Гайто Газданов - Том 1. Романы. Рассказы. Критика

• Название: Том 1. Романы. Рассказы. Критика
• Автор: Гайто Газданов
• Издательство: Эллис Лак
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-902152-71-2, 978-5-902152-72-9

В первый том наиболее полного в настоящее время Собрания сочинений писателя Русского зарубежья Гайто Газданова (1903–1971), ныне уже признанного классика отечественной литературы, вошли три его романа, рассказы, литературно-критические статьи, рецензии и заметки, написанные в 1926–1930 гг. Том содержит впервые публикуемые материалы из архивов и эмигрантской периодики.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

…то начало позднейшей биографии Толстого, где говорится о муравейных братьях… – Под позднейшей биографией Толстого, по-видимому, подразумевается обширное исследование П. И. Бирюкова «Биография Льва Николаевича Толстого», последний, четвертый, том которого вышел в 1923 г.

Муравейные братья – «тайна» братьев Толстых. Старший, Николай, «двенадцати лет… объявил всем, что у него есть тайна, и когда она откроется, все люди сделаются счастливыми… все будут любить друг друга, все сделаются муравейными братьями». Вероятно, мальчик имел в виду моравских братьев – общину, в которой «все жили нравственной жизнью и все имущество было общим», но заменил непонятное слово привычным (наблюдение за муравьями – одно из любимых занятий детей Толстых; по воспоминаниям современников, в старости Лев Николаевич часто посвящал созерцанию «муравейной жизни» минуты отдыха). Для вступления в общество муравейных братьев необходимо было выполнить три условия: встать в угол и не думать о белом медведе; пройти, не оступившись, по щели между половицами; в течение года не видеть зайца – ни живого, ни мертвого, ни жареного на столе. Когда общество будет создано, Николенька Толстой должен взять зеленую палочку, «на которой записана тайна», и закопать ее в заветном месте; братья же «уйдут на Фанфаронову гору жить хорошей жизнью», где все будут равны между собой в уважении и любви и «не будет ни больших, ни маленьких».

…заставлял святого Иоанна произносить слова, принадлежащие чуть ли не Фоме Аквинскому… – Святого Иоанна (скорее всего, имеется в виду один из апостолов, любимый ученик Христа Иоанн Богослов; согласно традиции, он – автор одного из канонических евангелий, Апокалипсиса и трех посланий (но, возможно, речь идет и об Иоанне Златоусте (374–407), архиепископе Константинопольском, одном из Отцов Церкви, авторе произведений экзегетического, т. е. истолковывающего Священное Писание, характера, многочисленных проповедей, также причисленного православной церковью к лику святых) и Фому Аквинского (1225–1274) разделяют не только века, но и – что более важно – происшедшее в XI в. разделение Церкви на Западную (католичество) и Восточную (православие). Именно философская система Фомы Аквинского, строго иерархическая и рациональная (опираясь на труды Аристотеля и неоплатоников, он формулирует принцип гармонии веры и разума: разум признается способным доказать Бытие Божие и отклонить возражения против истин веры), в 1879 г. объявляется «единственно истинной философией католицизма».

– Помните место в богослужении: «Оглашенные, изыдите» – Слова, которыми заканчивается средняя часть Литургии – Литургия Оглашенных. Произносятся они перед Херувимской песнью, во время которой приготовляются Святые Дары. В древности оглашенные (еще не крестившиеся, только постигающие основы веры) и те из крещеных, кто отлучен или не допущен до причастия за какие-либо тяжкие грехи, при этих словах должны были выйти из храма – как недостойные присутствовать при совершении таинства. В Новое время призыв к оглашенным имеет чисто символический смысл; каждый присутствующий на литургии, слыша их, должен спросить себя, не принадлежит ли и он к числу оглашенных, достоин ли он находиться в храме, и мысленно покаяться.

…подолгу расспрашивал его об атеистическом смысле «Великого Инквизитора» и о «Жизни Иисуса» Ренана… – В многочисленных трактовках гл. 5 кн. V романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» (1879–1880) «Великий Инквизитор» (труды К. Леонтьева, Н. Бердяева, Л. Шестова, С. Франка, Н. Лосского, В. Розанова, Д. Мережковского, Вяч. Иванова, В. Зеньковского, митрополита Антония (Храповицкого) и др.) об «атеистическом смысле» речь не идет, ибо авторская позиция проявляется недвусмысленно: и косвенно (через систему образов, композицию, сюжет произведения), и оценочно (слова Алеши Ивану: «Поэма твоя суть хвала Иисусу, а не хула!»).

