Виктория Васильева - Обретение счастья

• Название: Обретение счастья
• Автор: Виктория Васильева
• Издательство: Полина, Полина М
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-86773-067-0

Роман, который мы предлагаем Вашему вниманию — про любовь. Про настоящее чувство, что вспыхивает между главными героями в первую же встречу. Но, как это бывает в жизни, герои расстаются.

Соединятся ли вновь их сердца или ждет их серое существование без любви и взаимности? Читайте об этом в книге «Обретение счастья».

* * *

„… Розы, бордовые розы! … Как он мог принести их сюда? … Эти розы“. Ольга почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Светлый плафон закружился над головой, вдруг стало темно, будто наступило затмение. С ужасом Ольга осознавала, что все эти годы она ни на день не забывала о нем, что вся ее жизнь напоминает только лишь мелкую рябь на поверхности океана, в то время как глубины заполнены течением той далекой и единственной любви.

---

Тик-так, тик-так — не торопились ходики.

«Как монотонно они идут», — Ольга убрала посуду, и кухня больше не напоминала мастерскую. Она стала похожа на своего рода кабинет, поскольку на обеденном столе заняла привычное место рукопись монографии.

Ольга любила работать на кухне, где можно было, почти не отрываясь от текста, готовить «попутный» чай или кофе, где пространство, казалось, было соразмерно ее женской, стремящейся к уюту, натуре.

В просторном, заваленном специальными журналами, кабинете мужа она ощущала чужеродность территории: при всей близости интересов супруги все же работали над разными темами, а значит, хотя и не были соперниками, свято соблюдали свои «ареалы».

Гостиная выглядела слишком помпезно, и все в ней напоминало о вкусах бывшей жены Юрия Михайловича.

Спальня вообще не настраивала на сколь-нибудь умные мысли, как, впрочем, и ни на какие другие.

Была в квартире академика и еще одна комната, дальняя и удобная, но там жила его дочь, вернее, только ночевала, очевидно, чувствуя себя лишней в родительском гнезде. Ольга понимала падчерицу, поскольку сама когда-то очень тяжело пережила повторный брак матери.

Когда в их смежной двухкомнатной «хрущевке» появился чужой мужчина, Ольга заканчивала школу.

Отец давно ушел от матери. Ольга почти не помнила их вместе. Обосновавшись в другой семье, он неожиданно и резко изменился — с лица исчезло угрюмое выражение, и Буров-старший стал производить впечатление благополучного человека.

Мать же, наоборот, день ото дня становилась все несноснее. Ее беспричинные истерики и придирки Ольга не могла объяснить ничем. Но потом вдруг появился Карл Карлыч Мейер, обрусевший немец, и мать словно забыла об Ольге.

Каким был отчим? Никаким — некрасивым, неумным, непреуспевшим. Девушка не могла взять в толк, что могло привлечь мать в этом человеке? Но, к счастью, через несколько месяцев после официальных изменений в жизни семьи, Ольга успешно сдала выпускные экзамены и сразу же уехала в Москву.

За восемь общежитских лет — пять студенческих и три аспирантских — она навещала недалекую родную Тулу всего несколько раз.

«Наверное, и я падчерице кажусь некрасивой и неумной, как когда-то мне — отчим», — она сочувствовала Маше и старалась не усложнять ее жизнь.

Ольга подошла к окну, желая увидеть то, что приблизительно можно было назвать урбанистическим пейзажем. С пятнадцатого этажа дома на Олимпийском проспекте открывался вид только на небо.

Окно выходило во двор. Далеко внизу проехала машина, за ней — еще одна. Оба автомобиля были почему-то красного цвета, как и клен, чуть менее яркий и полуоблетевший.

Вечерело. Ольга почувствовала, как подкрадываются ранние осенние сумерки, и от их приближения на душе стало прохладнее. На сердце было пусто и неуютно, как в бетонном московском дворе.

Тихо ступая, Ольга прошла по комнатам, едва ли не впервые почувствовав себя лишней в этой большой, не ею обставленной квартире.

Юрий Михайлович крепко и мирно спал, посапывая, как ребенок.

А в гостиной стояли розы. Семь бордовых тугих головок, не схваченных октябрьскими заморозками. «Южные, — мелькнула мысль, — тепличные», — вторая мысль была более реальной.

Ольга взяла телефонный аппарат и, разматывая длинный провод, перенесла на кухню. Номер она хорошо помнила.

— Алло… Добрый вечер, Миша… Да, я… Хорошо, а как у вас? Что? Нет, из дома… Позови, пожалуйста. Танюшу… Да, это я. Мне нужно с тобой поговорить… А сегодня? Выезжаю.

Ольга вышла в прихожую, чтобы надеть плащ, и только тут заметила, что она все в том же легком крепдешиновом платье. Черном.

«Траур по ушедшей любви», — грустно улыбнулась она собственному зеркальному отражению.

Юбка, свитер, плащ. Все — синее, но разных оттенков. Платок с голубым узором. «Что еще? Не забыть зонтик. И деньги на такси».

Машину удалось поймать почти сразу.

