Тиана Веснина - Игра в убийство

• Название: Игра в убийство
• Автор: Тиана Веснина
• Издательство: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-016173-5, 5-271-05066-1

Шекспировские страсти роковые… А в результате — реальная смерть на сцене. Круг завистников обширен, и все они подозреваемые. Но отравитель кто-то один… «Жизнью надо наслаждаться, и никто не имеет права нас этого лишать…» — кредо одного из героев. Видимо, погибший посягнул на это право и стал невольным свидетелем. А по законам жанра: лучший свидетель — это мертвый свидетель.

---

— Но Мариночка! — взмолилась суетившаяся женщина. — Пусть пройдет хоть немного времени! Через две недели ты будешь не в состоянии…

Марина посмотрела на нее и глухо сказала:

— Если я до сих пор выдерживаю это, то что я еще не смогу выдержать?!

Она допила кофе и, оперевшись о руку женщины, вновь направилась на свое скорбное место у гроба жениха.

Кирилл с Леонидом тоже вернулись в зал.

— Покажи мне этого алхимика-самоучку, если увидишь, — попросил друга Кирилл.

Леонид быстро окинул взглядом лица стоявших у гроба.

— Он слева от мужика, который обнимает Купавину.

Кирилл посмотрел в указанном направлении.

Рядом с Мариной, обняв ее за плечи и словно пытаясь спрятать свое лицо в пышных складках ее газового шарфа, стоял художественный руководитель и главный балетмейстер театра Аркадий Бельский. Для них это была страшная, невосполнимая утрата. Она потеряла любимого человека и партнера. Он — близкого друга, единомышленника, танцовщика, который лучше всех воплощал в танце его воздушные идеи. Слева от Бельского стоял мужчина средних лет, его лицо было настолько искажено мукой, что на него было жалко смотреть. Это был вольный или невольный соучастник убийства Дениса Лотарева, главный художник театра, алхимик-любитель Валерий Дубов.

— Я с ним уже встречался, — тихо сказал Леонид.

— И что?

— Бьет себя в грудь, сыпет пепел на голову, проклинает тот день, когда занялся изучением ядов. Утверждает, что кто-то, воспользовавшись дружескими с ним отношениями, проник в его кабинет, открыл сейф и отлил из флакона яд, изготовленный им по старинному рецепту.

— Что ж, придется и мне выслушать его самобичующую исповедь. А кстати, зачем он изготавливает яды?

— Как он объясняет, затем же, зачем другие занимаются художественной резьбой по дереву или собирают марки, — хобби у него такое.

* * *

В пронизанный золотыми нитями уходящего солнца весенний вечер Кирилл нажал на кнопку домофона и представился:

— Кирилл Мелентьев.

— Да, да! — раздался в ответ утомленный голос с нотками раздражения. — Поднимайтесь, третий этаж.

На лестничной площадке детектива уже ждал Валерий Павлович Дубов, мужчина лет сорока, с удлиненным аристократическим овалом лица и золотой оправой очков на немного крупном породистом носу. Его пышные русые волосы были красиво подстрижены, и несколько прядей небрежно падали на высокий лоб. Одет он был в просторную темно-синюю рубашку и вельветовые брюки.

— Проходите! — несколько суетливо пригласил Валерий Павлович Мелентьева и поспешно закрыл за ним дверь.

— Пришли меня мучить! — насмешливо-устало произнес он. — Но я все уже рассказал капитану Петрову и даже написал. — Он обреченно взмахнул руками. — У меня уже изъяли этот проклятый яд!

Кирилл следовал за ним по коридору, обшитому массивными дубовыми панелями и освещенному бра в форме факелов. По всей длине коридора было устроено несколько ниш. В одной стоял средневековый рыцарь, в другой — висели мечи, а в третьей было ложное стрельчатое окно, — нарисованное с таким искусством, что в первый момент Кирилл поддался оптическому обману и засмотрелся на раскинувшееся перед ним озеро со старинным плавучим павильоном посредине.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил хозяин, когда они достигли гостиной, убранной в стиле эпохи Возрождения.

Перед камином стоял красиво расписанный экран, на камине сверкали позолотой массивные подсвечники, кресла и диваны были обтянуты шитой золотом тканью, огромный гобелен на стене изображал чей-то шикарный кортеж.

— Это свадебный кортеж Екатерины Медичи! — пояснил Дубов так, словно речь шла о его тетке.

Он подошел к камину, облокотился на него одной рукой и, вздохнув, произнес:

— Мучайте!

— Мучить я вас не собираюсь и не имею на это ни прав, ни желания, — сказал Кирилл. — Просто я хочу поговорить с вами и обрести в вас союзника, который, так же как и я, будет заинтересован в том, чтобы найти убийцу. Но прежде дайте мне освоиться в атмосфере великолепия вашего дома.

Валерий Дубов согласно кивнул и предложил кофе.

— Хотя… в доме отравителя, — тут же не без иронии добавил он.

— Не откажусь! — вежливо отозвался Кирилл.

