Ник Гоуинг - Петля

• Название: Петля
• Автор: Ник Гоуинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0143-2

Советский Союз распался. Коммунизм мертв. Старую советскую систему страха и террора сменила анархия. В нынешней России мафия борется за власть и влияние, как некогда в Нью-Йорке, Чикаго, Италии. Процветает рэкет. Аппарат тоталитарного государства вышел из-под контроля. Новое КГБ пытается использовать опыт полковника Полякова в борьбе против гангстеров. Гангстеры, в свою очередь, стремятся использовать его в преступных целях.

Ведя борьбу в ситуации, немыслимой еще несколько лет назад, Поляков начинает понимать, что те, кто процветал и правил при коммунистическом режиме, не исчезли, а ушли в подполье и стали мафиози. Теперь они «Петля».

Спасаясь от пуль, бывший полковник КГБ Поляков на ходу выскакивает из поезда, теряет сознание, а придя в себя, обнаруживает, что он в морге. Рядом с ним генерал госбезопасности Марченко, его прежний и нынешний начальник. Теперь у генерала не только роскошный кабинет на Лубянке, но и резиденция… в морге. Здесь у него дела более важные и уж, конечно, поприбыльнее, чем государственные.

Помимо высокопоставленных чиновников КГБ, генералу с некоторых пор верой и правдой служат мафиози и уголовные элементы, готовые выполнить любой преступный приказ своего босса.

Автор романа «Петля» Ник Гоуинг — международный обозреватель 4-го канала Ай-ти-эн и ведущий программы «Мир за неделю».

На нью-йоркском телевизионном фестивале награжден за блестящее освещение войны в Персидском заливе. Широко известны его репортажи о событиях в бывшем Советском Союзе. Первый роман Ника Гоуинга «Колючая проволока» о проникновении спецслужб в польское движение «Солидарность» опубликован в 1988 году.

---

С верхней палубы донесся женский визг. Поляков перевел прицел на борт, увидел Марченко, а справа от него инфракрасный видоискатель засек женщину с длинными волосами. Она быстро приближалась к генералу с пистолетом в руке. Кто она? Почему здесь? В облике женщины было что-то знакомое. Она не шла, а бежала. Двадцать метров, пятнадцать. Она уже приготовилась стрелять. Марченко снова закричал. У Полякова оставалась всего лишь секунда. В прицеле он поймал неясное очертание, нажал на крючок и выпустил шесть пуль. Женщина упала метрах в десяти от Марченко.

— Спасибо, Олег Иванович, — услышал Поляков.

Миновала еще одна угроза, Марченко оставался жив, но двигаться мог с трудом. Где же узбекский стрелок? На борту судна не замечалось никакого движения. Поляков опять перевел прицел на две фигуры на льду. Раджабов и его верный телохранитель находились в пятидесяти метрах от причала. Если их не ухлопать немедленно, наверняка исчезнут за пеленой снега.

Поляков рискнул. Он решил, что узбекские боевики убрались с палубы, и выскочил из убежища. «Калашников» был заряжен, и любого боевика, если он остался на корабле, можно было застигнуть врасплох.

— Виктор Петрович, вы в безопасности, — крикнул Поляков. — Вползите в одну из кают, согрейтесь. Я догоню Раджабова. Он у причала и вот-вот уйдет.

Через каждые тридцать метров на набережной была лестница. Поляков спустился по ближайшей и бегом обогнул корпус корабля, пока не обнаружил двух стонущих от ран узбекских боевиков. Они взывали о помощи. Поляков почти в упор выпустил половину обоймы и кинулся преследовать Раджабова и его телохранителя. Они исчезли в снежной круговерти, но Поляков бежал под углом к причалу, уверенный, что в конце концов нападет на их след. И он не ошибся, заметив, правда, не отпечатки башмаков, а две узких полоски застывшей крови.

Он пробежал, выставив на изготовку автомат, еще двести метров, и кровавая полоска оборвалась. Валявшегося на снегу узбека можно было принять за кучу тряпья. Поляков перевернул его. Телохранитель Раджабова лежал бездыханный.

Полковник побежал дальше.

— Стой, товарищ! — Еле слышный голос шел откуда-то из темноты. — Я сказал, остановись, товарищ. — Сильный акцент, повелительные нотки. Человек явно сохранил способность и мыслить и действовать.

Поляков замедлил было бег, но тут же побежал дальше.

— Я спасу вас, — солгал он, стараясь перекричать шум ветра. Ни отклика. Ни следа. Ничего. Только непроглядная тьма и лед вокруг.

— Где вы? — снова крикнул полковник. — Говорите. Мычите. Хоть как-то подайте голос, товарищ. Иначе я не смогу вас спасти.

Молчание.

Олег Иванович кинулся бежать со всех ног, на ходу сообразив, что резко выделяется на снегу в своей маскировочной куртке. Вдруг он споткнулся и посмотрел под ноги. Что это? Большое, лохматое. Поляков услышал тихий стон, уловил едва заметное движение. И снова неподвижность.

— Раджабов?

Ответа не последовало.

Поляков осторожно откинул шелковистый мех. Раджабов лежал, уткнувшись лицом в снег, одетый в роскошную Наташину шубу из полярной лисицы, — успел ухватить, прежде чем трусливо сбежать с разоренного, наполовину сгоревшего «Максима Горького».

Поляков осмотрел лоха, но не обнаружил никаких признаков жизни. Лицо «крестного отца» было изуродовано осколками. Итак, Раджабов мертв и больше не представляет угрозы для Марченко. Он потерял не только золото, но и жизнь и унес с собой все свои тайны.

Полковник с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух. Ветер и снег не ослабевали.