— Пожалуйста, на Садовое, — сказала Ольга и уточнила. — Колхозная площадь.

— Мигом будем там, уважаемая.

Денег едва хватило расплатиться, и Ольга с привычной усталостью в который раз подумала о светлом настоящем.

Вот и знакомая площадка на четвергом этаже. Ольга дважды нажала на кнопку звонка. Шаги за дверью послышались почти сразу же. «Миша», — узнала гостья. Дверь открылась с шумом, с каким открываются двери только в старых домах.

— Оленька! Как ты быстро приехала, — он улыбался широкой открытой улыбкой.

— Привет.

— Заходи. Снимай плащ. Вот тебе тапки, — он суетливо, но умело ухаживал за гостьей. — Проходи в комнату, а я чайку соображу.

Таня и Миша жили в небольшой комнате в коммуналке, где, кроме них, обитало еще три семьи. Воздух в коридоре был спертым, и Ольга поспешила войти в комнату.

— Оля! — Таня полулежала на тахте, бледная, с заметными мешками под глазами. — Извини, что не открыла тебе дверь.

— Что ты, что ты. Как себя чувствуешь?

— Лучше. Несколько дней назад так прихватило, что думала… Спасибо Мишке, выходил.

— Что ж мне не позвонила?

— У тебя своих забот, небось, полон рот, — Таня смотрела всепонимающе.

Ольга знала, что Татьяна страдает хронической почечной недостаточностью. Она заболела давно, еще в юности, и с годами недуг прогрессировал, иногда надолго укладывая Таню в клинику. Врачи уже пытались внушить ей идею трансплантации почки, но Таня была категорически против, из последних сил пытаясь удержаться.

— Оля, что случилось? На тебе лица нет.

— Разве? — самой Ольге казалось, что она абсолютно спокойна.

— Да уж… Поцапалась со своим академиком?

— Нет, что ты. С ним невозможно поцапаться. Его можно только обидеть.

— Тогда — что?

— Я сегодня видела Захарова.

— Все понятно… Он что же, в Москве?

— Представь себе.

— Надолго?

— Не знаю. Это не имеет значения.

— Почему же? Имеет, если эта встреча так на тебя подействовала, — зеленые глаза смотрели сочувственно.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вплыл Миша, осторожно неся поднос.

— А вот и чай!

Он по-хозяйски накрыл журнальный столик небольшой скатеркой и принялся расставлять чашки.

— Это — Оле, это — Тане. Танюша, тебе — без сахара. Помнишь?

— Он у тебя просто клад, Татьяна.

— Не знаю, что бы без него делала. Ухаживает за мной, как за ребенком, — Таня ласково погладила мужа по руке.

— Осторожно! Не обожгись! Я сейчас, — он снова вышел из комнаты.

Мгновение подруги молчали, приступив к чаепитию.

— Оль, так все-таки, где ты видела Захарова?

— В своей квартире, — она старалась произносить слова как можно спокойнее.

— Что? — Татьяна привстала, и волна рыжих волос едва не коснулась мая в чашке.

— Я же сказала тебе, у меня в квартире. Он, кажется, собирается жениться на моей падчерице.

Это сообщение почему-то не очень удивило подругу.

— По правде сказать, я было подумала что он решил разыскать тебя… Но все равно странно. Хотя, — она задумалась, — почему тебя это все так взволновало? Я понимаю не слишком приятно, когда начинается подобная дружба семьями, но ведь можно же абстрагироваться.

— От чего?

— От прошлого. Ты замужем и, кажется, не слишком несчастна. Насколько я знаю, ты выходила за Юрия Михайловича по искренней привязанности.

— Именно — по привязанности, — вздохнула Ольга.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что все еще любишь Захарова?

— Я? Я его ненавижу, — последнее слово Ольга произнесла с особой выразительностью.

— Боже, какая завязка! Какая драма, — Таня явно входила в роль. — Да ты его так любишь, что теряешь рассудок при одном упоминании о нем!

— О ком это вы, девочки? Академику явно повезло с молодой супругой, — Миша интерпретировал обрывки разговора по-своему. — Смотрите-ка, что я сотворил.

Он снял салфетку с блюда и Ольга увидела маленькие, изящной формы печенья.

— Это ты сам?

— А кто ж еще? В кулинарном искусстве мне явно удалось преуспеть. Правда, не знаю, как в прозе.

— Мишка, не мелочись, — следующая фраза была обращена к Ольге, — у него только что книга вышла.

— Поздравляю!

— Спасибо. Но поздравишь, когда прочтешь, если сочтешь нужным.

Он открыл секретер и взял из стопки одинаковых книжек одну, довольно солидную, как показалось Ольге.

— Вот так… — старательно, как школьник, он что-то писал на титульном листе, — прочтешь мое пожелание дома.

— Я очень рада, — обложка была гладкой и неприятно-прохладной на ощупь.

Ольга невольно потянулась к чашке с чаем.

— Печенье попробуй, — в голосе Тани слышалась явная гордость за супруга.

— Что — мои книги, что — печенье! Вот Танька у меня — клад! Талантище! Ее пьесы в трех театрах начали ставить. Вот так-то!