Мулк Ананд - Гаури

• Название: Гаури
• Автор: Мулк Ананд
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0543-8

Это незабываемая история любви — сильной и всепобеждающей, жертвенной и страстной, беспощадной и губительной! Робкие признания, чистые чувства, страстные объятия и неумолимые законы Востока, заставляющие влюбленных скрывать свои чувства.

Встречи и расставания, преданность и предательства, тайны и разоблачения, преступления и наказания подстерегают влюбленных на пути к счастью. Смогут ли они выдержать испытания, уготованные судьбой?

Агентство CIP РГБ

---

— Ну как, моя телочка… — вкрадчиво начал Амру.

Она вдруг замерла, затихла, и только глаза ее горели ярким светом. Присутствие ненавистного Амру, наглость, с какой он осмелился приблизиться к ней, сковали ей язык. Тяжело дыша, она лишь слегка открыла рот и облизнула губы.

Амру понял, что она хочет пить.

— Сейчас я дам тебе воды, — сказал он, подошел к глиняному кувшину, налил холодной воды в медную чашку и протянул ее Гаури.

Она приподнялась, взяла чашку у него из рук и с жадностью стала пить.

— Много не надо, — предостерег он, решив, что от холодной воды ее будет лихорадить еще больше. Но она выпила все до капли, сунула ему в руки чашку и легла снова — ей стало легче.

Амру искоса взглянул на нее и понял по ее подчеркнутому безразличию, как она его ненавидит. И еще он понял, что уже никакой добротой не сможет загладить свою вину перед ней. Понурив голову, он долго сидел в молчании.

— Послушай, Гаури, — вдруг сказал он. — Здесь сейчас никого нет, кроме нас с тобой, но ты не бойся. Как я ни плох, больше я тебя не обижу. Зло сделано — и ты здесь. Теперь тебе остается лишь примириться с тем, что ты принадлежишь сетху Джайраму Дасу. Мы бедны, а беднякам выбирать не приходится. Что до меня, то я не могу свернуть с пути зла — иначе я не спасу свою землю и корову твоей матери. Ведь все эти ростовщики — сущие кровопийцы. Мы же только их покорные слуги.

— Хорошо, пусть так, — перебила его Гаури. — Но как могла мать продать родную дочь? Лучше бы она задушила меня при рождении, чем убивать теперь… — Голос ее звучал по-детски наивно, но в нем чувствовалось возмущение, идущее из глубины души.

— Вряд ли я сумею тебе объяснить, что я думаю о себе самом, — сказал Амру. — Я знаю, что я негодяй. Но прежде чем уйти, я должен сказать тебе, что самое большое мое преступление не в том, что я продал тебя ростовщику. Я сделал худшее — я пожертвовал своей любовью. С тех пор как ты стала взрослой девушкой, я люблю тебя. Я хотел, чтобы ты была моей, а вместо этого отдаю тебя на растерзание другим… Я дважды проклят…

Только теперь поняла Гаури значение тех взглядов, которые Амру бросал на нее перед замужеством, его ревность к Панчи, поняла, почему он так подло продал ее старику.

Ей хотелось встать и с гневом и презрением взглянуть ему в глаза. Но он не глядел на нее, и она вдруг почувствовала к нему жалость, хотя гнев по-прежнему душил ее.

— Ты всегда жил только для себя, — проговорила она. — Ты разбил жизнь моей матери. И кто знает, может, ты и вправду отравил моего отца…

Ее била дрожь, она была готова наговорить бог знает что. Но при воспоминании об отце у нее выступили на глазах слезы, и она вдруг почувствовала себя частицей родной семьи, скромной, послушной девочкой, готовой к тому самопожертвованию, о котором ей так часто толковали старые люди и жрецы. Все же этот ненавистный Амру был ей дядя. Где-то в глубине ее существа, там, где покоились вбитые в нее молитвы и религиозные наставления, многие из которых — она это знала — были явной ложью, ее простая правда уступила место безотчетной жалости…

Гордая своей моральной победой, она все же отвернулась от Амру и впервые за эти два дня почувствовала себя спокойнее.

Ее продолжительное молчание начало в конце концов тяготить Амру.

— Ну что ж, — сказал он, — я, пожалуй, пойду…

Гаури продолжала молчать. В это время в дверях показался Джайрам Дас. Она так уставилась на мешки под его глазами, словно в них заключался единственный признак его старческой слабости, слабости человека, которому теперь предстояло безраздельно владеть ею.

— Спал у нее жар? — спросил сетх, подходя к Амру.

— Спал, сетх-джи, — сказал Амру и добавил: — А теперь я оставляю ее на ваше попечение. Я знаю, вам нужна женщина, чтобы смотреть за вами. А Гаури — преданное создание, она способна многое простить. К тому же у нее мягкий характер.

— Видишь ли, брат, — сказал сетх, — с тех пор как умерла моя жена, у меня не было ни минуты покоя. Здоровье мое все ухудшается, пропал сон, а от этого страдают дела! Думаю, что с приходом этой девочки все пойдет на лад. — Он повернулся к Гаури: — Ничего, скоро придет доктор, и ты поправишься. Я провожу твоего дядю…

— Я ухожу, Гаури, — сказал Амру, направляясь к двери. — Скорей поправляйся. Поручаю тебя великодушию сетха Джайрама Даса.

