Фрэнк Герберт - Пандора (сборник)

• Название: Пандора (сборник)
• Автор: Фрэнк Герберт
• Издательство: КЛФ Подсолнечник
• Жанр: Научная Фантастика

Весь цикл «Пандора» в одном томе.

Содержание:

1. Сон или явь? (перевод П. Киракозова), стр. 5-146

2. Ящик Пандоры (перевод Д. Смушковича), стр. 147-514

3. Эффект Лазаря (перевод Э. Раткевич), стр. 515-884

4. Фактор вознесения (перевод О. Васант), стр. 885-1238

---

Легата не могла смотреть Льюису в лицо даже на экране. Она тихонько обошла диван и встала у плазовой стены.

— За герметичными люками еще может кто-то оставаться, — ответил Льюис. — Как спаслись мы, когда…

— Я знаю, как вы тут спасались! — взревел Оукс. — Что ты предлагаешь?

— Я не предлагаю ничего.

Оукс, заскрипев зубами, треснул по консоли кулаком.

— А тебе не кажется, что Мердоку можно поручить вытащить оставшихся?

— С какой стати рисковать челноками? Рисковать последним верным человеком?

— Ну да, да… Говоришь, кратер?

— Одни развалины. Похоже, там поработали лазпушками и резаками по пластали.

— Они… там челноков не осталось?

— Перед отлетом мы вывели из строя все.

— Да-да, конечно, — пробормотал Оукс. — Цеппелины?

— Ничего.

— Вы с Мердоком вроде бы утверждали, что очистили комплекс Первой? Все оттуда вывезли?

— Похоже, бунтовщики решили, что там остался запас «порыва». Они захватили оставшееся радио. Требовали помощи… от корабля.

— Они не… — Оукс не смог договорить.

— Корабль не откликался. Мы следили.

Тело босса сотряс тяжелый вздох.

— Сколько человек мы потеряли? — поинтересовалась Легата, не оборачиваясь.

— Один Корабль знает! — Льюис запрокинул голову и расхохотался.

Оукс прервал связь.

Легата стиснула кулаки.

— Как он может смеяться вот так…

Она покачала головой.

— Нервы, — буркнул Оукс. — Истерика.

— Это не истерика! Он же в восторге!

— Успокойся, Легата. Тебе надо отдохнуть. Дел у нас еще много, а мне нужна твоя помощь. Мы спасли Редут. У нас остались почти все запасы продовольствия и куда меньше едоков. Радуйся лучше, что ты жива.

«Эта тревога в его голосе, во взгляде…» Почти можно поверить, что он ее любит.

— Легата… — Оукс потянулся к ней.

Она отстранилась.

— Колония погибла. Следующие на очереди — келп и дирижаблики. А потом кто? Я? — Она слышала свой голос, но слова слетали с языка будто против ее воли.

— Ну, Легата! Если ты плохо переносишь алкоголь, тебе лучше не пить. — Он покосился на осколки стекла. — Особенно в такой ранний час.

Легата метнулась прочь, слыша, как Оукс по интеркому вызывает клона-уборщика, и ей казалось, будто все ее надежды разбились этим утром, а осколки потерялись в стеклянном блеске волн.

«Что могу я с ним сделать?»

Человек, знаешь ли ты, как интересны слова твои? У Авааты нет бога. Откуда он у вас? У Авааты есть Самость и есть вселенная пребывания. У вас же есть Бог. Где вы нашли его?

Керро Паниль, переводы из «Авааты».

Томасу и Ваэле показалось, что дирижаблики возвращаются для новой атаки. Раджа попытался закрыть люк и обнаружил, что тот заклинило. Ваэла то требовала, чтобы он поторопился, то спрашивала, не видать ли Керро.

В небе стояли оба солнца, и вода блестела, как зеркало. Гондолу так мотало по волнам, что у Ваэлы кружилась голова.

— Что они с ним сделают? — воскликнула она.

— Да Корабль их знает!

Томас рванул крышку люка, но та даже не шевельнулась. Во время первой атаки, когда капсулу дергало из стороны в сторону, что-то попало в механизм.

Томас вгляделся в летящие против ветра дирижаблики. Один поджал щупальца под самый газовый мешок — может, держит там Паниля? Гондолу тем временем отнесло от погибшего келпа в живую зеленую поросль. Под блестящими слабо подергивающимися слоевищами не было видно воды.

— Они возвращаются! — крикнула Ваэла.

Томас оставил надежду справиться с люком и нырнул обратно в гондолу.

— Держись за кресло! — сказал он Ваэле и последовал собственному совету, не сводя глаз с надвигающейся оранжевой лавины.

— Что они делают? — прошептала Ваэла.

Вопрос был, конечно, риторический. Оба подводника видели, как в последний миг дирижаблики замедлили ход и, словно по сигналу, отвернули мембраны парусов от ветра, заключая гондолу в объятия щупалец.

Ваэла выскочила из кресла, но, прежде чем она успела сделать хоть шаг, как стая дирижабликов рассредоточилась, и в люк опустился Керро Паниль.

