Сергей Лавров - Заначка на черный день

• Название: Заначка на черный день
• Автор: Сергей Лавров
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-94371-757-9

Чемодан с неправедными миллионами так близко — стоит только руку протянуть, и… Даже законопослушная ученая дама Агнесса Викентьевна не может устоять перед соблазном — ведь ей так хочется побывать в Италии! Увы, чемоданом интересуется не только она, некие серьезно настроенные личности устраивают за ним настоящую охоту. Но кто не рискует, тот не пьет Дом Периньон!

Что победит в итоге — грубая мужская сила или хитроумная женская логика? Суждено ли героине увидеть вожделенные Рим и Венецию?..

---

Дежурный молниеносно произвел какую-то хитрую манипуляцию с амбарной книгой временно задержанных, в результате которой купюра, не коснувшись его пальцев, растворилась со стола, как будто ее там никогда и не было. По-моему, он больше опасался бдительного ока сослуживцев, жаждущих дележа, нежели наших укоризненных взоров. Вот она, наша хваленая законность! Сейчас он отпустит этого Колядку, тот сядет с горячо любимой супругой (бр-р-р!) в автомобиль — и адью! А мы-то с чем останемся? С Маргаритой, которую еще надо выручать из травматологии?!

Перед госпожой Колядко без скрипа распахнулась хорошо смазанная, обитая железом дверь «в номера».

Я схватилась за телефон. Нам срочно нужен был транспорт! Веник поначалу очень обрадовался, услышав мой голос, но тотчас сник.

— Но ты же знаешь… я не могу сейчас в гараж! Уже темно! Мне из дому не выйти, честное слово!

Вот они, мужики! Ради женщины не в силах преодолеть даже свои неврозы! Не подумайте, я не стала унижать старого байкера. Просто поблагодарила корректно. Умею я так сказать спасибо, что человек себя последним дерьмом чувствует. Он начал длинно извиняться, но мне уже не до того было.

Жена Колядко после непродолжительного свидания с мужем вышла не то что успокоенная, а даже какая-то радостная, приподнятая. Все в ней точно взвинтилось — и ресницы, и сумочка на перекрученном ремне, и прическа. Она пошла прямо к нам играющей походкой, на носочках, прямо-таки приплясывая на ходу. При общем сиянии невыразительной, блеклой физиономии этого апельсинового дерева, бесцветные брови ее были сведены, а толстую плоскую переносицу перечеркнула глубокая вертикальная складка. Она явно решилась предпринять что-то очень важное в своей жизни… а может быть, и не только в своей. В общем и целом она напоминала дредноут времен Первой мировой войны, на полных парах рвущийся в морское сражение в надежде на долгожданную и окончательную победу. Большая голова поворачивалась на короткой толстой шее влево-вправо в поисках врага, как носовая башня. Глазища — что твои орудия главного калибра! Только дыма из труб да реющего флага за кормой не хватало.

Я люблю решительных женщин, неукротимо сражающихся за свое счастье. Наверное, во мне течет кровь амазонок и скифских цариц. Я сама такая — если уж меня подхватит, пойду до конца, несмотря ни на что… особенно, на мораль и нравственность. При этом я себя аморальной отнюдь не считаю, нет. Просто такова женская стихия… сущность наша такова.

Носительница женской сущности и стихии, признанная мною даже в этом ее уродливом обличье, подошла и вперила в меня свои глаза-пушки. На Зинаиду — ноль внимания: едва скользнула взглядом и сразу признала в ней канонерку малого тоннажа.

— Это ужасно — то, что натворил мой муж, — без обиняков начав пристрелку, сказала она. — Как мы можем уладить случившееся?

— У нас большие расходы! — встряла Зинаида в битву гигантов. — Больница… а может, потребуется операция! Такой силы удар был! — и она потрясла в воздухе ладонью, как будто ошпарилась.

— Состояние вашей родственницы настолько серьезно? — с каким-то затаенным чувством надежды спросила госпожа Колядко, следуя своим, только ей одной ведомым курсом и игнорируя мелкую шрапнель моей напарницы. — Может быть, вы скажете мне, в какой больнице она находится, и я… позабочусь о ней?

Мы скрестили взгляды, точно капитаны броненосцев, разглядывающие друг друга в бинокль. Почему-то меня одолела тревога за Маргариту. Каким это образом о ней собираются позаботиться? Что именно это значит? Женщины в одну и ту же фразу могут вкладывать весьма противоположные вещи…

Я молчала. Мне нужен был адрес — и больше ничего. Жена мнимого нарушителя правил дорожного движения занервничала и вместо прямой атаки перешла к сближению мелкими галсами лести, после которых обычно следует залп всеми орудиями главного калибра.

— Я вижу, вы понимающая женщина… Я хочу вам обеим сделать предложение… очень выгодное для всех предложение… Оно покажется вам несколько необычным… но эту сторону мы не будем обсуждать.

— Короче! — снова встряла Зинаида, нервируя и сбивая с курса противника. — Сколько?!

И она выразительно тряхнула своим пакетом, в котором музыкально забрякали пустые пивные бутылки.

