Араминта Холл - Всё или ничего

• Название: Всё или ничего
• Автор: Араминта Холл
• Жанр: Зарубежные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-386-07431-9

Брак Кристиана и Рут давно уже трещит по швам. Кристиан старательно прикрывается работой, чтобы не вникать в семейные неурядицы, а Рут, разрываясь между домом и офисом, срывается на детях и считает себя ни на что не годной матерью. Кажется, что выхода из этого заколдованного круга нет…

Всё меняется, когда в доме появляется новая няня. Агата быстро наводит порядок и без труда налаживает отношения с детьми; с ней в семью наконец-то приходят относительный мир и покой. Но что, если все это – лишь обманчивое затишье перед бурей? И неожиданная спасительница преследует собственные, отнюдь не невинные цели?..

Шокирующая психологическая драма, которая заставляет задуматься над тем, что в нашей жизни по-настоящему важно и ценно.

Книга также издавалась под названием «Всё и ничто».

---

Агата подумала, что это звучит весьма разумно. Сама она выросла на диете из замороженных гамбургеров, чипсов и шоколада. Суп с вермишелью, если повезет. И это не причинило ей никакого вреда. Но, разумеется, она неодобрительно покачала головой.

– А как насчет дисциплины? Каких вы придерживаетесь правил?

– Полагаю, что определенные правила должны существовать. – Агата вспомнила свою последнюю хозяйку, которая орала на детей, хотя по телефону за явила Агате, будто считает, что повышать голос глупо. Они просто бесценны, эти женщины. – Но я думаю, что это должны быть правила, которым мы все так или иначе подчиняемся: например, будь вежливым и добрым, не дерись, ничего не хватай, в этом духе. И я не люблю угрожать, если не готова выполнить угрозу.

Агата не была уверена, что стоит это говорить, потому что миссис Дональдсон наверняка была одной из тех сумасшедших женщин, которым нельзя доверить присматривать за собственными детьми, если они живут в деревне, но почему-то им это сходит с рук, если они обитают в домах за полмиллиона фунтов и знают несколько длинных слов. К тому же эти женщины, как правило, были одержимы разными программами для родителей и примерно представляли, как следует поступать, хотя у них самих это не получалось.

– Я написала в объявлении насчет легких домашних дел, это вас не пугает? Я имела в виду – немного стирки, присмотреть за порядком и, возможно, сходить за покупками.

– О, конечно, это нормально. Разумеется, я не возражаю.

Как раз это нравилось Агате больше всего. Разложить все по местам. Привести в порядок дом и заставить хозяйку удивляться ее расторопности. В своей жизни она несколько раз работала уборщицей и всегда проявляла себя прекрасно. Многие из тех домов стоило назвать развалюхами, хотя, глядя со стороны на живущих там людей, хотелось быть одной из них. Ты завидуешь их одежде, их дому и кофеварке, пылесосу «Гувер» и холодильнику, но тут же выясняешь, что большинство из них даже не могут толком спустить за собой воду в сортире. Они никак не хотят понять, что в мире должен быть порядок и что содержать дом в чистоте на самом деле довольно просто.

– И как вы знаете, мы с Кристианом работаем допоздна. Я стараюсь быть дома к семи, но Кристиану такое никогда не удается. Это ничего? Что иногда вам придется уложить детей спать?

– Разумеется, я к такому привыкла. – Ближе к концу каждой своей работы Агата мечтала, чтобы родители вообще исчезли; она представляла себе, как они испаряются под действием собственного невроза. Насколько же легче иметь дело с детьми, чем со взрослыми.

– А теперь, Эгги, расскажите о себе.

Агата уже привыкла к этому вопросу, она знала, что такие люди предпочитают сделать вид, что это их действительно интересует, но все равно вопрос вызывал у нее ужас. Все остальные ответы, по сути, не были враньем. Ведь она не собиралась кормить детей помоями, бить их и заметать грязь под диваны. Она будет хорошей нянькой. Но она не могла рассказать этим людям о себе. Она испытала пару вариантов ответов во время последних интервью, но выяснила, что, если сказать, будто твои родители умерли, тебя начнут жалеть, а если соврать, что они эмигрировали, будут ждать, что ты станешь им звонить. На этот раз она решила опробовать новый вариант:

– Я выросла в Манчестере. Мои родители очень старомодны, так что, когда я поступила в университет, чтобы изучать философию, отец взбесился. Понимаете, он человек глубоко религиозный, вот и считает, что философия – корень всякого зла, работа дьявола. – Она видела подобное в ночном сериале, и вариант показался ей правдоподобным или лишь слегка фантастичным, так что вряд ли кто-то может заподозрить ее в сочинительстве.

Рут и Кристиан Дональдсон прореагировали, точно как она и ожидала: сидели, как два нетерпеливых спаниеля, с переизбытком сочувствия на лицах.

– Он сказал, что, если я буду там учиться, он лишит меня наследства.

– Но вы все равно поступили?

Агата посмотрела на свои руки и почувствовала обиду так остро, что даже слезы выступили на глазах.

