Александр Доронин - Перепелка — птица полевая

• Название: Перепелка — птица полевая
• Автор: Александр Доронин
• Издательство: Мордовское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1993

Этот роман — лирическая хроника жизни современного эрзянского села. Автора прежде всего волнует процесс становления личности, нравственный мир героев, очищение от догм, которые раньше принимали за истину.

---

Числаву не было и пятнадцати, когда отец отбил ему косу. Мать снова возражала: «Рано хочешь сыну кишки выпустить — надорвется ведь!» Тот, как всегда, снова заулыбался: «Я за ним не буду гнаться, пусть неспеша косит. За косу все равно надо браться…»

Во время первого прокоса из глаз Числава летели искры. Скошенное плясало перед ним. Помнится, отец остановил его и сказал назидательно:

— Это, сынок, в первый день так… Научишься, руки пообвыкнут — тогда и уставать меньше будешь.

Прошли годы. Сейчас каждый сенокос Числав считает большим праздником. Любит он, как за острой косой бегут толстые прокосы, как потом их высушат, и на лугу вырастут пахнущие земляникой копна…

Вместе ходили и на Суру. Не столько ловить рыбу, сколько любоваться природой. Отец с сыном садились куда-нибудь в холодок, закидывали сделанные из прутьев удочки и отдыхали. Отец начинал о чем-нибудь рассказывать.

Как на войне был, как поднимал свой колхоз, какие неполадки у них в селе. И всегда разговор заканчивал назидательными словами: в чем жизненное счастье, как сохранить чистоту души и так далее.

И вот нет отца… В день смерти он посадил около себя внука Максима и стал с ним беседовать: вот, мол, выздоровлю — поженим тебя. Максим всем сердцем возразил деду: «Я на летчика пойду учиться, в селе не останусь…»

Такой же у него и дядя Сергей. Того уже из Ульяновска арканом не притащишь. Пусть, кому-то надо и в городе жить! Зачем искать второе счастье, когда одного хватает. Брат всегда на колесах. Его на одном месте не удержишь — ездит и ездит. Вот не успели Миколю Нарваткину поставить фундамент, а хозяин уже считает, что он глубоко пустил свой жизненный корень. А когда есть фундамент — поднимется и сам дом.

Вспоминая об этом, Числав и не заметил, как дошел до Петровки. Дома, как и раньше, без хозяев. Это было видно по разбитым окнам и просевшим крышам. Только один новый сосновый дом улыбался крашенными наличниками. Его хозяин — Витя Пичинкин. Числав зашел к нему.

Витя складывал голландку, отец его, Федор Иванович, обедал за столом. Стали беседовать от том, о сём.

— Как будем теперича жить без Ферапонта Нилыча? Он был мне закадычным другом. Бывало, когда заглядывал к нам на кордон, я всегда встречал его радушно.

Числав тяжело закашлял, будто в горле у него застряла кость.

— Ничего, дядя Федя, не сделаешь. Вот немного окрепнем, тогда и за дела примемся… — И сменил тему разговора: — Ты что, сейчас оставишь лес, с Витей в деревню переедешь?

— Это как он нас позовет, — старший Пичинкин посмотрел искоса на сына, который месил глину. — Да, честно сказать, с бабкой нам и там, на кордоне, неплохо. А уж если в Петровку переедем — лес снова будет под рукой. Сейчас мы, Числав Ферапонтыч, не молодые — по-волчьи не будем менять места…

Витя в разговор не встревал. Замесил глину, наполнил полведра, начал класть печь. Наконец, обратился к Числаву:

— Какие у тебя планы? Займешь место инженера?

Кизаев уехал жить в свой Кочелай, там уже и работу нашел.

— Вечканов приглашал по этому поводу, да пока ничего ему не обещал. Суру на кого оставишь? Не только без рыбы останемся — вскоре и выйти некуда будет.

— Ты правильно говоришь, — садясь к окну, сказал Федор Иванович. — По частям истопчем красоту — тогда, считай, внуки нас проклянут. Если тебе нравится быть инспектором, зачем оставлять эту должность? Машинным маслом успеешь руки испачкать. А вот возвратить для людей красоту природы — чем можно их отблагодарить лучше? Она, эта красота, под нашим носом, да, к сожалению, у воров длинные руки. Руби их, и все будут тебя уважать…

— Ну-у, отец, ты только бы руки рубил, — Вите даже стало не по себе от услышанного. Тогда заброшенные деревни кто возродит? Безрукие? — И обращаясь уже к Числаву: — Ты навестить нас пришел или какие-нибудь дела провертываешь?

— Дело есть, Витек, дело… Хочу тебя и Миколя Нарваткина спросить: браконьеров ловить не пойдем? Сто прорубей вырыли, черти, на Суре.

— Почему бы не выйти? Это неплохое дело. Только Миколя сегодня не найдешь. Уехал в Кочелай за шифером. Вот приедет, поговорю с ним. Думаю, поможет, он наш человек.

— Наш-то наш, да чужую жену загробастал. Что он, девушку не мог найти — в такой скандал влез? — вступил в разговор старший Пичинкин.

