Элизабет Хойт - Герцог полуночи

• Название: Герцог полуночи
• Автор: Элизабет Хойт
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-084630-6

Максимус Баттен, герцог Уэйкфилд, еще в детстве потерял родителей, погибших от рук преступников. Теперь же молодой аристократ по ночам превращается в таинственного мстителя в маске по прозвищу Призрак Сент-Джайлза и бродит по злачным местам Лондона в поисках убийц. Но однажды глубокой ночью Максимус спасает от гибели Артемис Грейвс — скромную девушку с душой прирожденной воительницы, готовую на все, чтобы спасти из заточения своего брата. Эта встреча становится для Максимуса и Артемис началом опаснейших приключений и пылкой, страстной, безумной любви…

---

Тихонько вздохнув, Артемис попыталась не слушать глупую болтовню кузины. Однако ей следовало быть к ней более внимательной, ведь ее собственная судьба была неразрывно связана с судьбой Пенелопы. Да-да, ей предстояло жить в том доме и в той семье, с которой, выйдя замуж, свяжет свою жизнь Пенелопа — если, конечно, кузина после свадьбы не решит, что ей больше не нужна компаньонка.

Пальцы Артемис крепко сжались вокруг того предмета, что оставил у нее в руке Призрак Сент-Джайлза. Перед тем как подняться по ступенькам, она при свете от фонаря экипажа мельком заглянула в ладонь — это был золотой перстень-печатка с красным камнем. Кольцо, наверное, случайно соскользнуло с пальца Призрака, выглядело оно старинным и очень дорогим. Было ясно, что такое кольцо мог носить только аристократ.

Максимус Баттен, герцог Уэйкфилд, проснулся так же, как просыпался всегда, — то есть с горьким ощущением неудачи.

Несколько секунд, не открывая глаз, он лежал на своей огромной кровати под балдахином, вспоминая темные длинные локоны, плавающие в кровавой луже.

А потом, потянувшись, положил правую руку на запертую шкатулку, стоявшую на столе возле кровати — в ней находились изумрудные подвески из ее ожерелья, собранные за долгие годы настойчивых поисков. Однако ожерелье было неполным, и Максимус приходил в отчаяние при мысли о том, что, возможно, никогда не соберет его целиком — это будет главная его неудача, и она навсегда останется на его совести.

А теперь его постигла новая беда… Максимус согнул левую руку и ощутил необычную легкость. Прошедшей ночью он где-то в Сент-Джайлзе потерял отцовское кольцо — фамильное кольцо, и это еще одно преступление, которое следовало добавить к длинному списку его непростительных грехов.

Максимус осторожно потянулся, стараясь выбросить из головы эти мысли — ему следовало встать и заняться делами. В правом колене ощущалась тупая боль, а в левом плече что-то сместилось — очевидно, это были последствия драки.

— Доброе утро, ваша светлость, — сказал его камердинер Крейвен, стоявший у гардероба.

Молча кивнув, Максимус откинул одеяло и, абсолютно нагой, поднялся с кровати. Чуть прихрамывая, он подошел к комоду с мраморной крышкой и зеркалом. Там его уже ждал таз с горячей водой, а бритва, только что заточенная Крейвеном, появилась рядом с тазом, как только Максимус намылил подбородок.

— Вы сегодня утром будете завтракать с леди Фебой и с мисс Пиклвуд? — поинтересовался Крейвен.

Хмуро глядя в зеркало в золотой раме, Максимус приподнял подбородок и коснулся бритвой шеи. Его младшей сестре Фебе было всего двадцать; когда же Геро, другая его сестра, несколько лет назад вышла замуж, он решил забрать Фебу и кузину Батильду Пиклвуд к себе в Уэйкфилд-Хаус. Ему было приятно, что сестра находилась под его присмотром, но необходимость делить жилище — даже такое просторное, как Уэйкфилд-Хаус, — с двумя леди иногда мешала другим его занятиям.

— Сегодня… нет, — решил Максимус, сбривая щетину с подбородка. — Прошу вас, передайте мои извинения сестре и кузине Батильде.

— Да, ваша светлость.

Герцог увидел в зеркале, как камердинер, прежде чем вернуться к гардеробу, приподнял брови в немом укоре. Максимус не выносил осуждения — даже молчаливого, — но Крейвен — это особый случай; он ведь пятнадцать лет был камердинером еще у его отца, а затем вместе с титулом «перешел по наследству» к Максимусу.

У Крейвена было вытянутое лицо, а от вертикальных складок по обеим сторонам рта оно казалось еще более длинным. Ему, вероятно, было сильно за пятьдесят, но по внешности возраст нельзя было определить: он выглядел так, что ему можно было дать от тридцати до семидесяти. И несомненно, Крейвен останется таким же до тех пор, когда сам Максимус станет трясущимся стариком без волос на голове.

