политической карьеры. Самое разумное в ситуации с недостатком талантливых людей — отменить условие, согласно которому министрами назначаются исключительно члены Парламента. Премьеру нет резона ограничивать территорию поиска талантов парламентскими скамьями, ибо в этом случае речь идет о каких-нибудь трех сотнях потенциальных кандидатов. В большинстве стран министром может стать любой гражданин, вне зависимости от наличия статуса народного избранника. Правда, во Франции депутат, чтобы стать министром, должен уйти в отставку из Ассамблеи. Разумеется, в Соединенном Королевстве министры должны быть подотчетны Палате, формируемой по результатам демократических выборов, однако это потребует всего лишь изменения правил, с тем чтобы аутсайдеры могли отвечать на запросы, участвовать в дебатах и иметь право голоса в продвижении законопроектов. Если же позволить делать из аутсайдеров министров Палаты лордов, проблема не рассосется, поскольку там речь не идет о подотчетности демократическому выборному органу, а значит, министров нельзя обременять важными для государства функциями.