Стивен Кинг - Жизнь после смерти

• Название: Жизнь после смерти
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Прочая старинная литература

Всё началось с того, что Билл Эндрюс умер. Умер и оказался в странном месте: в коридоре со старыми фотографиями на стене, где единственно открытая дверь ведёт в кабинет некоего управляющего…

---

— Да.

— Жена и трое детей? Два сына и дочь?

— Все правильно.

— Прошу прощения. У меня пару сотен путешественников, тяжело различать их. Я все намереваюсь привести эти папки хоть в какой-то порядок, но это работа секретаря, а раз они мне его не предоставили…

— Кто они?

— Без понятия. Все общение происходит только посредством пневмопочты. Он стучит по ней. Покачавшись немного, труба останавливается. — Работает на сжатом воздухе. Последнее слово техники.

Билл подбирает папки со свободного стула и смотрит на мужчину за столом, вопросительно подняв брови.

— Просто киньте их на пол, — говорит Харрис. — Пока сойдет. На днях я точно приведу все в порядок. Если вообще есть дни. Вероятно, есть, как и ночи, но кто может знать наверняка? Здесь нет окон, как вы можете заметить. И нет часов.

Билл садится. — Зачем называть меня путешественником, если это не реинкарнация?

Харрис откидывается назад, сплетая руки за головой. Он смотрит вверх на трубу пневмопочты, которая, вероятно, была последним словом техники когда-то. Скажем, в 1911, хотя Билл предполагает, что она все еще использовалась в 1956.

Покачав головой, Харрис хихикает, но отнюдь не от радости. — Если бы вы только знали, какими вы, ребята, становитесь утомительными. Согласно файлу, это наша пятнадцатая встреча.

— Я никогда в жизни здесь не был, — говорит Билл. Взвешивает сказанное. — Только это не совсем моя жизнь, так? Это моя жизнь после смерти.

— Вообще-то, моя. Это вы путешественник, а не я. Вы и остальные тупицы, которые проходят через этот кабинет. Используя одну из дверей, вы уйдете. А я останусь. Здесь нет уборной, потому что мне больше не нужно справлять нужду. Спальни тоже нет, потому что я больше не нуждаюсь во сне. Все, что я делаю, — это сижу здесь и беседую с вами, путешествующими идиотами. Это моя загробная жизнь. Увлекательно, да?

Столкнувшись во время своего последнего исследования со всеми библейскими тонкостями, Билл решил, что был прав еще в коридоре. — Вы говорите о чистилище?

— О, без сомнения. Меня интересует лишь один вопрос: сколько я еще здесь пробуду. Я бы хотел сказать вам, что в конечном счете сойду с ума, не в силах продолжать, но вряд ли я смогу это сделать, как и посрать или поспать. Знаю, мое имя ничего не значит для вас, но мы все это уже обсуждали — не при каждой наше встрече, но неоднократно. Он взмахнул рукой с такой силой, что затрепетали счета, приколотые к стене. — Это и есть — или был, я не уверен, как на самом деле правильно, — мой земной офис.

— В 1911?

— Так точно. Я бы спросил, знаете ли вы, что такое шертвейст, но раз уж я знаю, что ответ отрицательный, я скажу сам: это женская блузка. На рубеже веков у нас с партнером Максом Бланком была фирма, которая называлась Трайэнгл Шертвейст Компани. Доходное дело, но женщины, которые там работали, были большой занозой в заднице. Они постоянно бегали покурить и — что было гораздо хуже — воровали продукцию, положив ее в сумку или засунув под юбку. Поэтому мы запирали их внутри во время смены, и обыскивали, когда они выходили. Короче говоря, однажды это чертово место загорелось. Мы с Максом спаслись, поднявшись на крышу, а потом спустившись по пожарной лестнице. Многим женщинам не так повезло. Хотя, давайте признаемся честно: были виноваты все. Курение было строго запрещено, но многие из них все равно курили, и именно из-за сигареты вспыхнуло пламя. Так сказал начальник пожарной охраны. Нас с Максом судили за непредумышленное убийство, и клянусь Богом, оправдали.

Билл вспоминает, что в коридоре висел огнетушитель с надписью: Лучше поздно, чем никогда! Он думает: «Но вы были признаны виновным на повторном слушании, г-н Харрис, иначе вас бы здесь не было». — Сколько женщин погибло?

— Сто сорок шесть, — говорит Харрис. — И я сожалею о каждой из них, г-н Андерсон.

Билл не стал поправлять его. Двадцать минут назад он умирал в постели, а теперь его увлекли этой историей, которую он никогда раньше не слышал. По крайней мере, он такого не помнит.

