Ник Гоуинг - Петля

• Название: Петля
• Автор: Ник Гоуинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0143-2

Советский Союз распался. Коммунизм мертв. Старую советскую систему страха и террора сменила анархия. В нынешней России мафия борется за власть и влияние, как некогда в Нью-Йорке, Чикаго, Италии. Процветает рэкет. Аппарат тоталитарного государства вышел из-под контроля. Новое КГБ пытается использовать опыт полковника Полякова в борьбе против гангстеров. Гангстеры, в свою очередь, стремятся использовать его в преступных целях.

Ведя борьбу в ситуации, немыслимой еще несколько лет назад, Поляков начинает понимать, что те, кто процветал и правил при коммунистическом режиме, не исчезли, а ушли в подполье и стали мафиози. Теперь они «Петля».

Спасаясь от пуль, бывший полковник КГБ Поляков на ходу выскакивает из поезда, теряет сознание, а придя в себя, обнаруживает, что он в морге. Рядом с ним генерал госбезопасности Марченко, его прежний и нынешний начальник. Теперь у генерала не только роскошный кабинет на Лубянке, но и резиденция… в морге. Здесь у него дела более важные и уж, конечно, поприбыльнее, чем государственные.

Помимо высокопоставленных чиновников КГБ, генералу с некоторых пор верой и правдой служат мафиози и уголовные элементы, готовые выполнить любой преступный приказ своего босса.

Автор романа «Петля» Ник Гоуинг — международный обозреватель 4-го канала Ай-ти-эн и ведущий программы «Мир за неделю».

На нью-йоркском телевизионном фестивале награжден за блестящее освещение войны в Персидском заливе. Широко известны его репортажи о событиях в бывшем Советском Союзе. Первый роман Ника Гоуинга «Колючая проволока» о проникновении спецслужб в польское движение «Солидарность» опубликован в 1988 году.

---

На узбекском языке что-то грубо приказали Полякову, который ничего не понял. Тогда ему просто связали ноги в коленях и толкнули к каменному колодцу посреди двора. Полковник не сопротивлялся, все его чувства обострились. Он изучал лица, пытался определить смысл разговоров по интонации, но понимал мало. Он догадывался, что все чего-то ожидают. Дух противоречия, интриг и силы оружия царил в поселениях, где узбеки, таджики и афганцы жили в обстановке подозрительности и постоянного соперничества. Что-то должно случиться.

Встал, видимо, командир и оповестил, что сюда доставлен полковник. «Полковник» — это понимали все — Поляков. Моментально из дверей и окон появились обитатели дома, чтобы взглянуть на важного пленника. Олег Иванович чувствовал всю их ненависть и подозрительность. Он, русский, становился главным действующим лицом начинавшегося узбекского спектакля. Правда, не замечалось никаких признаков, что местные обитатели знали, кого именно задержали и по какой причине. Все свидетельствовало о том, что суматоху вызвали действия взвинченных, неопытных вооруженных людей, обнаруживших на контролируемой ими территории неизвестного русского.

И Поляков испытывал нервное возбуждение, как и окружавшие его присевшие на корточки люди. Но он старался не терять самообладания.

Слева скрипнула дверь, с шумом захлопнулась. Мужчина лет двадцати прошмыгнул по двору, держа корзину с овощами. Мужчиной его, правда, было трудно назвать, весь облик вызывал чувство жалости. Он походил больше на подростка или даже мальчика, сутулого и забитого.

Поляков и не взглянул бы на него второй раз, если бы не шрам на правой щеке недомерка. Явно различимый шрам шел от уха к уголку рта и затем к правой ноздре. Два года службы в армейской разведке и почти тридцать лет в КГБ выработали у полковника фотографическую память. Она не допускала ошибок в определении личностей. На раджабовской даче под Ташкентом Олег Иванович уже видел этот шрам десяток раз, когда эта маленькая убогая фигурка в расшитой тюбетейке пересекала замощенный двор, балансируя блюдами, заполненными едой и напитками. Сукрат. Этим именем называли его раджабовские повара, в то время как сами готовили плов и резали фрукты.

— Сукрат… — Поляков окликнул парня, когда тот проходил мимо. — Сукрат, — позвал он снова, но парень никак не отреагировал. Олег Иванович пытался понять — почему? И как мог парень очутиться в Хиве одновременно с ним, Поляковым? Было ли это невзрачное и невозмутимое существо агентом раджабовской организации? Может быть, Сукрат пронюхал о приказе Раджабова насчет переброски груза и затем передал сведения той группе, что организовала засаду? Но тогда каким образом ухитрился Сукрат связаться с хивинской бандой, находясь в самой тайной штаб-квартире Раджабова на Тянь-Шане?

Солнце быстро клонилось к закату. Благословенный ветерок пронесся по двору, донося сладкий запах марихуаны и пряностей. Полковник испытывал боль в мускулах. В голове мутилось, мучила жажда. Он испытывал слабость от голода, но сидел не подавая вида и не жалуясь, ибо знал: это единственно возможный способ уцелеть. Он видел, как боевики проходили по двору с молитвенными ковриками, вставали на колени, обтирали лица руками и становились лицом к Мекке. Над стенами двора виднелись минареты Хивы, вырисовывающиеся как гигантские стручки гороха на фоне красноватого неба. Муэдзин[7] громко читал Коран. Боевики вторили ему, склоняясь до земли. Атеист-полковник испытывал ко всему этому глубокую неприязнь. Но ему оставалось только наблюдать. И ждать. И дремать.

