Сергей Коржик - Бронебойщик (СИ)

• Название: Бронебойщик (СИ)
• Автор: Сергей Коржик
• Жанр: Боевая фантастика

Написал эту повесть как память о себе, внуку Мишке, которого к сожалению никогда не видел.

---

— Никакой самодеятельности старшина! Мы месяца два искали этот штаб, вы всё испортите, там надо работать серьёзными калибрами. Завтра с тобой пойдёт майор, он встретится с командирами миномётчиков и всё им объяснит. Понял старшина!

— Да чего тут не понять товарищ полковник, приведу майора, тот разъяснит миномётчикам политику партии и правительства.

— Везучий ты старшина вскрыл штаб, орден заслужил. Как у тебя с наградами?

— Да есть маленько. Все ордена я нацепил на запасную гимнастёрку, на мне была пара медалей.

Если подтвердится информация сверли дырку  под „Знамя“.

И поехало, понеслось, выловили Якова и его расчёт, он привёл к своему командиру. Тот уже доложил о выявленном штабе в дивизию. Еле всех успокоили. Через день проверили мою информацию, через два подвезли артиллерию, и в четыре часа третьего дня в самый разгар немецкого сабантуя, немецкий штаб накрыла дальнобойная артиллерия. Как мне рассказывал потом при награждении начальник разведотдела армии, немцы объявили трёхдневный траур. А в это время слева и справа от Сталинграда, до поры, спрятанные в степях армии, взломали линию фронта, и погнали оставленных без командования немецкие дивизии, загоняя их в котёл. Где они поварились еще полгода и сдались сломленные голодом, холодом, и упорством русского штыка.

Сменился Командующий. Он пришел со своими людьми, со своим батальоном охраны. А старый собрал узелки и на передовую, Для нас со Стёпой это значило только одно. Конец нашей вольной жизни. Батальон влился в полк тот в дивизию та в армию и вперёд отвоёвывать то, что потеряли. Оставив несколько дивизий охранять котёл из деморализованной армии так удачно погибшего Паулюса, остальные силы были брошены в сторону Ростова и Мариуполя, дабы отсечь немецкие дивизии, застрявшие в горах Закавказья и окружить их по возможности в новом котле. А Мариупольское направление отсекало котлы от центрального и западного фронта немцев, выдавливая их к Курску и Харькову. Из Закавказья мигом поумневшие немцы успели сбежать в Крым, а под Курском и Харьковом решили получить реванш за Сталинград. Тем боле, что те танковые дивизии, которые не смогли прорваться к Паулюсу, откатились в те края. Там они зализывали раны, пополняли выбитую в боях технику, туда же пошли новые немецкие танки и самоходки Тигры, Пантеры, Фердинанты. Ещё в Сталинграде, я был неприятно удивлён столкнувшись с Т-4 обеих модификаций, с длинным и коротким стволом. Кроме своей брони они несли ещё дополнительную, плюс экраны в наиболее опасных местах. Проще было поджечь его бутылкой КС, чем подбить его из ПТР. Правда, на мою долю оставались ещё пехота, автомобили, пулемёты, бронетранспортёры. Ну и самолёты. Тоже немало, да и не все же танки поменяли, и с гранатами стало полегче, а уж бутылок с КС, пей не хочу. Долго ли коротко, оказались мы возле города Поныри. Окопались, слева и справа, спереди и сзади подходили и также окапывались и опутывались колючей проволокой войска. Противотанковые пушки, пушки, пушки, прямо рядом с пехотой, что говорило о скором наступлении немцев. Подвозились боеприпасы, и складировались с запасом прямо в расположении частей. В небе злыми шершнями носились самолёты, короткий бой и кометой в землю. Редко расцветал ромашкой парашют, который тут же гасился короткими очередями победителей. Наконец, кто то на той стороне посчитал, что готов ради победы принести в жертву тысячи жизней, скомандовал — „в Атаку! . Наши ждали этого момента и по-скифски коварно предупредили бросок твари броском копья. Арт подготовка за полчаса до атаки по изготовившимся войскам поубавила им прыти, где то дезорганизовала, а где-то и хорошо потрепала. Но не остановила. Остановить эту тварь должны были мы. И мы её остановили! Рвали зубами артиллерии, кололи своими танковыми контратаками, пехота своя и чужая вела свою войну, где штык или сапёрная лопатка иногда решало дело. Не помогли немцам ни новые танки, ни новые самолёты ни новые дивизии с звучными названиями, мы их перемололи и погнали на Запад. Под Понырями погиб Стёпа. В штыковом бою на него вышел молодой эсэсовец, обманул движением руки с автоматом и заколол Степана на моих глазах кинжалом. Мгновением позже я метнул в него лопатку, которая вошла ему под подбородок и практически отрубила голову. Степана это не вернуло. А дальше как в угаре. Вот я не батарее, знакомое лицо, Есаулов. Нас трое, потом двое. И танки. Блядь. Только вроде упокоишь одного, из за него вылезает следующий, следующий, следующий. Пала ночь. А с ней пришла относительная прохлада. Мы сидели, прислонившись к последней целой пушке на батарее, последние её защитники. Ночь скрыла нас от врагов, а врагов скрыла от нас, где-то на горизонте ещё сверкали зарницы, слышались вздохи разрывов, но это не относилось к нам, как бы было в другой реальности.

