Роже Мартен дю Гар - Семья Тибо. Том 2

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Семья Тибо. Том 2"
Описание и краткое содержание "Семья Тибо. Том 2" читать бесплатно онлайн.
Роман-эпопея классика французской литературы Роже Мартен дю Гара посвящен эпохе великой смены двух миров, связанной с войнами и революцией (XIX — начало XX века).
На примере судьбы каждого члена семьи Тибо автор вскрывает сущность человека и показывает жизнь в ее наивысшем выражении — жизнь как творчество и человека как творца.
Перевод с французского Инн. Оксенова, Н. Рыковой, Д. Лившиц, Н. Жарковой.
Примечания М. Машкина и И. Подгаецкой.
Иллюстрации Б. Заборова.
Вильсон правильно указывает первое условие такого мира: свержение деспотических правительств. Важнейшая цель. Европа не будет чувствовать себя в безопасности, покуда не вырван с корнем германский империализм. Покуда австро-германский блок не проделает эволюции в сторону демократии. Покуда не будет уничтожен этот рассадник ложных идей (ложных — потому что они противоречат общим интересам всего человечества), рассадник мечты о мировой империи, цинического воспевания силы, веры в превосходство германца над всеми прочими народами и его право подчинить их себе. (Проповедь особой миссии Германии в окружении кайзера, согласно которой всякий германец обязан быть крестоносцем, носителем идеи германского владычества над миром.)
Вечер.
Рад был посещению Гуарана и Вуазене, они зашли после обеда. Говорили о Германии. Гуаран утверждает, что зловещая религия силы является не столько плодом имперского режима, сколько выражением особых этнических свойств расы: скорее инстинкт, чем доктрина. Споры. Пруссия — еще не вся Германия, и т. д. Гуаран сам признает, что у Германии есть все необходимые данные для того, чтобы стать мирной и пользующейся свободами нацией. А если даже в германском мессианизме проявляет себя инстинкт расы? Разве не ясно, что деспотический режим растравляет его, усиливает, использует в своих целях! От нас, если мы победим, от характера мирных договоров, от нашего отношения к побежденным будет зависеть — останется или исчезнет это зло. Демократическое перевоспитание Германии, которое Вильсон хочет предписать, выведет этот мессианизм из употребления и тем самым лишит его жала или же направит его по иному пути, но лишь при одном условии: если мирный договор не даст немецкому народу никаких поводов желать реванша. На все это потребовалось бы лет пятнадцать. Я не теряю надежды. Я склонен верить, что Германия 30-х годов — республиканская, патриархальная, трудолюбивая и мирная — станет одной из самых верных гарантий европейского союза.
Вуазене напомнил ноябрь 1911 года. Очень верно. Почему франко-германское соглашение Кайо только отдалило войну? Потому что оно не меняло — не могло изменить — политического режима Германии. Потому что политика Германии, Австрии, России по-прежнему оставалась политикой самодержавной власти, политикой имперских министров, имперских генералов. Вильсон это понял. Ничто не изменится, если будет побежден только кайзер, но останется неприкосновенным прусский, тевтонский дух, императорская власть, ее стремление к гегемонии, ее пангерманизм. Устранить первопричины, чтобы не дать возродиться духу автократии. И тогда прочный мир будет обеспечен.
Не надо забывать, что именно кайзеровское правительство, одно, против желания всей остальной Европы, сорвало Гаагскую конференцию{168}. (Записываю подробности со слов Гуарана; было достигнуто полное согласие по вопросу об ограничении вооружений, было заключено соглашение, которое могло пойти очень далеко; и вот накануне подписания представитель Германии получил от своего правительства приказ не брать на себя никаких обязательств.) Иными словами, в этот день Империя сбросила маску. Если бы принцип арбитража был принят, если бы Германия, подобно другим государствам, согласилась бы на ограничение вооружений, положение Европы в 1914 году было бы совсем иным, чем оказалось в действительности, и мы, возможно, избегли бы войны. Помнить об этом. До тех пор, пока в самом сердце Европы сохраняется режим пангерманской экспансии, самодержавно распоряжающейся судьбами семидесяти миллионов подданных, разжигающих каждодневно националистическую гордыню, — мир в Европе невозможен.
4 сентября.
Сегодня с утра боли в боку мобильные, перемежающиеся, очень острые. (Помимо всего прочего.)
В сводке сообщается о взятии обратно Перонна. До сих пор, если не ошибаюсь, командование ни разу не проговаривалось, что Перонн в августе перешел в руки противника.
Коротенькое письмо от Филипа. В Париже говорят, что Фош проектирует наступление в трех направлениях одновременно. Одно на Сен-Кантен. Другое на реке Эн. Третье, совместно с американцами, на Маасе. Или, как выражается Филип, «в перспективе еще одно кровопускание…». Неужели нужны еще и еще трупы, прежде чем будут приняты вильсоновские предложения?
Вечер.