Ренан Эрнест (1823–1892) в книге «Жизнь Иисуса» (1867) изображает Христа как реальное, историческое лицо, игнорируя Его божественность. Для Ренана Бог – безличный мировой разум, организующий космос; при такой трактовке вопрос о Боговоплощении отпадает. Интересно само упоминание в одном контексте произведений Ренана и Достоевского, учитывая отношение последнего к «Жизни Иисуса», неоднократно высказывавшееся им в публицистике и переписке. Для Достоевского Ренан – в одном ряду с «материалистами», не понимающими красоты образа Христа и противопославляющими Его абстрактной «истине».

Катехизис – краткое изложение учения церкви, обычно в форме вопросов и ответов. Наиболее известные русские православные катехизисы – «Православный исповедник» Петра Могилы (1640), «Пространный христианский катехизис» митрополита Филарета (1823).

Он напоминал мне Великого Инквизитора в миниатюре: он был непобедим в диалектических вопросах и вообще был бы более хорош как католик, чем как православный. – Великий Инквизитор в «поэме» Ивана Карамазова отрекается от Христа, уступая искушениям «премудрого духа» – чуду, тайне и авторитету-взамен Христовой свободы: «…мы давно уже не с Тобою, а с ним, вот уже восемь веков…» Восемь веков назад относительно времен действия поэмы – время возникновения Папского государства; стремление к «мирской власти» любой ценой, в том числе и ценой «отречения от Христа», присуще католичеству не только по мнению Достоевского, но и по мнению многих его современников (см., например, труды славянофилов, «Encyclica» Тютчева, «Три силы» Вл. Соловьева). В отличие от православия, католичество опирается на рациональное постижение мира и Бога, конструирует иерархически четкую, философскую систему. Это отличие выражено в формуле митрополита Илариона: «Родися Благодать и Истина, а не Закон» («Слово о Законе и Благодати», XI в.).

…она все какую-то Лаппо-Нагродскую читает… – Ироническое соединение фамилий двух русских писательниц: Надежды Александровны Лаппо-Данилевской (1874–1951) и Евдокии Аполлоновны Нагродской (1866–1930). Тема произведений НА. Лаппо-Данилевской, как правило, жизнь аристократов и людей искусства. Романтическая фабула, изощренная любовная интрига, узнаваемость реальных прототипов (политических деятелей, творческой интеллигенции, людей высшего света), живость и занимательность при отсутствии глубины характеров – особенности ее повестей и романов. С середины 1920-х гг. жила в Париже; в 1923 г. перешла в католичество. Е. А. Нагродская причислялась критикой к «младшим арцыбашевцам», усугублявшим «худшие стороны… мэтра». Тем не менее ее произведения пользовались успехом, а роман «Гнев Диониса» был «бестселлером» 1910-х гг. В 1917 г. Е. А. Нагродская эмигрировала, жила в Париже.

Красные ввергают ее в такой хаос, в котором она не была со времен царя Алексея Михайловича. – Алексей Михайлович (1629–1676) – второй царь династии Романовых, во время правления которого российское государство преодолело последствия Смутного времени, поставившего его на грань уничтожения. Были приняты законодательные акты, способствовавшие централизации государственного аппарата, развитию торговли, частично реорганизована армия, закреплено воссоединение Украины с Россией (1654), возвращены Смоленск, Чернигов и другие русские города, но при нем произошел раскол русской Церкви.

…чуть не до слез смеялся, когда я ему сказал, что прочел Штирнера и Кропоткина… – Штирнер Макс (псевд., наст, имя Каспар Шмидт, 1806–1856) и Кропоткин Петр Алексеевич (1842–1921) – теоретики анархизма. По Штирнеру, единственная реальность – «я», индивид, руководствующийся принципом «нет ничего выше меня»; моральные и правовые нормы, установленные обществом и традицией, отбрасываются им как «стеснительная шелуха» «Другие» – лишь средство для достижения целей «я», весь мир – его собственность («Единственный и его собственность», 1845). В отличие от Штирнера, который видел главное зло в господстве отживших понятий и считал, что, «отбрасывая» их, можно изменить общество, превратив его в «союз эгоистов», Кропоткин выдвигал идеал безгосударственного коммунизма – федерации свободных производственных общин (коммун, где личность вне рамок государства, развивается свободно и творчески). Такое общество создается в ходе социальной революции, после основательного разрушения сложившихся на протяжении веков общественных порядков.

…сокрушенно качал головой, узнав о моем пристрастии к искусству Виктора Гюго… – Оценка Виталием «искусства» Виктора Вого Совпадает с отношением к его творчеству А. П. Чехова, автора блестящей пародии на стиль французского романтика – «Тысяча одна страсть, или Страшная ночь». Не случайно и упоминание «чеховского» персонажа – «высокопарного русского телеграфиста» – в этом высказывании, что подчеркивает близость образа Виталия чеховским интеллигентам.