Девушка попыталась уклониться от скользнувших ему вслед цепких щупалец, но они нашли ее. Колкие сухие кончики скользнули по ее лицу, и внезапно Ваэлу охватила какая-то пьяная развязность. Она ощущала свое тело, осознавала, где находится — в гондоле, повисшей в колыбели из сплетенных щупалец, — но все это не имело значения по сравнению с радостью, что волной бежала по всем ее жилам. И она понимала, что источником этого восторга был Паниль, а не дирижаблики.

«Аваата? Что такое Аваата?»

Мысль вроде бы принадлежала ей, но решить было трудно.

Верх путался с низом. Все вокруг плыло.

«Я схожу с ума!»

Все жуткие байки о ядовитых, вызывающих бред дирижабликах всплыли в памяти враз, и Ваэла хотела завизжать, но голос не подчинялся ей.

А радость все лилась в нее, и Паниль нашептывал что-то успокоительное на ухо.

— Все хорошо, Лини…

«Откуда он взял эту кличку? Меня так в детстве звали! Ненавижу!»

— Не надо ненавидеть себя, Лини.

От радости было некуда деться. Ваэла расхохоталась, но сама себя не слышала.

Внезапно наваждение отступило. Она поняла, что Керро Паниль лежит рядом с нею, нагой, прижавшись горячим боком.

«Где моя одежда?»

Неважно.

«У меня галлюцинации».

А все Томас виноват. Это он приказал ей соблазнить поэта. Она отдалась мечте, стальному жару вошедшего в нее Керро, его ласкам. И цепкие щупальца непрестанно скользили по ее телу, исследуя его, одаряя видениями взрывающихся звезд. Это тоже было неважно — всего лишь бредовые видения. Остался только восторг, экстаз.

Для Керро Паниля медленный ток ощущений прервался, когда он увидел Ваэлу. Он ощущал одновременно свое тело и тело дирижаблика. Ветер бил в его паруса. А потом он услышал песню, неспешный сладострастный гимн, и тело его двигалось в унисон танцу гибких щупалец. Его тянуло к Ваэле. Руки поэта коснулись ее плеч, ее волнующей плоти. Он снимал с нее комбинезон, а она не пыталась ни помочь, ни помешать ему, и только покачивала бедрами в такт чувственному пению, не остановившись, даже когда комбинезон соскользнул с нее.

И удивительней всего было вот что: Керро видел ее прекрасное тело и в то же время взлетающий над морем прекрасный оранжево-золотой дирижаблик, и Хали, раскинувшуюся в теплом золотом сиянии под кедрами корабельного сада. Изумление наполняло его, когда он скинул собственные одежды, и притянул Ваэлу к себе.

«Корабль? Корабль, это ли женщина, ради которой я берег себя?»

— Почему ты призываешь Корабль, когда можешь спросить собственное человечество?

Корабль это ответил или Аваата? Неважно. Остался только упрямый ритм сексуального притяжения, подчинивший себе каждое его движение. Ваэла стала не-Ваэлой, не-Хали, не-Аваатой, но частью его собственной плоти, сплетенной в неимоверном единении с бесчисленным множеством иных частей. И где-то в этом многообразии затерялось собственное «я» Керро Паниля.

Раджу Томаса, пристегнувшегося к креслу перед тем, как вернулся Паниль, щупальца застигли там же. Он попытался стряхнуть их, но…

Голоса! Он слышал голоса… ему показалось, что это старый Морган Хемпстед на Лунбазе крестит их безднолет. То был знаменательный день. Ноздри обжигала мускусная вонь Пандоры, но Раджа удерживал ее в глубине пазух, анализируя запах. Щупальца! Они шарили по всему телу, проникая под комбинезон, в каждую складку кожи. И, прикасаясь, они высасывали его личность. Вначале он был Раджой Флэттери, потом — Раджой Томасом, потом… потом он сам не знал, кто он такой. Это его позабавило и, кажется, довело до смеха.

«Я брежу».

Это была даже не его мысль, потому что не было никого, кто в силах мыслить. Где-то в отдельности от тела бешено кружилась голова, и мозги хлюпали и побулькивали в черепной коробке. Хотелось вздохнуть, но непонятно было — чем. Он мчался путем, какого не ведал ни один клон, — лон всех лонов.

«Это и называется — роды».

Паника захлестывала его.

«Я не был рожден женщиной! Дирижаблики убивают меня!»

— Аваата не убивает!

Металлически-гулкий голос. «Аваата?» Это слово было ему знакомо — надличность брахмана древних индусов.

«Кому знакомо это слово?»

Он видел, как сплетаются нагие тела Ваэлы и Паниля. Размножение, первейший инстинкт всего живого. Клоны лишены подобной связи со своим прошлым.

«Разве я клон? Кто я?»

Кем бы он ни был, он знал, что такое клоны. Клоны — это вещи. Так сказал Морган Хемпстед. Снова накатила паника и тут же схлынула, забытая, когда он попытался поймать ускользающую все быстрей и быстрей серебряную блестку осознания окружающего мира.