– Нет, не поступила. Сейчас ругаю себя за это, но я отказалась.

Рука Рут взлетела ко рту, и жест не показался Агате естественным.

– Какой ужас. Как мог он лишить вас такой возможности? – Ей хотелось добавить, что она никогда не поступит со своими детьми так ужасно.

– После этого я немного пожила дома, но это был сплошной кошмар. Непрерывные ссоры. – При этих словах Агата представила себе террасу загородного дома и худого человека, который грозит ей пальцем. В воздухе пахнет уксусом: возможно, ее мать плохая повариха или одержимая любительница порядка – она пока еще не решила что именно. Вместе с парой, сидевшей перед ней, она удивилась, как отец мог быть таким злым. – Я уехала пять лет назад и с той поры ни разу с ними не разговаривала.

– Но ваша мать, разве она не пыталась связаться с вами?

– Она целиком под влиянием отца. Думаю, они уже куда-нибудь переехали.

– У вас есть братья или сестры?

– Нет, только я. Я единственный ребенок.

– Бедняжка, – сказала Рут, но Агата уже сообразила, что она думает о том, как им повезло – за обычные деньги досталась нянька, которая достаточно умна, чтобы поступить в университет.

Когда Агата вернулась в свою темную комнату на Кингз Кросс, она чувствовала себя усталой и выпотрошенной. Она все еще пыталась понять, зачем сказала Дональдсонам, что ее можно звать Эгги, хотя все и всегда называли ее только Агатой. Наверное, тогда это показалось ей дружеским жестом, так что теперь придется смириться. У соседки по квартире зазвонил мобильный. Та коротко ответила, а потом стала дико махать Агате. У Лизы часто резко менялось настроение, так что Агата не обращала на нее внимания, пока не услышала, что та говорит:

– Ой, она просто замечательная, нам так жаль, что мы ее лишились… Да, целиком присматривала за обоими, я работаю полный день… Нет, все дело в том, что мы решили уехать из Лондона, чтобы у детишек был садик побольше. – При этих словах Лиза изобразила, будто сосет большой пенис, рассердив Агату: та ведь, чтоб ее, должна помнить сценарий. – Если честно, мы едва не остались, только чтобы она продолжала у нас работать. – Фальшивый смех. Лиза сделала вид, что пьет шампанское. – О, это так тяжело, весь этот переезд. – Она закрыла трубку ладонью и губами произнесла «гребаная идиотка, придурок», и Агата вынуждена была улыбнуться. Если Лиза все просрет, она вмажет этой глупой суке. – Нет, нет, звоните в любое время. Я могу дать только самые лучшие рекомендации. – Лиза бросила телефон на кровать и втянула воздух сквозь зубы. – Черт, эти богачи такие доверчивые. Сам Бог велел их надувать, верно?

– Спасибо, – сказала Агата, вытаскивая из бумажника свою последнюю двадцатифунтовую банкноту и передавая ее Лизе. Кто-то однажды сказал: если очень сильно хочешь чего-то, это обязательно случится. Или, возможно, она видела это в кино. Наплевать, ей только хотелось поскорее выбраться из этой крысиной дыры и переселиться в дом Дональдсонов.

– Тебе индийский или китайский? – спросила Рут, роясь в ящике кухонного стола, доверху наполненном оберточной бумагой, старыми пакетиками с семенами, рассыпанными булавками, таблицей цветов краски для волос и кучей прочей ерунды, которая им никогда не понадобится.

– Плевать, – заявил Кристиан, наливая им обоим вина. – Я выжат как лимон.

Детей только пятнадцать минут назад уложили спать, и Рут не сомневалась, что в любой момент вниз спустится Бетти и потребует стакан воды, и тогда она выйдет из себя, что будет означать, что то немногое время, которое она проводит с дочерью, будет окончательно испорчено. Но сколько еще она сможет протянуть при таком малом количестве сна? Вовсе не преувеличение сказать, что лишение сна является изощренной формой пытки; наверняка тысячи людей, сидящих сейчас в тюрьме, спят куда больше, чем она. Кристиан приспособился спать под вопли Бетти, и она уже давно оставила попытки разбудить его. Выживает сильнейший – она часто ночами ловила себя на этой мысли. Доминанта эволюции. Ничего удивительного, что Бетти и весь день ревела. Рут, если бы могла себе позволить, делала бы то же самое.

Кристиан заметил, что уже почти десять, и не смог сдержать удивление: на что же он потратил весь день? Он уже соврал Рут, сказав, что сумел проделать кой-какую работу, когда на самом деле всего лишь одобрил объявление о найме нового администратора для своего отдела. Он чувствовал себя физически вымотанным. Почему Бетти так много плачет? И почему Хэл отказывается есть? Он понимал, что они должны это обсудить, но постоянно чувствовал себя слишком утомленным, чтобы поднимать эти взрывоопасные темы в разговоре с Рут. Потому что у его жены всегда хватало энергии, чтобы ругаться, даже если ни на что другое она была не способна.

– Так что ты о ней думаешь? – спросила она.