Елена Арсеньева - Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы

• Название: Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы
• Автор: Елена Арсеньева
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-77008-3

Коллекция китайской императрицы

Последняя императрица Поднебесной Цыси была весьма изобретательна в искусстве любви. В этом ей помогала коллекция статуэток, принадлежавших легендарной богине… Как-то на ярмарке писательница Алена Дмитриева купила три простеньких браслета. Но одно из украшений похитили средь бела дня. След воровки приводит Алену в старинный замок Талле, где исчез «Летящий белый тигр» – древнекитайская фарфоровая статуэтка. Да еще и мертвое тело обнаружено, и первой на него наткнулась именно Алена!..

Письмо французской королевы

Алена Дмитриева нередко попадала в ситуации, полные риска и приключений. На сей раз ей пришлось, махнув рукой на прогулки по Парижу, участвовать в расследовании двойного убийства русских туристов. А кровь их пролита в ходе поисков письма королевы Марии-Антуанетты, казненной два века назад. Роковой листок спрятал в свое время адвокат Мальзерб, пытавшийся спасти опальную королеву от гильотины. Если письмо не будет найдено – умрут еще двое, ибо старинный документ бесценен и на нем можно заработать баснословные деньги!..

---

Пора возвращаться. Наверное, Марина уже беспокоится, а позвонить и сообщить о себе можно не раньше чем через полчаса, а то и минут через сорок, когда Алёна поднимется по довольно крутой дороге…

Она вышла из лавуара и направилась к городским воротам, по пути наводя порядок в сумке. Одна из бисерных сумочек выскользнула, упала на дорогу, раскрылась… Изнутри вылетела шоколадная обертка: маленькая, как этикетка от спичечного коробка, очень красивая, лаково-блестящая, черная с алой надписью «Le château Archambeaux».

Что? «Замок Аршамбо»? Но ведь так называется отель в Нуайере! Единственный отель, но больше тут и не нужно, в этом игрушечном городке.

Интересно, откуда в Лизкиной сумке бумажка от шоколадки, какие могут получить только постояльцы отеля вместе с чашкой кофе в тамошнем баре? Лизу кто-то угостил?

Стоп… Алёна выхватила вторую бисерную сумочку, Танину, и раскрыла ее – там лежала такая же бумажка. Ну конечно! Лизочка, рыдая, рассказывала, что тетенька, обманом отнявшая браслет, дала им с Таней шоколадки…

Очень мило! Выходит, лысая пакость, обокравшая детей, живет в Нуайере? В местном отеле? Между прочим, Алёна только что его миновала. Но если так, она не упустит возможности выяснить кое-какие отношения!

Наша импульсивная героиня развернулась на месте и ринулась к отелю.

За столиками перед входом, как всегда, сидели несколько туристов, попивавших местную самогонку, называемую ратафьей – божественный напиток! – или разнообразнейшее «бургундское» нуайерского производства. Ни лысой, ни ее бритоголового и конопатого приятеля среди них не было.

Алёна вошла в холл и несколько мгновений стояла, размышляя, не снять ли очки: в небольшом зальчике было довольно темно.

– Вам угодно номер, мадам? Или вы кого-то ищете? – раздался мужской голос.

Писательница обернулась, пытаясь разглядеть лицо человека, стоящего напротив высокого, узкого, довольно плотно занавешенного окна. По голосу можно было понять, что он довольно молод.

– Я хотела бы поговорить с кем-то из хозяев, – не очень решительно начала Алёна, – кое-что у них спросить…

– Я племянник мадам Аршамбо, владелицы отеля, меня зовут Эсмэ. Я помогаю тете и, может быть, смогу ответить на ваш вопрос, – проговорил мужчина чрезвычайно любезно.

Алёна в сомнении смотрела на него. Сомнение было вызвано прежде всего тем, что она не видела, с кем разговаривала. И еще имя такое странное, старинное… Вроде был такой бургундский граф Эсмэ, прославившийся… А бог его знает, чем он там прославился, тот граф, главное, что он был и звали его Эсмэ. Имя как раз для Нуайера с его лавуаром!

А впрочем, есть же режиссер Эсмэ Ламмерс. То есть имя и современное, просто очень редкое.

Снять, что ли, очки? Да нет, молодой человек еще испугается, сочтет ее беглой преступницей и ничего не скажет.

– Я ищу… – с запинкой заговорила Алёна, не зная, как половчей представить ситуацию, – я ищу одну даму. Мы сегодня виделись на ярмарке в Троншуа и… и я купила одну вещь, а потом произошло недоразумение, и мы… и та дама уехала, а вещь случайно осталась у нее. Вот я и хотела бы спросить у нее…

– Недоразумение? – хмыкнул невидимый Эсмэ с гораздо менее утонченной интонацией. – Ничего себе недоразумение: с чужой вещью отбыть восвояси! А как зовут даму?

– К сожалению, не знаю, – пожала плечами Алёна. – Предполагаю только, что она остановилась в вашем отеле, причем не одна, а со своим спутником. Он высокий, бритоголовый, веснушчатый и, знаете, такой как бы рыхловатый. Одет был сегодня в красную майку, а женщина в черное платье, и она вся такая смуглая, худенькая и… тоже без волос. Есть у вас постояльцы с такими приметами?

– А этот… – Молодой человек подумал и поправился: – Эта особа не была ли еще и в огромных темных очках вроде ваших?