— Вскоре после того, как мы с Максом спустились по пожарной лестнице, женщины забили ее битком. Чертова штуковина не выдержала такой вес. Она рухнула, сбросив на брусчатку две дюжины женщин с высоты в сотню футов. Все они погибли. Еще сорок выпрыгнули из окон девятого и десятого этажей. Некоторые были в огне. Все они тоже погибли. Пожарная команда прибыла на место со спасательными сетками, но женщины прорывали их и падали на мостовую, взрываясь как пакеты с кровью. Ужасное зрелище, г-н Андерсон. Ужасное. Остальные прыгнули в шахты лифтов, но большинство… просто… сгорело.

— Как 11 сентября, но с меньшими жертвами.

— Вы всегда так говорите.

— А вы здесь.

— Да, точно. Я иногда задумываюсь, сколько еще женщин и мужчин вот так сидят в кабинетах. Женщин тоже. Уверен, что они есть. Я всегда был прогрессивным, не вижу причины для женщин не занимать низкие руководящие должности и превосходно работать. Все мы отвечаем на одни и те же вопросы и отправляем одних и тех же путешественников. Вы можете подумать, что ноша становится легче каждый раз, когда кто-то решает войти в правую дверь, вместо левой, но нет. Нет. Новая корзина спускается из трубы — шлеп — и я получаю нового болвана вместо старого. Иногда даже два. Он наклоняется вперед и произносит, акцентируя внимание. — Это дерьмовая работа, г-н Андерсон.

— Эндрюс, — говорит Билл. — Слушайте, мне жаль, что вам это не нравится, но господи боже, хоть немного отвечайте за свои поступки, друг мой! Сто сорок шесть женщин! И это вы заперли двери!

Харрис бьет по столу. — Они нас разоряли! Он берет папку и трясет ей перед Биллом. — И это вы говорите! А! Чья бы корова мычала! Голдман Сакс! Мошенничество с ценным бумагами! Прибыль в миллиардах, а налогов миллионы! Всего пару миллионов! Фраза «пузырь недвижимости» говорит вам о чем-то? Счетами скольких клиентов вы воспользовались? Как много людей потеряли все свои сбережения благодаря вашей жадности и недальновидности?

Билл знает, о чем говорит Харрис, но все это надувательство (ну…большая его часть) происходило на гораздо более высоких уровнях. Он был так же поражен, как и остальные, когда все это вышло наружу. Он был путешественником, а Харрис застрял в этом кабинете, что и казалось ему существенным доказательством собственной невиновности. У него язык чесался сказать, что разориться и сгореть заживо — это две абсолютно разные вещи, но зачем сыпать соль на рану?

— Довольно об этом! — сказал он. — Если вы знаете то, что мне нужно, расскажите мне это. Введите меня в курс дела, и я оставлю вас в покое.

— Это не я закурил, — задумчиво сказал Харрис. — И это не я уронил спичку.

— Г-н Харрис? — Билл чувствует, как все ближе подступают стены. «Если бы мне пришлось здесь сидеть, я бы застрелился», — подумал он. Но если слова г-на Харриса правда, у меня бы не возникло такого желания, как и потребности сходить в туалет.

— Ладно, хорошо. Харрис легонько шлепает губами, не совсем презрительно. — Дело вот в чем. Выйдете через левую дверь, и вы проживете свою жизнь еще раз. От А до Я. Клетчатый флаг на старте. Выберете правую — исчезнете. Пух! Потухнете, как свеча на ветру.

Сначала Билл ничего не отвечает. Он теряет дар речи и не может поверить своим ушам. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сначала ему в голову приходит Майк и несчастный случай, произошедший с ним в 8-ми летнем возрасте. Затем, эта глупая кража в магазине в 17 лет. Просто шалость, но она могла разрушить все его планы на учебу, если бы отец не вмешался и не поговорил с нужными людьми. То происшествие с Анн-Мари в студенческом общежитии…которое до сих пор иногда преследует его, спустя столько лет. И конечно, самая главная мысль –

Харрис улыбается, и эта улыбка не из приятных. Хорошо, значит, ему все же не стоит верить своим ушам. Или может Харрис просто мстил ему за то, что он предположил, будто Харрис заслужил находиться здесь, в этой бюрократической тюрьме.

— Я знаю, о чем вы думаете, потому что я все это уже слышал. Как вы с братом играли в пятнашки с фонариком, и вы захлопнули дверь, не пуская его внутрь, и случайно отрубили ему кончик мизинца. Импульсивная кража часов в магазине и как отец потянул за нужные ниточки, чтобы вас вытащить.

— Все верно, не судим. Точнее судим только им. Он никогда не давал мне забыть об этом.

— А еще эта девушка в подвале студенческого общежития. Харрис поднимает одну из бумаг. — Полагаю, ее имя записано где-то здесь. Я стараюсь из всех сил поддерживать актуальность файлов — когда могу их найти — но может, вы освежите мою память?

— Анн-Мари Уинклер. Билл чувствует, как загораются щеки. — Но это не было изнасилованием на свидании, даже не думайте. Она сама обвила меня ногами, когда я оказался наверху, а если это не означает согласие, я даже не знаю, как тогда дают добро.