— Это, отец, не наше дело. Пусть Миколь с Розой как-нибудь сами, без нас, разберутся, — сказал Виктор.

— Тогда и ты к чужой жене привяжешься? Смотри у меня, ребра поломаю!

— Поломаешь, поломаешь… Сначала глину подай. Если так будешь чесать языком, то до утра печь не сложим.

Числав хотел было уйти — людям некогда, но здесь неожиданно стукнули в сенную дверь. Витя сполоснул руки и вышел открывать. Зашел с девушкой, которая была вся в снегу. Судосев сразу узнал ее. Это была внучка Филиппа Куторкина, Сима, которая с родителями живет в Саранске, во время учебы Витя жил у них.

— Вот ты спрашиваешь, где невесты? — старший Пичинкин окинул сына теплым взглядом и, повернувшись к Числаву, с хитринкой спросил: — Свадьбу, никак, сегодня справим? Так, красавица?

Девушка, с которой Виктор уже успел снять пальто, опустила голову.

— Ты, отец, вновь с теми же насмешками, — буркнул Витя.

— Тогда я пошел, до свидания, — Судосев не стал тянуть время, ему еще нужно попасть в Кочелай. Повернулся к гостье, тихо произнес: — Светлого счастья вам в этом доме…

Витя кивнул, словно этим уверял: как же не будет счастья, если невеста сама ласточкой прилетела, и он ее никогда, уже никогда не отпустит.

* * *

С сильными морозами, как из-под жернова сыплющейся мукой, завьюжили метели. Словно не поземка несла их, а тысячи чертей накинулись. У-ув-авв-увв! — стонало-причитало вокруг, все живое пугало.

Съежилась и Вармазейка. Где тут по улице гулять — дети из домов не выходили. Выйдешь — без носа останешься, заморозишь.

Сергей с Валерой третий день не учились — школу закрыли. Сидят парнишки на печи и играют в бобы. Этими бобами бабушка гадает, раньше их не разрешала и руками трогать. Смотрела, смотрела — ничем их не унять, взмахнула рукой: «Играйте уж, окаянные, силу гадания все равно отняли…»

Где детские игры — там и драки. Сергей схватил горсть бобов и сразу же в лоб брату. Старший тоже не остался без сдачи — по уху младшего шлепнул. Вышла из передней мать, взяла веник и давай их лупить. Не зашла бы бабка, такой рёв начался — хоть из дома убегай.

Только зашла она, и сразу же к внукам:

— Вы почему на улицу не идете? Там хоть босиком бегай…

Подошла к иконам, зажгла свечу, встала на колени и начала молиться. Помолилась и тихо произнесла, словно уверяя кого-то:

— Кто сказал, что Инешкепаза нет? Он всегда с нами, грешными… Быстрее бегите к центру села!

Парнишки обули валенки, одели шубенки и вышли на крыльцо. В синем небе ребенком улыбалось солнце, похожее на желтое решето. Улыбалось, словно его кто-то щедро угостил масляными блинами. Только сугробы говорили, что зима еще только в самой середине: они приподняли плечи, как ворохи зерна, и — арк-ёрк! — скрипели зубами. Почувствовали, что силы слабеют!

К крыльцу вышла и бабка. Осмотрела развешенное на веревке белье и с теплотой сказала детям:

— Не колокол, внучата, привезли с Нижнего — весну возвратили! Скоро поднимать будут…

Парнишки заспешили туда, где шестеро русских с Урклея построили церковь. Она деревянная, покрашена голубой краской, окна — темные, с железными решетками.

Полсела собралось около церкви — между людьми и палец не просунешь. Некоторые пришли помогать, а другие, как Сергей с Валерой — смотреть. Ребята не удержались, подлезли ближе к колоколу и удивились: его охватом двух рук не измеришь. И высота почти со столб! Вот это ко-ло — кол!

— Вы, дети, под ногами не мешайте, отойдите в сторону. Друзья, в сто-рону отойдите, в сто-рону! — разгонял ротозеев председатель сельского Совета Куторкин. Сам дядя Сёма хлопал варежками. Варежки большие, из бычьего меха.

Среди всех стояли Вечканов с Борисовым, главой администрации района. Они беседовали о каком-то собрании, которое, видимо, хотели провести вечером.

Ребята залезли на крыльцо соседнего дома, откуда все видно, но здесь столкнулись с дедом.

— Не замерзнете, внучата? — спросил тот.

— Не замерзнем, — за себя и за братишку ответил Сергей. Сам рукавом шубы вытер нос.

Пригнали кран. Эту длинную, с толстым тросом машину ребята видели и в прошлое лето, когда в Бычьем овраге на дне пруда стелили плиты. Си-ильная она, на четырех колесах!

Бодонь Илько, водитель, во весь рот улыбался. Такую машину ему дали — что даже позавидуешь!

— Он что, самосвал снова оставил? — обратился Сергей к Валере.

— Почему оставил? Этот кран он пригнал с Кочелая на один день. Вот колокол поднимет, потом снова отгонит.