Голиб Саидов - Записки питерского бухарца

• Название: Записки питерского бухарца
• Автор: Голиб Саидов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-5-4474-0443-7

Поделив свою жизнь поровну между родной Средней Азией и не менее близкой сердцу Россией, автор делится своими воспоминаниями, связанные с трудовой деятельностью, которая пришлась на нелёгкое время, именуемое как, «эпоха перемен». Хорошо это или плохо? Автор ждёт ответа от читателя.

---

Проявилось это, прежде всего в том, что, прекрасно зная, – как я рад их приезду и какой приём ожидает их дома (с соответствующим, положенному случаю, количеством спиртного и так далее), они, скромно опустив глаза, стали что-то застенчиво оправдываться и лепетать о Востоке, о традициях: мол, ты ведь, прекрасно знаешь, как принято встречать гостей – достаточно всего лишь чаю и сладостей…

Понятное дело, люди, воспитанные в традициях восточного гостеприимства, никогда и нигде не позволят, своим вольным или невольным приездом обременять жизнь тех, к кому они едут. Дабы избежать всевозможных взаимных извинений и прочей учтивости, принятых на Востоке, с сопутствующими данному случаю «книксенами» и «реверансами», я вдруг выпалил, ставшую впоследствии знаменитой, фразу:

– Ну-у, это у вас так принято. А у нас – у русских…

Наш многоопытный водитель от таких слов чуть не врезался в столб, находившийся далеко на обочине, а бедная бабулька ещё долго не могла прийти в себя, всю оставшуюся дорогу периодически оборачиваясь на заднее сиденье и убеждаясь в том, что мои усы и густая чёрная борода никуда не исчезли.

«Ленбытхим»

Перебравшись окончательно из Благородной Бухары в «Колыбель революции», я сразу же попал к… эмиру бухарскому. Вернее, не к самому «угнетателю и притеснителю простого трудового народа» (ибо к тому времени он уже почил в бозе, в приютившем его Афганистане), а в его дом, что был расположен по адресу: Кировский (теперь уже – опять – Каменноостровский) проспект, дом 44б. Больше известный питерцам, как Дом эмира Бухарского, построенный в 1913 году по проекту С. С. Кричинского для эмира Бухары Сеид-Мир-Алим-хана.

Правда, попал я туда не сразу.

Предприятие «Ленбытхим» было не маленьким: его производственные корпуса и конторы были раскинуты по всему городу. Поначалу я работал в главном здании, которое располагалось на улице Черняховского, совсем рядом с Сангальским садиком, названным почему-то садом Фрунзе. До большевистского переворота, этот садик с прекрасным особняком принадлежал крупному русскому промышленнику не то полуфранцузского, не то полунемецкого происхождения Францу Карловичу Сан-Галли (1824—1908) – почётному гражданину Санкт-Петербурга.

Особой гордостью и украшением этого сада являлся фонтан-скульптура «Рождение Афродиты» (автор проекта Иван Горностаев), который встречал вас у входа, едва вы переступали его порог сквозь изящную ажурную литую ограду, со стороны Лиговки. Я помню, как каждое утро, проходя через сад, любовался этим творением. Однако, по заведённой в нашей стране, с известных времён, традиции, на пороге третьего тысячелетия, эту композицию, по-русски говоря, кто-то просто-напросто сп… спрятал. Народ, конечно же, возмутился и власти вроде бы пообещали вернуть на место копию. Надо бы сходить и глянуть – быть может, греческая богиня и впрямь возродилась по-новой?

А потом наш отдел научно-технической информации перевели поближе к проектировщикам, то есть на Кировский проспект, где нам выделили приличный по размерам кабинет-мастерскую, где мы с утра до вечера разрабатывали этикетки для различного рода «пемоксолей», «пемолюксов» и прочей дребедени бытовой химии.

От былого величия дворца, частично сохранилась лишь чудесная лепнина на потолках, позволяющая судить о размерах помещений. В советский период, как и полагается, каждое такое помещение было пролетарски поделено на четыре-пять новых, с помощью искусственных перегородок. Как говорится «и овцы целы, ну а волков ещё в 17-ом прищучили».

И всё равно, по сравнению с тесными каморками на Черняховской, тут несомненно был «рай»: высокие светлые потолки, украшенные великолепными розетками и восхитительной лепниной, с заметным преобладанием восточных мотивов, огромные старинные камины с дивными редкими остатками изразцов, большой холл, одним словом, невероятный простор.

Я был рад, что наконец-то порвал со своим грязным прошлым (эти бесконечные пьянки в «Интуристе», шальные деньги, постоянный риск угодить за решётку и, вдобавок, дурацкие и никому ненужные отчёты и встречи с «товарищами» из бдительных органов), что заживу теперь свободной вольной птицей, в прекрасной дружественной компании таких же жизнерадостных людей, как и сам.

