Евгений Кутузов - Варяги. Славяне. Русские

• Название: Варяги. Славяне. Русские
• Автор: Евгений Кутузов
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0356-2

Автор данной работы предлагает свой ответ на вопрос «Откуда есть пошла Русская земля». Склавины, анты, венеты, славяне… Происхождение этих этнонимов, местонахождение славянской прародины, возникновение древнего Киева, загадки Русского каганата и таинственной Артании — вот только небольшая часть того, что может узнать читатель из новой книги Е. Кутузова. И конечно, автор обращается в своем исследовании к критике «норманнской теории» и вопросу происхождения русской государственности. В книге заново рассматриваются личности первых русских правителей, развенчиваются многие мифы и дается окончательный ответ на вопрос: кто такие варяги?

---

Протославяне

Теперь можно дать более полный ответ на вопрос: почему античная наука молчит о славянах? Объяснение исходное уже предложено: славян тогда не было. Но венеты же были — возразят оппоненты.

Совершенно верно! Венеты были, и античные ученые оставили о них свидетельства. Например, Тацит, живший в! в. н. э., сообщает, что «венеты совершают «разбойничьи набеги» на огромном пространстве от феннов до сарматов» [112, с. 45]. Из этого сообщения со всей определенностью следует, что венетами/венедами Тацит называет тех, кого ранее в этой работе я называл балтославянской неразделенной общностью. Античные ученые ничего не знали о великом будущем, которое суждено части венетов, живших за Альпами на Верхнем Дунае. Этих венетов они никак не выделяли из остальной массы балтославян. Несмотря на то, что во времена Тацита существовали уже пшеворская и зарубинецкая культуры и уже произошло расщепление единой общности на протобалтов и протославян, разница между ними и в языке, и в этнографических особенностях, с точки зрения античных ученых, была слишком мала, чтобы проводить разграничительную черту. Вся эта огромная человеческая масса представлялась им скопищем варваров, говорящих на похожих диалектах одного языка. Различия в материальной культуре, во-первых, ускользали от их взгляда, так как о варварском мире севернее Дуная они не имели детального представления; во-вторых, такие различия им не казались существенными. Варваров они классифицировали по упрощенной схеме: одних причисляли к сарматам, других — к германцам. Где уж тут различать варваров, говорящих на венетских диалектах. Предположим, Тациту военный или купец скажут, что у венетов, живущих в горах севернее Виндабоны, язык и обычаи хоть и похожи на языки и обычаи прочих венетов, но имеют также и серьезные отличия. Сочтет ли он важной такую информацию? Тацит всех балтославян называл венетами, потому что так назывались те из них, кто проживал у границ империи. Он не знал, что дальше на север и северо-восток среди варваров, сходных с венетами, распространены такие этнонимы, как гуды, гуты, гуттоны, гудцулы, Судеты. В данном случае им слово «венеты» употреблялось в том же смысле, что и слово «галлы» применительно к кельтам. Так же средневековые русские называли «обдорами» коренные народы Сибири.

Этнические процессы совершаются медленно и, на взгляд современников, трудноразличимы. Выгода нашего положения по сравнению с античными учеными в том, что мы можем взглянуть с дальней дистанции на давно закончившийся процесс, невыгода в том, что нам не хватает фактов — современники не догадались зафиксировать, многое придется реконструировать, зная, в общем, как такие процессы совершаются.

В рассматриваемом случае общая схема будет такая: праславяне сформировались на территории очерченной выше прародины от смешения разных этнических элементов, язык венедов послужил объединяющим элементом, отчего и возникло название «словене», что примерно можно перевести как «венеязычные». Судя по последующим событиям, этнос был активный, а условия проживания в горной местности всегда создают демографические проблемы. Расширяться молодой этнос мог только к северу, в остальных направлениях этому мешала огромная Римская империя. Значит, в течение веков славянская граница медленно ползла на север, на территорию Чехии и Словакии, постепенно поглощая кельтское племя бойев — когда-то сильное и воинственное, но в начале н. э. потерявшее и то, и другое качество. В V в. праславяне оккупировали Паннонию, очевидно, после того как гунны покинули историческую сцену. С этого времени именно Паннония стала главным плацдармом экспансии нового активного этноса теперь уже в трех направлениях: на север, на восток, на юг. Новый этнос заметили, он вышел на широкую арену истории. Внутри славянского этноса осталась надолго память о Паннонии как месте, откуда вышли славянские племена. Стало быть, верхняя хронологическая граница окончания праславянского периода — вторая половина V в. н. э.

С этого момента начинается славянский период истории, который закончился с прекращением внешней экспансии и с образованием славянских государств — примерно в IX в.