Что делать с телом Раджабова? Оставить на месте? Чтобы утром его нашли бродячие собаки или рыбаки?

Поляков решил иначе.

Глава 50

Целый час тащил Поляков узбека до причала, намереваясь предъявить Марченко в качестве вещественного доказательства.

Задача была не из легких, «крестный отец» имел вес весьма солидный, но Полякову помогла отполированная ветром ледяная поверхность водохранилища. Обмотав ремень «Калашникова» вокруг кистей рук покойника, полковник поволок его как санки.

Но чтобы переправить тушу дохлого Раджабова на причал, Полякову пришлось привести в действие один из погрузочных кранов.

Теперь возникла проблема с Марченко. Где его искать? Поляков обошел всю среднюю палубу «Максима Горького», заглядывал в окна, двери и вдруг наткнулся на генерала. Тот лежал на полу в одной из кают возле кресла, на которое у него, видимо, не хватило сил взобраться. Лицо его покрывала смертельная бледность. В тусклом свете, проникавшем снаружи, он выглядел глубоким стариком.

— Виктор Петрович, вы живы?

Марченко шевельнулся.

— Раджабов? — с трудом произнес он запекшимися губами.

— Мертв.

— Ты убил его? — собравшись с силами, спросил генерал.

— В общем-то да, — как-то неопределенно ответил Поляков.

— Я не спрашиваю, как ты это сделал, — сказал Марченко, — мне все равно. Главное, что сделал. Что помог захватить его золото. Я всегда в тебя верил. Не зря выложился до конца, чтобы завербовать тебя.

Полякову было не до разговоров. Он думал о том, как поскорее вывезти раненого генерала с корабля. Но Марченко не терпелось узнать то, что его интересовало больше всего.

— А что с Наташей?

Вопрос был неожиданным.

— Что вы имеете в виду?

Не отличавшийся особой деликатностью. Марченко сейчас искал нужные слова, чтобы объяснить Полякову ситуацию.

— Видишь ли, — начал он, — Наташа работала на Раджабова и была его любовницей. — Поляков остолбенел, а Марченко продолжал: — После того, как Барсук захватил тебя в ресторане «Баку», я отстранил Наташу от наших операций, и ее завербовал Зорин. Наташа, как и ты, была уверена, что ее отца прикончил я.

— Но она без конца спрашивала меня об этом, — возразил Поляков. — Хотела, чтобы я помог ей выяснить обстоятельства гибели Александра Александровича.

— Наташа все знала. Ей рассказал один из шифровальщиков Центра, живший напротив, на улице Чехова. Он видел меня на балконе у Трофименко.

— Откуда же такая настойчивость? Неужели она надеялась, что я расскажу ей что-нибудь новое, неизвестное?

— Просто она хотела еще раз убедиться в том, что шифровальщик сказал правду, а главное — сделать тебя моим врагом. Но ничего у нее не вышло. Ты остался верен мне и «Братству». И я горжусь тобой. Наташе ничего не оставалось, как примкнуть к Зорину. Она не представляла себе, что Зорин заставит ее работать на Раджабова и уложит в его постель.

Поляков молчал, стараясь привести в порядок свои мысли.

— Наташа пыталась вас убить? — спросил он наконец.

— Да. Первый раз в салоне, по приказу Зорина. Затем на нижней палубе, где был Раджабов. Спасли меня взрывы гранат. Когда она в третий раз пыталась всадить в меня пулю, ты уложил ее. Я знаю, ты любил Наташу, по-настоящему любил, но видишь, какой она оказалась подлюгой. А ты — настоящий чекист и герой. Ты спас «Братство». — Марченко, казалось, оправдывался.

Поляков старался никак не выдать своих чувств, хотя генерал все равно не смог бы увидеть в темноте выражение его лица.

Поляков вышел из салона и направился к средней палубе, где у забрызганной кровью судовой переборки лежала Наташа, точнее, то, что от нее осталось. Пули снесли половину лица. Поляков, как ни старался, не испытывал раскаяния.

— Надо выбираться отсюда, — сказал он, вернувшись к генералу.

Он взял Марченко под мышки и дотащил до трапа.

И тут генерал увидел тело Раджабова, рядом с мотоциклом «Русский богатырь». На «крестном отце» было надето великолепное манто из белой лисицы, все забрызганное кровью.

— Хорошая шуба, — заметил Поляков.

— Наташина, — откликнулся генерал.

— Интересно, как могла Наташа, молодой майор КГБ, позволить себе такую роскошь?

— Она и не могла, — со знанием дела ответил генерал.

— Значит, это подарок?

— Да, за некоторые услуги, которые она оказывала мне, находясь в Германии. Я ей многим обязан.

— Еще бы! — с горечью произнес Поляков, уверенный в том, что никогда не узнает всей правды. — Она была вашей разведчицей. — И любовницей, хотел он сказать, — но сдержался.

Полковник поставил тело Раджабова в полувертикальное положение, как огромную, в рост человека, куклу, его ноги и нижнюю часть туловища поместил в мотоциклетную коляску и крепко привязал ремнями.

— Ты становишься сентиментальным, Олег Иванович, — заметил Марченко. — Надо бы оставить этого дохлого мерзавца здесь, на растерзание стервятникам. Иного он не заслуживает.

Поляков перебросил ногу через сиденье, нашарил в кармане ключи от зажигания, переспросил с издевкой:

— Сентиментальным, говоришь? Сейчас только десять вечера, а я успел убить шестерых.

Он с силой рванул педаль стартера, нажал на рычаг. Подтянул руки Марченко себе под мышки, включил первую скорость и повернул в сторону Ленинградского шоссе, к центру столицы.