А коллектив, надо отметить, и в самом деле попался дружный. Но самое интересное, выяснится чуть позже, когда мы тесной компанией сядем дружно отмечать мой день рождения. Перебрав с шампанским чуток лишнего, мой непосредственный шеф наклонится ко мне и доверительно шепнёт на ухо:

– А ведь, мой дед состоял личным шофёром при бухарском посольстве и очень возможно, что катал самого эмира Алим-хана.

Такими сведениями в советское время хвастаться было небезопасно.

– Вы шутите, Юрий Иванович… – не поверил я словам начальника.

– У нас где-то дома, в семейном фотоальбоме хранится даже фотография. Надо будет поискать.

Надо ли описывать моё изумление? История настолько тесным образом переплелась с современностью, что я вдруг почувствовал себя её неотъемлемой частью. Моё сердце затрепетало от радости.

«Боже мой! – подумал я про себя, витая на седьмом небе от счастья. – Вот она, оказывается, какой восхитительной может быть, эта самая жизнь! Интересные люди, невероятные истории, удивительные биографии и куча новых друзей! А я всё – деньги, деньги, деньги… Ну, не дурак, а? Как хорошо, что всё это осталось в прошлом и так далеко отсюда. Эти навязчивые „леониды ивановичи“, объяснительные записки, идиотские пароли… Слава Богу, тут я вдохну свежий воздух и заживу – пусть хоть и не такой беззаботной – но, зато, нормальной человеческой жизнью…»

Внезапно зазвонивший телефон прервал мои размышления.

– Это тебя – передал мне трубку начальник.

– Да, я слушаю!

– Поздравляю Вас с днём рождения! – бархатным баритоном прозвучал на том конце трубки неизвестный мне мужской голос.

– Кто это? – не понял я.

– Вам привет от Леонида Ивановича! Надеюсь, Вы не успели забыть нашего общего товарища?

Нечто странное и непонятное оборвалось у меня в груди и с силой ухнуло вниз. Что-то сильно сдавило грудную клетку. Секунды две или три длилось молчание с обеих сторон.

– Чего Вам от меня надо? – хрипло выдавил я, наконец.

– Да ничего особенного – поспешил успокоить меня мой новый «товарищ», быстро смекнув, по моему ответу, что я не собираюсь стать ещё одним Исаевым или Кузнецовым. – Я только хотел передать Вам от него небольшой презент.

– Спасибо, мне ничего не надо – сдержанно ответил я, почувствовав, как сильно затекают ноги.

– Ну, тогда – как знаете – разочарованно произнёс незнакомец и игриво пообещал на прощание: – Я ещё Вам позвоню.

Я опустил тяжёлую трубку на рычаг аппарата и, вытерев со лба выступившие капельки пота, устало плюхнулся в кресло: «Да-а… от них, бл#ть, и на Луне не скроешься…»

– Кто там был? – заботливо осведомился Юрий Иванович, подступив с очередным бокалом искрящегося напитка.

– Да так… дальние родственнички… решили поздравить.

Уроки кооперации

Переехав в Питер (тогда ещё – Ленинград) и женившись, я крепко задумался – чем же мне, всё-таки, заняться и как кормить семью. Сейчас, спустя столько времени, не могу без улыбки вспомнить о том, как я собирался открыть кооператив «Манты» – этакое небольшое предприятие быстрого обслуживания, что было вполне логично и отвечало всем требованиям, провозглашённым М. Горбачёвым на заре «перестройки».

Какой же, я все-таки наивный простофиля!

Как и полагается, я собрал все необходимые для регистрации бумаги и двинулся в Василеостровский трест столовых. Ходил я туда ровно три недели подряд, совершенно искренне недоумевая – почему мне всё никак не подписывают и не регистрируют моё детище, столь необходимое городу в то время, как другие, более «шустрые», выходили из кабинета заведующей с широкой улыбкой на лице и красовавшимся круглым штампом в углу документа.

Вначале, заведующая внимательно выслушав меня, смотрела на меня, гадая – откуда я сейчас вытащу и положу ей на стол «заветный» свёрток. Во вторую нашу встречу, настала очередь недоумевать теперь уже мне.

«Что за ерунда? Что им ещё от меня надо?» – искренне удивлялся я про себя.

«Ты что – тупой? – вскидывая вверх свои брови и глядя широко раскрытыми глазами, как бы обращалась начальница, в свою очередь, ко мне. – А ещё на Востоке родился…

А я ей нёс какую-то ахинею, что-то вроде: «…и, как говорил на съезде партии Михаил Сергеевич Горбачёв… это как раз, отвечает требованиям… в русле постановления» и так далее.

В следующий раз, меня уже принимал её заместитель.

К концу третьей недели, находясь внизу, в коморке вахтера, я из последних сил хрипел насчёт кооперации, упоминая работы В. И. Ленина, но меня уже не мог слушать даже вахтёр.