Гаури закрыла глаза. Так голубю, заметившему крадущуюся к нему кошку, кажется, что он останется в безопасности, если не будет видеть своего врага…

Проводив Амру, Джайрам Дас вернулся к Гаури. Она лежала, не открывая глаз, чтобы не видеть его, но чувствовала, что он стоит рядом. Тогда она отвернулась и постаралась прогнать мысль о нем.

Не зная, что делать, Джайрам Дас искоса поглядывал на нее, в то же время стараясь, чтобы она не заметила этого.

Да, он, безусловно, сделал большую ошибку, не посоветовавшись с пандитом Рамом Нарайяном. Надо было выяснить гороскоп этой девушки, совпадают ли их звезды. Но его нетерпеливое сердце не хотело ждать. Слишком уж хороши у нее бедра. Высокие, круглые, так и хочется погладить их. Давно он не видел таких бедер. Ради таких бедер он готов был простить ее холодность. Если б только она допустила его к себе, уж он сумел бы доказать ей, что он вовсе не так стар и немощен, как она думает…

Какие только греховные мысли не лезут в голову! Он даже про себя не должен вспоминать о своей старости, не то и она начнет думать о том же. Ведь говорил же пандит, что мысли могут передаваться от человека к человеку. Нет, не раздумывать надо, а что-то предпринимать. Например, привести врача. Прежде всего надо поставить ее на ноги.

— Я пойду, девочка, — сказал он. — Пойду и приведу доктора Махендру.

Гаури продолжала молча лежать, отвернувшись к стене. Она даже затаила дыхание, притворяясь, будто ничего не слышала и слушать не хочет. Не нужны ей его заботы!

— О господи, — прошептал в отчаянии ростовщик. [25]

На лестнице раздались чьи-то шаги, и Гаури натянула на себя тонкое белое одеяло.

В комнату вместе с ростовщиком вошел незнакомый мужчина в рубашке и брюках цвета хаки. На голове у него был тропический шлем, в руках кожаный портфель.

Гаури догадалась, что это и есть врач, и машинально поправила растрепанные волосы.

— Не беспокойся, детка, — сказал незнакомец, подходя к ней. — Я доктор.

— Полковник медицинской службы Махендра-сахиб, — поспешил сообщить ростовщик, чтобы она сразу почувствовала, с кем имеет дело.

Эти слова произвели на Гаури желаемое впечатление. Она покраснела от волнения, хотя старалась держать себя в руках.

Доктор Махендра привычным движением взял ее руку, чтобы проверить пульс, затем так же машинально пощупал лоб и сказал очень просто:

— Я думаю, вы сами выдумали себе болезнь, не так ли?

Гаури вспыхнула от смущения — как это он сразу все понял?

— А теперь, сетх-джи, — сказал Махендра, — вам лучше выйти, пока я ее осмотрю.

Джайрам Дас сложил руки в знак согласия и немедленно повиновался.

Доктор велел Гаури расстегнуть рубаху и приложил свою трубку к ее груди. Потом он измерил у нее давление и попросил лечь на живот. Внимательно прослушав ее, он сказал:

— Ничего страшного нет, можешь не беспокоиться. Просто небольшой жар. Но тебе не следует волноваться.

Гаури колебалась: сказать или не сказать? Вдруг он поможет ей освободиться? Нет, пожалуй, не стоит… Ведь он такой сдержанный и серьезный… Ну, а если все-таки рискнуть?

Неожиданно к ней пришла решимость — решимость отчаяния.

— Мои родные продали меня, — сказала она и тут же умолкла, словно испугавшись собственных слов.

Доктор мрачно кивнул, но не сказал ни слова. Только покраснел почему-то. Собрав инструменты, он взял шлем и так же молча направился к выходу.

— Я пришлю тебе лекарство, — сказал он, задержавшись в дверях. — Но ты поправишься лишь в том случае, если сама этого захочешь…

В этот момент появился Джайрам Дас.

— Да, да, доктор, — заговорил он, — уговорите ее побыстрей поправиться. Ведь за мной некому присмотреть. Вы же знаете, моя жена умерла несколько месяцев назад. Я-то думал, эта девушка придет и будет готовить мне. А вместо этого мне приходится самому ухаживать за ней…

— Пошлите кого-нибудь за лекарством ко мне в больницу, — прервал его врач и с хмурым лицом вышел из комнаты. Ростовщик сунул ему в руку пятнадцать рупий, которые тот небрежно сунул в карман рубашки.

Около полудня, когда обжигающие лучи солнца довели Гаури до полного изнеможения, Джайрам Дас, потея и отдуваясь, вошел в комнату с многочисленными свертками в руках.

Гаури демонстративно отвернулась к стене, с ужасом думая, что он решил, наконец, потребовать с нее то, за что заплатил своими деньгами. Ее била дрожь. Несмотря на внешнее безразличие, ее переполняли самые противоречивые чувства. Жгучий стыд, горестные воспоминания о предательстве Панчи, злость к матери и Амру и, наконец, отвращение к этому человеку с мешками под глазами — все это смешалось воедино.