Нина Садур - Чудесные знаки

• Название: Чудесные знаки
• Автор: Нина Садур
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00252-5

В 1987 году вышла первая книга Нины Садур — сборник пьес «Чудная баба», и сразу началась ее известность как драматурга, к которой вскоре присоединилась и популярность прозаика. Ее прозу сравнивают с осколками странного зеркала, отражающего жизнь не прямо, а с превращениями, так, что в любой маленькой истории видится и угадывается очень многое. Это проза пограничных состояний и странных героинь, появляющихся, как кажется поначалу, ниоткуда — то ли из сна, то ли из бреда. На самом деле бредова, по сути, сама наша жизнь, а героини с этим бредом сражаются — в одиночку, без малейшей надежды на понимание: подлинностью чувств, умением увидеть даже в самой безнадежной реальности «чудесные знаки спасенья».

---

Это был полярный летчик, советский первооткрыватель. Он первый в мире открыл этот нестерпимый снег, эту окраину мира, этот полярный круг и остался в нем навеки. А старик пьяница был его сын. Поэтому каждую ночь ему снились маленькие люди окраины мира и непостижимый лед этого мира. Поэтому старик не просыпался до утра. Никогда.

Утром, проснувшись, старик понял все: это кот Василий приходил в форточку навестить жен, а ушел, не закрыв за собой дверь.

В бессильной ярости старик закрыл форточку и дверь. В угрюмом молчании он завернул синюю шавку в шаль и положил ее в сумку. Старик сварил еды, поделил на три части, выпил «Сахры» и пошел в ателье, заказать себе из шавки шапку.

Можно сказать, что старик не может быть сыном полярника из-за времени. По времени наши полярные завоевания произошли не так уж давно, и сын полярника должен быть мужчиной средних лет, а не стариком. Но старик живет в Доме полярника в квартире именно того полярника, которого послали завоевывать полярный круг в кожаных ботиночках. И сны снятся именно этому старику. И тонкая нега полярного холода входила именно в его стариковское сердце. Кроме того, что значит время? Оно давно уже течет как хочет, как ветер, например. Можно тогда еще подумать про самого полярника, что он был идиот, раз поехал в ботиночках. Но нет. Это не так. Это у всего нашего народа однажды запросили радостных верящих сил на тысячу лет вперед, разом и без отдачи. И народ радостно отдал, и полярник полетел в ботиночках, и хрупкие его ноги сдавил нежный холод Заполярья, и кремлевские звезды вскипели рубиновой кровью, и высокомерные салюты гремели в зеленом небе, и мертвец хохотал в мавзолее, и бедняцкое счастье сверкало. И время стало течь, как ему вздумается. Как ветер текло, а народ, устав-устав-устав, потративший себя разом, а не постепенно, не разумно, как любые другие народы мира, он как бы сжег себя в этой любви и вере на тысячу лет вперед. Он теперь кружит в этом странном времени, как сухие листья.

А старик правильно сделал себе шапку из шавки. Так ее не станет совсем, невозвратно всосет ее земля, а так — побудет еще в живом воздухе, попарит на голове друга.

Вот старик положил свою шавку в сумку, вышел из дому и оглянулся на свои плетеные белорамные окна: все его шавки и кошки смотрели на старика из них, а чуть поодаль, под липой (но старик не заметил, потому что раззнакомился с миром), стояли и смотрели на эти же окна бывшие деревенские парнишки, а теперь милицейские старшины с очень поцарапанными лицами. И в карманах у них ни одного колоска нет!

И вот они увидели, что дом дрогнул и пошел, натужно и грозно, как ледокол «Ленин». Атомоход. И все дома Москвы дрогнули и натужно и грозно пошли-пошли, как ледоколы. И все дома России дрогнули и пошли-пошли, скрежеща ломаемым льдом. Потому что все это были (до самого края мира) дома полярников.

1993, 28 сентября