Пока Валерий Павлович колдовал в своей средневековой кухне, Кирилл с интересом продолжал осматривать гостиную «замка», все стены которой были увешаны портретами в богатых рамах. Неожиданно Кирилл почувствовал, будто кто-то его зовет, он обернулся и встретился взглядом с белокурой красавицей в бархатном платье, расшитом жемчугом. Она была изображена на фоне безбрежно-голубого неба, пронизанного искрами солнца.

— Любуетесь! — Валерий Павлович появился с подносом, на котором стояли две чашечки и кофейник из тончайшего фарфора. — Это знаменитая Бьянка Капелло, супруга герцога Франческо Медичи, та самая, которая, желая избавиться от домогавшегося ее кардинала Фердинанда, родного брата мужа, приготовила изысканный пирог и столь же изысканно пропитала его ядом. Но судьба обошлась с ней безжалостно. Неожиданно вернулся с охоты герцог Медичи и съел кусочек этого пирога на глазах ошеломленной Бьянки и кардинала, который, чувствуя опасность, даже не притронулся к нему. Увидев, что случилось непоправимое, Бьянка с улыбкой на губах взяла второй кусочек пирога и тоже съела. У нее не было выбора, она, как ни странно это звучит, любила своего мужа. К вечеру они умерли в страшных мучениях.

Валерий Павлович протянул Кириллу белоснежную фарфоровую чашечку.

— Прошу вас, если не боитесь. Я теперь для всех — отравитель.

Кирилл сделал глоток и выразил свое восхищение:

— Отменный кофе!

— Я его сдобрил особо тонким венецианским ядом, — с сарказмом продолжал Дубов.

— Валерий Павлович, — обратился к нему Кирилл. — Я понимаю, насколько вам сейчас тяжело, но, думаю, никто не считает вас отравителем.

— Ничего, ничего вы не можете понимать, — простонал тот. — Ведь это сделал кто-то из моих друзей, знакомых. Как теперь, после того что случилось, я могу открывать двери своего дома? Как теперь я могу пожимать протягиваемые мне руки, ведь одна из них принадлежит убийце! И даже если вы найдете этого проклятого убийцу, все равно я… я останусь причиной гибели Дениса, ведь это я изготовил яд!

— Валерий Павлович, давайте поговорим спокойно, — продолжал настаивать на своем Кирилл. — Ведь если кто-то решился на убийство, то вряд ли что-то смогло бы его остановить. Вашим ядом воспользовались только потому, что он оказался под рукой.

— Признаться, меня это мало утешает, — обескураженно произнес Дубов. — Но должен заметить, что у вас весьма оригинальный взгляд на случившееся. Капитан из МУРа говорил мне совершенно обратное. Против меня возбуждено уголовное дело. Меня обвиняют и в изготовлении яда, и в его хранении, а самое главное — допытываются, зачем я вообще его сделал. Теперь я сам задаю себе этот вопрос.

— Я просто восхищен! — неожиданно перевел разговор на другую тему Кирилл. — У вас великолепные картины, и, насколько я могу судить, все они принадлежат итальянской школе…

Валерий Павлович впервые за их встречу улыбнулся.

— Да, итальянская школа русского мастера. Это все я написал.

— Вы?! — воскликнул Кирилл. — Я был абсолютно уверен, что эти портреты вышли из-под кисти мастеров Кватроченто.

— А вы обратили внимание, — воодушевившись, подхватил Дубов, — что мне удалось самое главное — передать энергетику оригиналов?! Вы чувствуете, они смотрят на нас, перемигиваются, кривят губы, насмехаются?..

— Судя по тому, как я почувствовал взгляд Бьянки Капелло, — да! — и Кирилл еще раз оглянулся на золотоволосую венецианку.

— Вот посмотрите! — Валерий Павлович подвел его к портрету мужчины. — Это Цезарь Борджиа! Видите, на указательном пальце его знаменитый перстень?! Гладкий с внешней стороны, он состоит из двух львиных когтей, сделанных из острой стали. Эти когти находились на внутренней стороне и вонзались в тело во время рукопожатия под нажимом среднего пальца. Они были покрыты глубокими желобками, выпускавшими яд. На каком-нибудь празднестве Цезарь, скрытый под маской, схватывал руку человека, которого он решил отправить на тот свет, вонзал глубоко «львиные когти» и тут же ронял роковой перстень. Разве можно было в толпе масок найти преступника?

— Да, я читал об этом, но самого Борджиа и его перстень вижу впервые. А эта прекрасная дама на портрете рядом — неужели тоже отравительница? — поинтересовался Кирилл.

— Представьте себе, это знаменитая Лукреция Борджиа!

— Та самая?! — не сдержал изумленного восклицания Мелентьев. — Но как она прекрасна!

Валерий Павлович довольно улыбнулся, словно комплимент относился к нему.

— Обратите внимание! — указал он на портрет. — Видите, на тонком золотом шнурке, в складках ее платья теряется ключ. С помощью этого ключа она избавлялась от надоевших любовников.