Мадам Колядко с легким пренебрежением, насмешкой и даже слегка брезгливо покосилась на этот злосчастный пакет и, решив, видимо, что предосторожности и китайские церемонии с нами излишни, сказала деловым будничным тоном:

— Я дам вам каждой по пять тысяч, если вы НЕ БУДЕТЕ забирать заявление против моего мужа.

Вот это был удар! Всего что угодно я ожидала, но не этого. Мы опешили. У Зинки откровенно отвалилась нижняя челюсть. Надеюсь, что я выглядела более достойно, но не уверена. Знаете, не каждый день сталкиваешься с таким… предательством, другого слова не подобрать. Я, конечно, ругаю мужчин, презираю их и в грош не ставлю — но когда в бурном житейском море существуют такие вот ядовитые оранжевые гадины, чего еще можно ожидать от мужиков? Да ничего хорошего!

— Вам понятно, что я хочу? — еще раз, спокойно, ничуть не повышая голос, спросила она.

— Более чем понятно, — ответила я, пользуясь тем, что Зинка на время вышла из строя и, потеряв управление, неслась в кильватерной струе противника. — Это ваше дело. Мы согласны, но каковы гарантии? Где мы можем вас найти?

Госпожа Колядко, не смущаясь нас нимало, порылась в сумочке и на обрывке старого кассового чека написала телефон.

— Позвоните мне завтра… в обед. Мы договоримся о встрече, и я передам вам всю сумму. Сейчас у меня, к сожалению, нет с собой таких денег. Надеюсь, вы понимаете, что говорить об этом никому не следует. И узнайте, пожалуйста, где лежит и как себя чувствует ваша родственница. Я тоже медик и, может быть, смогу ей помочь.

Слава богу, что у меня хватило ума и интуиции не проболтаться ей, куда увезли Маргариту! Теперь я точно поняла, что именно звучало в ее первом предложении помощи! Чтобы законопатить мужа надолго за решетку, эта дамочка может, пожалуй, и усугубить полученные Марго тяжелые травмы… вплоть до летального исхода! Тем более, что она сама врач!

Прав был мой первый муж, когда говорил: «Агнесса! Мужчина — это такая гадкая, скользкая, коварная и опасная тварь, хуже которой может быть только… женщина!»

3

— За ней! — решительно скомандовала я медленно выходящей из ступора Зинаиде, едва за этой безупречной женой закрылась тяжелая дверь отделения милиции. — Надо узнать, где она живет! Чует мое сердце, что Колядко рассказал ей про дипломат и просил откупиться! О, санта симплициссима! Святая простота, значит. — Пояснение предназначалось моей недостаточно подкованной в латыни подруге.

— Какая, к черту, простота! — вновь обрела дар речи Зинаида, выходя за мной на крыльцо, под моросящий дождь, прикрывая голову пакетом с драгоценной стеклотарой. — Я уж насколько алкаша своего ненавидела, прямо убить была готова — но чтоб так вот подставить… Я его и по бабкам-шептухам таскала, и в диспансер водила, и зашивала, и чего только не натерпелась — а эта гадина, ты только посмотри! Мало мы с нее запросили! Давай по десять тыщ возьмем! За такое поганое дело и десяти-то тысяч мало!

— Нет, Зиночка, — сказала я ласково, вглядываясь в темноту улицы и начиная осторожно красться вдоль мокрых облетевших кустов параллельно уходящей прочь летящей походкой, прямо таки бегущей по волнам госпоже Колядко. — Мы у нее все возьмем… и заявление заберем обязательно! Завтра же, как только Маргариту из травматологии выручим. Я бы еще и мужу ее все рассказала бы, да он тоже, судя по всему, гад порядочный. Пусть живет, мучается. Нам сейчас, главное, адрес ее узнать. А уж потом — дело техники…

Тут я увидала, что женщина-броненосец взмахом руки останавливает автомобиль и вот-вот ускользнет от нас.

— Бежим, Зина! Быстрей!

Мы помчались к дороге, с грацией мокрых гиппопотамов прыгая через лужи. Зинка поскользнулась и, кажется, упала. По крайней мере, за моей спиной раздался звон битого стекла и такие матерные фиороритуры, что портовый грузчик бы позавидовал. Мне было не до нее — я отчаянно семафорила обеими руками, тормозя попутку.

Нам повезло. Забрызганные по самую крышу, милые отечественные «жигули» остановились сразу, пока я еще не потеряла из виду белую машину, увезшую новую хозяйку чемоданчика. Мы с Зинкой, охая и дыша, как загнанные лошади, ввалились в салон, мокрыми задами прямо на чехлы заднего сидения.

Водитель поморщился.

— Бабки, вам куда?

— На кудыкину горку, дедка! Поезжай вон за той белой машиной — не промахнешься!

— За «маздой»? — спросил он. — Или за «фольксвагеном»?

Если бы я еще знала, какая из них «мазда», а какая — «фольксваген»! Я теперь только «тойоту-королу» знаю, да и то, если вишневого цвета… Я пристально вгляделась в красные огни подфарников.