Владимир Янсюкевич - Шёпот стрекоз (сборник)

• Название: Шёпот стрекоз (сборник)
• Автор: Владимир Янсюкевич
• Жанр: Русское современное
• ISBN: 978-5-4474-0464-2

Персонажи представленных в этом сборнике рассказов различаются и по возрасту и по психотипу. Однако объединяет их внутреннее стремление к самоутверждению, у каждого своя правда, своя надежда и свой путь к ней, свой «шёпот стрекоз».

---

– А то, что он со мной сотворил, это как, по-вашему, не бандитизм?!

– Это пристрастный взгляд. И что вы называете «старомодной психологией»? Доверие к ученику? Нет, они не бандиты. Во всяком случае, пока не бандиты. И в наших силах помочь им не стать ими. Они дети. Современные дети. Надо уважать в них личность. Они сейчас чутки к этому. Всякий несправедливый выверт со стороны взрослого воспринимают болезненно. Да, пусть они не усвоили пока той или иной математической истины, не поняли значения той или иной химической реакции, бог с ними! Поймут, когда нужно будет. Надо шире смотреть на вещи. Вы ведь тоже, простите за откровенность, когда-то не всё знали о той же химии, да и сейчас, наверняка, не обладаете всей полнотой знания. Даже об одном предмете в наше время всё знать невозможно. О других я уже не говорю. Требуется постоянное восполнение знаний. А это не так просто и не всякому дано.

– Но я-то знаю таблицу умножения, хотя к химии она не имеет никакого отношения!

– А я знаю таблицу Менделеева и многое другое. Ну и что! И потом таблица умножения – это не математика, а здравый смысл. Гордиться тут нечем. Подлинная математика – это поэзия! «Открылась бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне – дна!»

– Ломоносов, между прочим, и химией занимался! – вставила победоносно химичка.

– Да, занимался. Но на каком уровне? В ХVIII веке можно было заниматься всеми науками сразу. А ваша химия была в зародыше и не вредила земному существованию. Не то химия, не то алхимия. Все искали философский камень… Да и потом наука науке рознь. Не умаляю заслуг химиков. Но кто открывает новые звёзды? – математики! Кто пишет историю межзвёздных пространств? – математики! А химики, простите, загадили планету и пытаются свести на нет жизнь на земле! Я не знаю формулы сероводорода, но зато мне хорошо известен его отвратительный запах.

– Ничего в нем отвратительного нет. Запах как запах. Но то он и сероводород, а не «Шанель» номер пять!

– Да что вы прицепились к Бредову, ей богу? Это возрастное. Простите его. Ну, прикольнулся мальчик. Доставил себе удовольствие. Правда, сомнительного свойства, ну и что! Всё это пройдет! И всё с ним будет нормально, поверьте, если ему дадут закончить школу. Вы ещё слишком молоды, Инга Борисовна, настоящие беды, не дай вам бог, у вас впереди…

– Ах, вот как! Вам надо было в адвокаты идти, а не в математики! Уж больно изощрённо ведёте защиту!

– Я не веду защиту, я просто хочу объяснить вам, что происходит.

– А я не нуждаюсь в ваших объяснениях! У меня у самой голова на плечах имеется! – закричала химичка. – У вас есть дети? Или там внуки! Вы их в том же духе воспитывали?

Математик мгновенно побледнел, голова его затряслась:

– Мои дети – на том свете.

– Что вы, что вы, в самом деле! – зашептала секретарша химичке. – У него два сына из Афгана не вернулись, а вы!..

Математик встал, поклонился.

– Больше мне сказать нечего. Разрешите уйти. Если дойдёте до голосования, учтите, я – против исключения.

Выйдя из кабинета директора, математик наткнулся на Алика в компании с учеником из параллельного класса Лёхой Кузякиным. При выходе учителя ученики метнулись от двери и теперь жались в углу секретарской комнаты. Лёха спрятался за Бредова, глаза его испуганно косили ему в затылок.

– Ну что, Бредов Александр, поздравляю! – сказал математик смертельно усталым голосом. – Доигрался?

– Николай Иваныч…

– Что, Александр Михалыч?

Алик встрепенулся.

– А откуда вы знаете, как моего папу зовут?

– Тебя это сейчас беспокоит больше всего? Что ты хотел сказать?

– Я хотел… Спасибо, господин учитель.

– За что, холоп?

Алик нахмурился, надул губы.

– Почему – «холоп»?

– Не нравится? А почему – «господин»?

– Так… «товарищ» теперь как бы не в моде…

– «Как бы»! «Не в моде»! – желчно передразнил математик. – Много вы понимаете! А спасибо-то за что?

– Ну… за то, что заступились.

– Подслушивали, стервецы!

Математик легонько съездил Бредову по затылку.

– Эх ты! Пора бы уже к тому, что делают руки, «как бы» мозги подключать! А? Как думаешь, приколист хренов? Извини за выражение.

Математик вдруг схватил Алика за ухо, потянул на себя и прошептал, выделяя каждый слог: – Ты когда-нибудь себе под задницу петарду подкладывал?