В течение получаса темнота обволокла Хиву.

После короткого забвения в неудобной позе Полякова разбудил пинок. Он поднялся на ноги. Две дюжины боевиков уже собрались во дворе. При свете керосиновых ламп они расселись полукругом на корточках и слушали приказы. Поблизости лежала груда оружия: противотанковые ракеты, гранатометы и ручные гранаты, — словом, то, что можно легко приобрести на черном рынке, теперь процветавшем в Центральной Азии.

Боевики склонили головы по окончании молитвы и снова обтерли лица руками. После нескольких секунд молчания большинство разошлось, подобрав оружие. Они взобрались на четыре грузовика — ржавеющие «КамАЗы» со следами маскировки, оставшейся, видимо, от войны в Афганистане. К машинам были прицеплены поставленные на шасси заправочные баки от самолетов «МиГ-21». Трое боевиков развязали Полякова, затем толчками «Калашниковых» заставили перелезть через борт грузовика в кузов. Полковника охватила дрожь, когда он понял, что с ним собираются сделать. Он с ужасом вспомнил, как афганские моджахеддины использовали захваченных в плен русских во время боя. Остались в живых лишь единицы.

Полякову жестом велели перебраться через сложенное оружие и сесть позади кабины. Он устроился на перевернутом ящике. В кузове стояла вонь от сгнивших овощей и навоза. Ни порядка, ни подобия дисциплины не наблюдалось среди разношерстного партизанского сборища — только обычная для них сумбурная руготня и взрывы страстей, неряшливость, разгильдяйство.

Боевики закрыли брезентом заднюю часть кузова, чтобы скрыть оружие. Полякову не было видно, что происходит снаружи: ни щелки, ни какой-нибудь дырки, чтобы подсмотреть, по какому маршруту они двигаются по Хиве. Он слышал, как двинулся и выехал со двора первый грузовик. За ним последовал другой и через несколько мгновений его собственный. По началу можно было судить, что двигались колонной: слышался шум мотора второго грузовика впереди и четвертого позади. Но затем звуки исчезли, будто все разминулись.

Десять минут спустя «КамАЗ» остановился, и Полякову показалось, что шофер пытался припарковаться на темном углу задней улицы. Машина воткнулась в стену, затем ударилась задом, после шофер перевел передачу скоростей, чтобы взобраться на высокий холм или скальный уступ. Во время этих манипуляций один из боевиков смотрел на Полякова так, будто от них зависела его, полковника, судьба. Олег Иванович тем не менее уже не испытывал страха.

— Товарищи, — произнес он твердо, но осторожно. — Скажите, что вы намерены сделать со мной?.. Я должен сидеть здесь и смотреть?.. Или, может быть, я пойду с вами и стану драться?

Узбеки не произнесли ни слова, они оставались все теми же непостижимыми азиатами.

— Товарищ, вы займете место в нашей операции… — Голос звучал почти нормально, по-русски и доносился откуда-то сзади из-за ящиков с боеприпасами.

Это был тот ответ, которого как раз и не хотел услышать Поляков. Он решил было спросить: «Какое место?», но не осмелился. Он почувствовал сухость во рту, ладони вспотели, глаза ломило от усталости. Если бы знать время и хотя бы приблизительно, что происходит… Глаза немного приноровились к темноте, посмотрев на часы, полковник выругался про себя: светящийся циферблат показывал 23.32 — это осталось с прошлой ночи.

Крышку служебных часов отщелкнул и один из боевиков, что-то сказал, сдерживая возбуждение. Остальные узбеки сразу перевели «Калашниковы» в боевое положение, проверили наличие боезапаса. Один осмотрел свой гранатомет.

Боевики читали молитвы, ждали последнего приказа. Пальцы вцепились в брезент грузовика. Дикие люди Хивы изготовились к битве.

Глава 4

Сигналом к нападению послужило не время, синхронизированное на всех часах боевиков, а начало вечерней молитвы в ближайшей мечети.

Как только первые слова муэдзина прозвучали из установленного на верхушке минарета громкоговорителя, четыре боевика откинули брезентовый полог на крышу грузовика. Их соратники вскинули автоматы «АК-47» и открыли огонь очередями. Даже в полумраке узких улочек Поляков распознал едва знакомые очертания местности. Грузовик стоял на улице, на которой шесть часов назад мальчишка отвлек его внимание. Поляков мгновенно определил обстреливаемую цель: это был дворец Раджабова.

Режущие слух выстрелы гремели в тесном пространстве, пустые гильзы летели во все стороны, звуки от залпов гранатометов непрестанно сотрясали грузовик. Олег Иванович, полузадушенный дымом, маялся в кузове «КамАЗа», алкая хотя бы глоток свежего воздуха.

— Товарищи, выпустите меня, выпустите меня! — Он непрерывно кашлял.

Один из боевиков услышал его вопли сквозь грохот пальбы, влез в машину и вытолкнул оттуда пленника. В это время его товарищи сделали рывок к главным воротам дачи. Ствол автомата упирался в спину, когда Полякова вывели на пыльную дорогу. Затем его направили туда, где слышались разрывы снарядов, выпущенных из гранатометов. Он увидел впереди проломы в дачном заборе, изломанные и искореженные ворота, полуразрушенные посты охраны. Кое-где валялись присыпанные обломками трупы. Слышались стоны раненых узбеков, притулившихся к стволам декоративных пальм.