Сначала следует рассмотреть праславянский этап истории. От V в. вглубь — где истоки того процесса, который «выдал» как конечный результат на арену истории нового активного ее творца? То есть нужно найти хронологические рамки праславянского периода.

Для аналитических умозаключений здесь есть две опоры. Первая, размытая и малоопределенная, — заключение исторической лингвистики, что разделение балто-славянского языка на протобалтский и протославянский произошло около трех тысяч лет назад. Вторая опора — политическая история Центральной Европы в связи с экспансией Римской империи на рубеже н. э. Конкретных фактов она дает немного, но все же есть возможность оценить: что могло произойти в интересующем нас месте, а что ни в коем случае не могло произойти.

Сопоставление даты, данной лингвистами, с археологическим материалом позволяет связать разделение протославян и протобалтов с экспансией поморской культуры в VIII–II вв. до н. э. В ходе экспансии поморская культура поглотила родственную ей культуру полей погребальных урн (лужицкую культуру). Еще будучи составной частью культуры полей погребальных урн, носители поморской культуры на севере Польши, несомненно, имели свой диалект. Я этот тезис не доказываю, а постулирую, потому что иначе и быть не могло. Но дальше начинаются неясности: распространялся ли вместе с новой культурой новый диалект? В какие отношения он вступал с родственными диалектами поглощаемой культуры? Влиял ли он как-нибудь на диалекты тех родственных племен, которые остались вне рамок поморской, а затем пшеворской и зарубинецкой культур? Увы! Одно неизвестное нельзя объяснить при помощи другого. Поэтому, исходя из того, как подобные процессы шли в случаях нам более-менее известных, осторожно сделаю предварительный вывод: исчезновение культуры полей погребальных урн и формирование на ее территории новых культур сопровождалось распадом языковой общности с тенденцией превращения некоторых диалектов в самостоятельные языки. В таком случае к началу н. э. разница между языком населения пшеворской культуры и придунайско-альпийских венетов (сохранившихся как реликтовый фрагмент исчезнувшей культуры) была примерно такой же, как между современным русским и украинским языками. Неудивительно, что античным ученым времен Тацита все эти варвары казались единой общностью.

Но судьба придунайско-альпийских венетов уже пошла по другому руслу Сначала они подверглись влиянию галынтатской, а затем латенской культуры. Затем вошли в состав царства Норик и даже обзавелись своей письменностью. В 113 г. до н. э. произошло вторжение кимвров в земли нориков и разгром ими римлян у Нореи. В 16–15 гг. до н. э. римляне завоевали большую часть государства нориков и образовали на этой территории римскую провинцию Норик. Северная граница ее прошла по Дунаю, венеты севернее Дуная, живущие на южных склонах Богемского массива, остались вне пределов римского владычества. В начале I в. н. э. эти венеты вошли в состав маркоманской державы Маробада. Перед этим в соседней римской провинции Иллирик произошло крупное восстание в 6 — 9 гг. н. э. Непосредственный повод — набор местных жителей в армию для войны с маркоманами. Этот факт нам интересен вот чем: после поражения восстания повстанцы, не попавшие в руки правосудия, бегут за пределы страны. По понятным причинам такой факт редко фиксируется историческими хрониками, разве что из-за этого возникают внешнеполитические осложнения. В данном случае бежать уцелевшие повстанцы могли только в одно место — на северный берег Дуная, в горные края задунайских венетов. Эти соображения приведены вот для какой цели.

Как уже ранее упоминалось, в «Повести временных лет» фигурирует «Илюрик» как место, откуда произошли славяне. Если принять вышеизложенную версию прародины славян, то появляется неясность — почему сохранилась память об Иллирии в связи с темой происхождения славян? Вспомним анализ термина «славяне», сделанный выше, он истолкован как «венеговорящие», то есть само название народа говорит о том, что называющие себя так — не просто потомки венетов, они образовались от смешения большого количества этнических элементов, и венетский язык для них был языком межнационального общения. Память об «Илюрике» в связи со славянской прародиной могла сохраниться по двум причинам. Во-первых, в связи с тем, что царство Норик основали иллирийцы, они же в нем были доминирующим этносом. Во-вторых, иллирийцы, бежавшие от римской кары в 9 г. н. э., не только увеличили пестроту этнического состава населения севернее Дуная, но и способствовали становлению понятия «венеязычные» (т. е. «славяне»), а также передали своим потомкам память об «Илюрике» как древней прародине. В сказке «Иван-царевич и Серый Волк» фигурирует царь по имени Далмат. Область Далмация существует в наше время в составе Хорватии, именно там, где была древняя Иллирия.