– Ну да! – обрадовалась Алёна. – Вы ее знаете?

– Да как вам сказать… – Голос Эсмэ как-то странно вздрогнул, и Алёна вдруг поняла, что собеседник с трудом сдерживает смех. – Конечно, я видел тут, в отеле, эту пару. Они снимали у нас номер, но выписались еще утром и отбыли в неизвестном направлении. Значит, вы говорите, посетили Троншуа… Ну, где они теперь, никто не знает, так что ничем вам не могу помочь, извините. А впрочем, стойте! – воскликнул молодой человек, хотя Алёна и так стояла неподвижно, разочарованная. – Они же собирались быть вечером в Тоннере, как я мог забыть?.. Ведь на этих днях около дворца Крюссолей проходит слет трансвеститов.

Алёна так изумилась, что в растерянности потянула с носа очки.

– А при чем тут трансвеститы? – спросила она растерянно, глядя на невысокого черноглазого парня с длинными темно-каштановыми, собранными в хвост волосами, которого теперь видела куда лучше, чем через темные очки.

– Ну вы же наверняка слышали про Шарля-Женевьев-Луи-Огюста-Андре-Тимоте Д’Эона де Бомона? – спросил весело Эсмэ. – Он родился во дворце Крюссолей, а потом запросто бывал во дворцах королей. Никому так и не удалось выяснить, мужчиной он был или женщиной. Ну и эта братия, которая сама в своем поле путается, выбрала его своим святым покровителем. Наверное, он в гробу, бедняга, переворачивается!

– А может, и нет, – усмехнулась Алёна. – Но все же я не пойму, с чего вы взяли, что эта парочка – трансвеститы?

– Вы их только один раз видели? – улыбнулся Эсмэ, откровенно разглядывая Алёну и, однако, отнюдь не выказывая признаков страха при виде ее синяка. – А я несколько дней подряд. Они ежедневно являлись в разных ипостасях: то он… я хочу сказать, то высокое веснушчатое существо напяливало на себя парик и платье, то маленькое смуглое. Вы, наверное, обратили внимание: они оба с бритыми головами, на ногах и на руках никакой растительности, фигуры – тоже не поймешь, мужские или женские. Я так и не понял, это два парня или мужчина и женщина, которые такую ролевую игру затеяли. Высокий на мужчину, вообще-то, больше похож, и дама из него несколько мужеподобная получалась, ну а маленький, когда парнем одевался, всегда усики налеплял на лицо. А наряды у них – закачаешься! Сплошь самые дорогие марки. Когда моя тетя увидела красное платье веснушчатого, то чуть не поседела от зависти.

Алёна схватилась за стойку и спросила севшим голосом:

– Извините, нельзя ли мне воды?

20-е годы ХХ века, Россия

Из дневников и писем графа Эдуара Талле

Если бы я только мог понять, почему получил этот подарок, может быть, я увидел бы хоть какой-то смысл в том, что происходило с нами потом. Но я искренне не подозреваю ни о чем до сих пор. Не вижу причин ни для слишком щедрого дара, ни для последующих гонений. Но однажды у ворот дома, в котором мы жили с Шарлотт в Мукдене, появился человек в красной одежде. Судя по золотому поясу – курьер для особых поручений, прибывший прямиком из Пекина.

Я был изумлен. Если бы курьера направил ко мне наш посол граф Готье, то явился бы один из служащих посольства. Граф никогда и ничего, ни при каких обстоятельствах, не доверял местным курьерам, даже самых пустяков. Да и обо всяком посланнике мне первоначально сообщалось по телеграфу, установленному в посольстве в Пекине и в консульских помещениях в Мукдене и Шанхае. Приходилось думать, что курьер в красном прибыл ко мне в обход всех церемоний от какого-то пекинского чиновника.

Разумеется, его появление меня насторожило. Однако я не мог его не принять. Я тогда не знал еще китайского языка, да и позже не освоил его достаточно свободно (смею сказать, что иностранцу это вообще не под силу, мы в лучшем случае научаемся понимать лишь общий смысл фраз), поэтому позвал своего переводчика. Тот был родом китаец и понимал все оттенки сказанного, однако, вот беда, не мог их донести до нас, а также путался в тонкостях при передаче наших слов. В общем, общение в Китае было весьма сложным делом. Тем более в ситуации, которая носила какой-то двусмысленный оттенок. А именно двусмысленность при появлении странного курьера я сразу почувствовал. И по той важности, с какой держался посыльный, и по тому неистовому смущению, в которое вдруг впал мой переводчик. Он словно бы не верил своим ушам, слушая то, что говорил посланец!

В конце концов переговоры окончились, посыльный отвесил низкий поклон (я к таким уже привык, а первое время мне все казалось, будто я играю в каком-то спектакле, но не знаю роли) и удалился. Тут толмач с нижайшим же поклоном передал мне нечто, обернутое лоскутом красно-золотого шелка, и пояснил, что это подарок императрицы Цыси.

– Кому?

– Господину консулу.

– То есть мне?!

– Да, ваша милость.

– От императрицы?!

– Да, ваша милость.

– Но почему? За что?

– Это мне неизвестно, ваша милость.

– Так что же ты не спросил?!

– Я спрашивал.

– И что сказал посыльный?!

– Государыня ни перед кем не обязана отчитываться в своих поступках, вот что он сказал.

Я молча кивнул. И велел отнести сверток в кабинет, желая распаковать его сам.