– Чего?

– Не подкладывал? А ты попробуй. А мы посмеёмся!

Алик Бредов смотрел на математика непреклонным взглядом.

– Николай Иванович, я не закрывал её и петарду не подкидывал.

– А! Ничем вас не проймёшь, – математик махнул рукой и направился в учительскую.

Но тут его догнал Кузякин.

– Николай Иванович!

Математик остановился.

– А тебе чего, Кузякин?

– Николай Иванович…

– Ну, говори, не тяни резину. У меня ещё три урока впереди. А голова уже распухла от ваших фокусов.

– Алик не виноват, – сказал хриплым голосом Кузякин. – Это я петарду подкинул. Я закрыл химичку в туалете.

Математик, склонив голову на сторону, широко развел руками.

– Та-а-ак! Очень мило! Твоя школа? – спросил математик у Алика Бредова.

Алик кисло улыбнулся.

– Бредов, а почему ты не отрицал своего участия в этом глупом кошмаре? Хотя и так ясно. Она тебе вчера столько гадостей наговорила… И тебе захотелось, чтобы это сделал ты.

– Угу.

– А где ты взял ключ, чтобы выпустить «кавказскую пленницу»?

– Он в двери торчал.

– И что теперь будем делать? – теперь математик обратился к Кузякину.

– Я не знаю…

– Ах, не знаешь! Тогда ничем помочь не могу.

– Нет! Знаю…

– И – что же?

– Признаваться надо, – уныло произнёс Кузякин.

– Как это не прискорбно. Нехорошо товарища подставлять. Согласен?

– Согласен.

– Тогда вперёд! – и широким жестом математик показал на кабинет директора.

– А вы?

– А что я? Я тебе не подельник. Сам выкручивайся.

Лёха Кузякин понурился, по лицу пошли красные пятна.

– Эх вы, террористы доморощенные! Ладно, идите за мной. Оба!

У кабинета директора математик пропустил ребят вперёд.

Лёха Кузякин медленно приоткрыл дверь кабинета и спросил замогильным голосом: – Можно?

– Что тебе, Кузякин? – спросил директор. – У нас педсовет. Потом приходи. Закрой дверь. Ты меня слышишь, Кузякин?

Но Кузякин, подталкиваемый математиком, буквально впал в кабинет и тут же закоченел на пороге. За ним вошел Бредов, встал рядом и выглядел не менее окоченевшим.

Директор, едва сдерживаясь, чтобы не накричать, проговорил тихо, с расстановкой:

– Сейчас же выйдите из кабинета и подождите меня за дверью.

Вслед за учениками на пороге показался математик.

– Извините, Георгий Владимирович, в том щекотливом деле, которое мы сегодня обсуждаем, появились, так сказать, неожиданные подробности. И вот эти два субъекта желают прояснить ситуацию.

– Нашли от кого ждать прояснения! – прошипела химичка.

Математик ткнул Кузякина в спину и сказал:

– Что же ты молчишь, Алексей. Расскажи учителям, как было дело.

На Кузякина страшно было смотреть. Он позеленел, голова вжалась в плечи, коленки ходили ходуном. И всё-таки, едва держась на ногах от напряжения, он дрожащим губами выговорил необходимые слова:

– Это я сделал.

– Что ты сделал? – спросил удивлённо директор.

– Запер… Ингу Борисовну… в туалете.

– А-а! – завопила химичка. – Ещё один террорист! И он имеет наглость во всеуслышание заявлять об этом! Негодяй! Ублюдок! Выкинуть его из школы! С позором!

– Инга Борисовна, успокойтесь, и выбирайте, пожалуйста, слова! – заволновался директор.

– Позвольте! – вступился математик. – Мальчик добровольно признался в содеянном. Проявил мужество. И заслуживает за это уважения. Разве я не прав?

– А вы! вы! вы! – кричала химичка вне себя. – Смотрите-ка, он ещё и героем хочет выставить этого недоноска! Подлый интриган! Самовлюбленный эгоист! Он, видите ли, звёзды открывает, а мы, грешные, только землю поганим! Ваши дети тоже наверняка были отъявленными хулиганами, если вы за этих заступаетесь! Старый осёл!

Математик пошатнулся, схватился за сердце, и Бредов с Кузякиным, выйдя из окоченения, тут же вывели его в коридор. Вслед за ними кинулся директор.

Взоры оставшихся обратились на химичку.

Химичка с побелевшими глазами в истерике повалилась на диван и громко зарыдала. Секретарша налила в стакан воды и бросилась ее утешать.

А кончилось это тем, чем и должно было кончиться. Математика Николая Ивановича на «скорой» с инфарктом увезли в больницу. Учительница химии на следующий день подала заявление об уходе. Лёхе Кузякину за хулиганское поведение в школе объявили «строгий выговор с предупреждением».

Но были и положительные последствия. Бредов и Кузякин стали неразлучными друзьями. Прикалываться они, конечно, не перестали. Только теперь проделывали это исключительно со своими сверстниками, и приколы их не носили столь кровожадного характера.