Недавно заходил Гуаран. Возмущен. Оказывается, за обедом шел спор о новом послании Вильсона. Почти все сошлись на том, что роль Лиги наций прежде всего — после войны сохранять с помощью постоянного института коалицию цивилизованного мира против Германии и Австрии. Гуаран утверждает, что эта идея прочно засела в мозги официальной Франции (начиная с Пуанкаре и Клемансо). Ее можно сформулировать так: «sine qua поп»[73] мирного устройства Европы состоит в исключении бошей из европейского концерта. Как проклятой богом расы. Как фермента будущих войн. Мир невозможен, покуда существует в Европе слишком живучая Германия. Следовательно, нужно учредить над ней опеку, чтобы обезвредить».
Чудовищно. Если Гуаран передает точно, то это полное извращение мысли Вильсона. Оставить для начала за пределами всеобщего Союза одну треть Европы под предлогом ответственности этой трети за войну, провозгласить Германию на все времена страной, не заслуживающей доверия, — это означает убить в зародыше правовую организацию Европы, удовлетвориться карикатурой на Сообщество наций, открыто признать, что у нас мечтают подчинить Европу англо-французской гегемонии, с умыслом выращивать семена новых кровавых конфликтов. Вильсон слишком разумен, слишком опытен, дабы попасться в эту империалистическую ловушку.
5-е, четверг.
Сегодня еле держусь на ногах. Похож на случайно ожившего удавленника. Чтобы спуститься с лестницы, потребовалось целых пять минут.
Медленно, неотвратимо приближаюсь к своему концу. Этой ночью снова вспомнил, как умирал Отец. Во время агонии он напевал песенку, которую любил еще в юные годы:
Гоп! Гоп! Милая ждет!
Не следует откладывать, поскорее записать свои мысли об Отце для Жан-Поля.
Как часто там в дни, когда нас отводили в тыл на отдых, где была тишина, где всякий мог снова испытать величайшее счастье — растянуться на настоящей кровати, — я проводил целые часы в наивных мечтаниях о послевоенном будущем, о том, что я непременно начну вести другую, лучшую жизнь, жизнь, по-настоящему полную труда и более полезную людям… Все впереди, казалось мне, должно было быть таким прекрасным!
Мертвый, мертвый. Неотвязная мысль. Непрошеная во мне. Чужая. Язва. Паразит.
Все было бы по-иному, если бы я мог принять. Но для этого пришлось бы искать опоры в метафизике. А я… Странно, что наше возвращение в небытие способно вызвать такое сопротивление. Что чувствовал бы я, если бы верил в существование ада, знал, что мне суждены вечные муки? Думаю, что страшнее все равно не было бы.
5 сентября, вечер.
Майор прислал мне через Жозефа журнал, в котором лежала закладка. Я открыл отмеченную страницу и прочел:
«Войны ведутся под всевозможными предлогами, но истинная причина у них всегда одна — армия. Не будет армий, не будет войн. Но как упразднить армию? Путь к этому один: свержение деспотизма». Это цитата из речи Виктора Гюго, а Реймон написал на полях: «Конгресс мира, 1869!{169}» — и поставил восклицательный знак.
Пусть издевается, если ему угодно. Если пятьдесят лет назад уже проповедовалось уничтожение деспотизма и ограничение вооружений, это вовсе не значит, что ныне нужно терять веру в то, что человечество выйдет наконец из тупика.
Мокрота в эти дни обильнее, чем когда бы то ни было. Увеличилось количество расплавленной ткани (пленки слизистой и ложной пленки).
6 сентября.
Получил сегодня утром письмо от г-жи Руа. Пишет мне каждый год в день смерти своего сына.
(Любен иногда чем-то напоминает Манюэля Руа.)
Как думал бы он теперь, останься он в живых? Представляю его себе довольно ясно, дохляка (как Любен), но по-прежнему отчаянного, — он дождаться бы не мог выздоровления, чтобы поскорее вернуться на фронт.
Жан-Поль, что будешь думать ты о войне в 1940 году, когда тебе исполнится двадцать пять лет? Ты, конечно, будешь жить в перестроенной заново, умиротворенной Европе. Ты, должно быть, и представить себе не сможешь, что это такое было — «национализм». Что такое была героическая вера тех, которым в августе 1914 года тоже исполнилось двадцать пять и перед кем открывалось все будущее: героизм юношей, уходивших на фронт горделиво, как мой милый мальчик Манюэль Руа! Не суди их слишком строго, попытайся понять. Не истолкуй ложно благородство этих мальчиков, которым не хотелось умирать и которые, как подобает мужам, поставили на карту свою жизнь, когда их родине угрожала опасность. Далеко не все были сорвиголовами. Многие, подобно Манюэлю Руа, шли на эту жертву, веря, что она послужит счастью будущего поколения, к которому принадлежишь и ты. Да, таких было много. Я сам их знал. Дядя Антуан свидетельствует за них.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Семья Тибо. Том 2"
Книги похожие на "Семья Тибо. Том 2" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Роже Мартен дю Гар - Семья Тибо. Том 2"
Отзывы читателей о книге "Семья Тибо. Том 2", комментарии и мнения людей о произведении.