А утром на позицию пришёл генерал, низенький с палочкой, все вытирал лицо платочком и обращаясь к нам двоим извиняющимся голосом говорил:

— Надо было выбить у них танки, во чтобы то ни стало, надо было выбить танки. Величко достаньте ордена, обратился он к ординарцу. Тот достал две красные коробочки отдал их генералу, а уж тот сунул нам их каждому в руки и сказал, — Всё что могу, это только за то, что остались живы. Величко запишите фамилии. И ушел.

Я дошёл до Берлина. 300 немцев и 172 единицы техники валялись за моей спиной. Двадцать шесть танков, БТР и автомобилей, ещё несколько самолётов я добрал на дальнем востоке. Война закончилась, а долг в два танка остался за мной.

Мне девяносто шесть, жил в Ростове. Так жизнь распорядилась. Дети внуки. Как без этого. Хожу скриплю зрение ослабло но воробья на крыше вижу до пёрышка. И вдруг, совсем рядом война, стравили суки. В новостях польские „Леопарды“ с ещё виднеющимися крестами на русской земле! Древний КАА шевельнулся в груди, поднял голову и спросил, — Бандерлооохи? Охоота? — Да, сказал я, — ты же помнишь у нас долг. Собрался быстро, а что мне собирать? Гимнастёрку, трусы, носки, полотенце, бутылку воды в сидор и в автобус. Никто не обратил на бредущего обочиной старика с котомкой за плечами. Вот он дошёл до блокпоста минут пятнадцать тому попавшего под артналёт укропов. Две „Рапиры“ одна в хлам, вторая вроде целая. Раненые и контуженые, ополченцы лежали и стонали вокруг. Дед вытащил из котомки гимнастёрку, одел её и присел за панораму, потом проверил заряжено ли орудие снова присел, прильнул к окуляру. В прицел вползал „Леопард“, „Огонь“ скомандовал он себе и дёрнул рычаг спуска. Подкалиберная смерть вошла точно между башней и корпусом танка не оставив тому шансов на железную жизнь,

— Снаряд! Кто-то лязгнул затвором. Дед повел стволом следующую цель:

— Огонь! И следующий зверь здох рядом с первым. Остальные, выпустив стену дыма рванули назад, оставляя своих собратьев догорать в Украинской степи.

— Добрая была охота, я отдал долг, расслышали рядом стоящие бойцы. У деда закрылись глаза, обострились черты лица и он умер. Когда его тело оттащили от пушки, все обратили внимание на гимнастёрку и его награды. Три ордена Славы, ордена Красного знамени. Четыре ордена Красной Звезды, три медали За Отвагу. За оборону Сталинграда, За взятие Берлина, за победу над Японией. И ни одной юбилейной. Похоронили его на самом высоком кургане Саур-могиле. На могильной плите выбили последние его слова: „Добрая была Охота“ и фамилию: Кожемяка А.А.