Усмехнувшись про себя, герцог постучал бритвой о фарфоровую чашу, стряхивая с лезвия мыльную пену и волоски. А Крейвен у него за спиной принялся раскладывать на кровати одежду хозяина — белье, носки, черную рубашку, жилет и панталоны.

Чуть повернув голову, Максимус в последний раз поскреб кожу на скуле и протер лицо влажной салфеткой. После чего спросил:

— Вы раздобыли информацию?

— Конечно, ваша светлость.

Взяв бритву, Крейвен осторожно протер лезвие и положил ее в обтянутый бархатом футляр так бережно, словно бритва являлась останками какого-то древнего святого.

— И что же? — поинтересовался он.

— Насколько мне удалось выяснить, — начал Крейвен, прочистив горло, как будто собирался декламировать стихи перед королем, — финансы графа Брайтмора в полном порядке. Помимо своих двух поместий в Йоркшире — оба с пахотной землей, — он владеет тремя угледобывающими рудниками в западном Райдинге и металлургическим заводом в Шеффилде, а недавно приобрел акции Ост-Индской компании. В начале года он открыл четвертый угольный рудник, но при этом у него образовался некоторый долг. Впрочем, сообщения с рудника весьма благоприятные, и, по моей оценке, долг весьма незначительный.

Что-то проворчав себе под нос, Максимус принялся одеваться.

— Что же касается дочери графа Пенелопы Чедвик, — продолжал Крейвен, — то хорошо известно, что лорд Брайтмор собирается предложить очень приличную сумму, когда она обвенчается.

— Сколько именно? — осведомился герцог. — Вам это известно?

— Конечно, ваша светлость. — Достав из кармана записную книжку, Крейвен лизнул палец, перелистал несколько страниц и, глядя в свои записи, назвал такую огромную сумму, что Максимус даже усомнился в достоверности этой информации.

— Боже правый! Крейвен, вы уверены?..

— Я получил сведения из авторитетного источника — от старшего помощника поверенного графа, довольно неприятного джентльмена, не способного удержаться от дармовой выпивки.

— A-а… понятно. — Максимус расправил шейный платок и надел жилет. — Значит, остается сама леди Пенелопа, верно?

— Именно так. — Крейвен убрал в карман записную книжку и, поджав губы, уставился в потолок. — Леди Пенелопе Чедвик двадцать четыре года, и она — единственная наследница своего отца. Несмотря на затянувшееся девичество, у нее нет недостатка в кавалерах. Но она остается незамужней, очевидно, исключительно из-за своих собственных… э-э… необычайно высоких требований.

— Слишком разборчива?

— По-видимому, так, ваша светлость, — Крейвен поморщился. — Других причин просто быть не может.

— Продолжим внизу, — сказал Максимус, открывая дверь спальни.

— Да, ваша светлость, — кивнул Крейвен и зажег свечу от камина.

За дверью спальни находился коридор, а слева от него протянулась широкая лестница, ведущая в общие помещения Уэйкфилд-Хауса.

Максимус свернул направо, и Крейвен поспешил последовать за ним по проходу, который вел к лестнице для слуг и тем комнатам, где редко бывал кто-либо, кроме самого хозяина Дома. Открыв дверь, отделанную так, чтобы она не отличалась от деревянных панелей в коридоре, Максимус пошел вниз, стуча башмаками по непокрытой ковром лестнице. Миновав кухню, он продолжил спускаться по ступенькам, неожиданно закончившимся перед обычной деревянной дверью. Достав из жилетного кармана ключ, герцог отпер дверь. За ней находился еще ряд ступенек, но они были каменными и такими древними, что на них образовались углубления, протоптанные ногами давно уже умерших людей.

Пока герцог спускался по ступенькам, Крейвен зажигал свечи, вставленные в держатели на каменных стенах.

Минуту спустя, чуть пригнувшись, Максимус прошел через каменную арку в небольшую комнату с мощеным полом. Мерцающий свет свечи позади него освещал древние каменные стены, на которых кое-где были нацарапаны рисунки — какие-то символические знаки и изображения людей, — сделанные, очевидно, еще в дохристианскую эпоху. Прямо перед ним находилась еще одна дверь — из почерневшего от времени дерева. Максимус отпер ее и распахнул.

За дверью располагался обширный подвал с неожиданно высоким потолком, образовывавшим свод, а вдоль этого «зала» стояли массивные колонны с капителями, украшенными грубо высеченными фигурами. Отец и дед Максимуса использовали подвал как винный погреб, но это помещение, судя по всему, изначально являлось местом поклонения какому-то древнему языческому божеству.

Тут Крейвен закрыл дверь, и Максимус начал снимать жилет. Казалось пустой тратой времени каждое утро одеваться, а потом, через пять минут, снова раздеваться, но герцог давно уже привык поступать именно так.

Крейвен кашлянул, и Максимус, не оборачиваясь, буркнул:

— Продолжайте.

Теперь он стоял в одном белье и смотрел вверх — на ряд металлических колец, вделанных в каменный потолок.

Камердинер же, снова откашлявшись, проговорил: