Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6495 ( № 13 2015)

• Название: Литературная Газета 6495 ( № 13 2015)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Тройная катастрофа, пережитая Этьеном (поражение восстания, крушение на шахте, гибель Катрин), делает его лишним человеком – он стал другим и уже не сможет вновь приспособиться к обычному укладу жизни в Монсу: «Да, всё рушится, как только кто-нибудь вздумает присвоить себе власть. Хотя бы этот знаменитый Интернационал, который призван был обновить мир, – теперь он бессилен, гибнет от бессилия, и вся его огромная армия распалась, раскрошилась от внутренних раздоров. Значит, Дарвин прав: мир не что иное, как поле битвы, где сильные пожирают слабых для улучшения и продолжения вида». Не находя аргументов против Дарвина (и опровергая Маркса), Этьен вступает в противоречие с самим собой, готов признать себя «сильным». Однако стихия перечёркивает и эту иллюзию.

Взвешивая на фоне происходящего различные способы утверждения справедливости и связывая эту справедливость с коллективизмом, Золя, пожалуй, приходит к выводу, что эволюция, прогресс не терпят ускорения, любых форм насильственного воздействия на них. Да, Вторая империя биологически нежизнеспособна и должна пасть, как некогда пала «великая язычница» – Римская империя. Правда, христианство покорило Рим ненасильственно, его нравственная красота вызвала саморазрушение власти кесарей. По логике автора, сходным образом могла бы рухнуть Компания и стоящая за ней власть Наполеона III. Отсюда – изображение зари и всхода пшеницы в финале романа.

Что же это за будущее, которое должно, в интерпретации Золя, прийти на смену буржуазной Европе? В романе «Жерминаль» оно представлено верой в труд. «Кто не работает, тот не ест» – эти слова апостола Павла у Золя относятся именно к работе эволюции, к её духовной целесообразности. В настоящем же – выступают обвинением тем, кто без конца ест (завтрак Грегуаров, обед у Энбо). Отметим, что Золя не во всём кардинально противопоставляет сытых и голодных. Те и другие грезят о счастье плотской любви, но её не находят. Так, Энбо имеет, казалось бы, всё, однако глубоко страдает от измен собственной жены. Его власть прямо пропорциональна его бессилию. Этьен в отличие от директора шахты вправе рассчитывать на обладание своей возлюбленной. В кровавой схватке с Шавалем он убивает соперника, но «минута любви» приводит Катрин к смерти.

Если Энбо мстит безличная Компания, которой этот выходец из низов посвятил всю жизнь, то Этьену – такой же по-своему безличный «зверь в чаще». Этот трагический диссонанс заключительной главы романа подчёркивает разрыв между мечтой о социальных переменах и действительностью. Жертва ради «нового завета» принесена, но это будущее требует эволюционного развития, искупления плоти, перерождения сознания. Отправляя Этьена на заре в неизвестность, Золя всматривается в него как в символ человечества в пути, как в возможного носителя «религии плоти» (Мережковский не без оснований определил этими словами творческую философию прямого современника Золя Льва Толстого).

Без творчества Золя, совместившего на основе утверждённого им натурализма всю палитру стилей XIX века (от романтизма до символизма), невозможно представить ни движение французской прозы от XIX к XX веку, ни становление поэтики социального романа ХХ века в целом (Драйзер, Дос Пассос, Стейнбек, Мартен дю Гар).

Художественный язык Золя оказался востребованным кино – и именно такой, «по-золаистски» гуманизированной, подспудно христианской стала стилистика великого итальянского «неореализма» 1950-х годов.

Знаком ли подобный образ Эмиля Золя и такого экспериментального, открытого к художественному синтезу натурализма современному российскому читателю?

Скорее всего, нет. Хотя Золя был хорошо известен в России (публикации в «Вестнике Европы» по рекомендации И. Тургенева начиная с 1875 г.; выход трёх дореволюционных собраний сочинений в 1895–1917 гг. и трёх советского времени – последнее, 26-томное, увидело свет в 1960–1967 гг.), восприятие его произведений по-прежнему подчинено целому ряду штампов.

Некоторые из них восходят к времени творчества самого Золя. Что ж, пуризму отдельных читателей следует только посочувствовать. Некоторые – к неразвитости вкуса. А ведь Золя – честный, взыскательный, современный по сути художник. Его манеру, художественный взгляд на мир можно не любить, но не признавать их силу, искренность, художественную эффектность – значит по-своему расписываться в эстетической однобокости. Некоторые – к тем или иным исторически цепким построениям советской идеологии, в контексте виденья «реализма» которыми натурализм свёлся к фактически бранной характеристике, к недолжному (и якобы весьма частному или позднему) отклонению от «классического» реализма, к фигуре умолчания.

Чтение Эмиля Золя как выдающегося мастера прозы, иными словами, ещё только предстоит.

Теги: зарубежная литература , Эмиль Золя

Композитор – это звучало гордо. Зазвучит ли вновь?

23-24 мая в Москве пройдёт очередной, XI съезд Союза композиторов России. Музыкантам предстоит подвести итоги работы, наметить перспективы на следующую пятилетку и избрать новое руководство во главе с председателем.

Прежний глава Союза композиторов - народный артист России Владислав Казенин – скончался в феврале 2014-го. По уставу, нового председателя должны были избрать в течение года. Однако в феврале намеченный съезд был отложен якобы из-за финансовых сложностей. Майское собрание, заверяют в Союзе композиторов, состоится обязательно, а значит, есть надежда на обстоятельное обсуждение работы организации, отмечающей в этом году своё 55-летие. Разговор обещает быть долгим и крайне нелицеприятным – один из старейших российских союзов нуждается в радикальной смене руководящей команды. Сейчас это стало очевидным – первоочередные задачи Союза, продекларированные предыдущим съездом (ознакомиться с ними можно на сайте http://soyuzkompozitorov.ru), так и остались декларацией.

СЛОВО ЕСТЬ, ПРОФЕССИИ НЕТ

Складывается ощущение, что нынешние руководители композиторской организации озабочены чем угодно, только не движением Союза вперёд. В силу обстоятельств или умысла (в этом ещё предстоит разобраться) не удалось даже сохранить остатки былого советского благополучия. Нынешний Союз композиторов сильно отличается от Союза советских времён. Тот для своих членов был и местом общения, и профсоюзом, и раздатчиком благ: строил дома, выделял квартиры, переписывал ноты, имел поликлиники, пионерские лагеря, издательства, типографии и даже ателье. Сейчас композиторы отпущены на вольные хлеба. Из некогда обширной "собесовской" линии интерес может представлять разве что экономичный отдых в трёх домах творчества (Руза, Иваново, Сортавала) и медицинское обеспечение ветеранам. Однако и отдых, и медицина – удел избранных. В основном современный Союз даёт композиторам возможность ощутить некую «причастность к цеху». Но её можно почувствовать и в рамках ассоциации – для этого необязательно содержать административный аппарат. К тому же нынешние композиторы не просят дармовых благ. Заработать они готовы сами. От Союза им в первую очередь нужно обеспечение правовых и социальных гарантий.

А как их обеспечить, если в российском профессиональном реестре профессия «композитор» не значится? Следовательно, отсутствуют пенсии, соцльготы, оплата больничного листа, декретного отпуска и т.д. И Союз уже несёт потери – первое поколение его молодёжного отделения («МолОт») практически в полном составе трудоустроилось за границей. Дело доходит до абсурда. Кафедры композиции российских консерваторий выпускают специалистов с несуществующей профессией. На «Мосфильме», например, есть штатный туалетный работник, а композитора – нет. Представители этой специальности значатся аранжировщиками, музредакторами, завмузами. Любое сопутствующее композиции явление может быть оформлено по трудовой книжке, кроме композитора.

Руководство Союза в курсе этой проблемы, иначе не включило бы в декларацию слова о том, что «принятие законодательного акта, утверждающего статус композитора, есть дело государственной важности». Однако конкретных шагов по инициированию упомянутого акта либо поправок к уже действующим законам сделано не было. Результат – сотни российских композиторов так и не могут вписать себе в трудовую книжку это гордое слово.

РЕГИОН ПИШЕМ, ЦЕНТР В УМЕ

Статус творческой личности напрямую связан со статусом организации. И это тоже не новость для руководства. О том, что творческие союзы, в том числе композиторский, в законодательном порядке должны стать профессиональными творческими институциями (сейчас они находятся на положении общественных), а это, в свою очередь, должно принципиально изменить систему контактов государства и творческого объединения, написано в декларации. Говорится в ней и о том, что отдельная строка в закон о бюджете, посвящённая финансированию союзов (как на федеральном, так и на региональных уровнях), позволит решить многие проблемы – например, упорядочить систему государственных заказов и отношения с филармониями.