Эдвард Радзинский - Сталин. Жизнь и смерть

• Название: Сталин. Жизнь и смерть
• Автор: Эдвард Радзинский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074179-3, 978-5-271-35639-1

«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.

---

Такова была обстановка в городе накануне приезда Кобы.

Федор Аллилуев: «К утру 6 июня начались бесконечные пути вокруг Царицына, забитые составами… Возникает грязно-белое здание царицынского вокзала… За обедом в гостинице я мог убедиться в продовольственном благополучии города. Еще три дня назад Сталин угощал нас своим наркомовским обедом: суп из воблы с кусочком черного хлеба. Здесь за полтора рубля – первоклассный обед».

Край задыхался от изобилия хлеба. Но как привезти его из глубинки в Царицын? И как переправить в Москву?

Коба начинает решать проблемы революционно – с расстрелов. Так он внушает уважение к своим решениям – расстреливает всех, кто замешан в спекуляции и контрреволюции. Или может быть замешан.

«Ни дня не проходит без расстрелов в местной ЧК», – писал Анри Барбюс, французский литератор, восторженный почитатель Сталина. Город представлял собой безумную смесь всех течений, порожденных революцией. Здесь собрались и эсеры, и анархисты, и монархисты. Так что расстреливать было кого.

По ночам заводили грузовики, чтобы заглушать выстрелы и крики. Трупы расстрелянных сваливали в мешки и хоронили при лунном свете. Под утро родственники уже копошились у могил, разрывали свежие ямы, искали близких.

В эти дни Коба приказал расстрелять по подозрению в заговоре инженера Алексеева. Его мать была известной революционеркой-народницей. Ленину сообщили об аресте, и он телеграфировал: «Привезти Алексеева в Москву». Но Коба не меняет своих решений. Его слово должно быть законом… Вместе с Алексеевым были расстреляны двое сыновей – мальчики 16 и 14 лет. Валентинов писал: «Сталин объявил солдатам, не хотевшим в них стрелять, что это дети белогвардейского генерала Алексеева!»

Этого было достаточно – расстреляли.

Вскоре Коба телеграфирует Ленину: «Несмотря на неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни, все же можно навести порядок. Через неделю отправим в Москву около миллиона пудов…»

Все это время Коба живет и работает в вагоне.

«Вагон в течение двух с половиной месяцев был боевым штабом… 40 градусов жары, и вагон накаляется, как жаровня. Крыша и ночью хранит свое тепло. В вагоне неизвестно, что такое прохлада», – писал Федор Аллилуев.

После расстрельных ночей, в пылающем жарой вагоне все и случилось… Юная секретарша Надя Аллилуева после Царицына стала женой Кобы.

Это было время революции. Они не нуждались в официальных церемониях. Они попросту объявили себя мужем и женой.

Загадка безумия

В том же 1918 году наступает странное помешательство Федора Аллилуева – автора цитируемых записок. Он пережил какой-то шок, после которого всю жизнь помрачения рассудка чередовались у него с редкими просветлениями, когда Федор мог работать и писать.

Светлана Аллилуева в своей книге приводит объяснение этого помешательства: однажды отряд Камо решил разыграть Федю. Все притворились убитыми, вымазавшись для достоверности бычьей кровью. Федор увидел эту картину – и сошел с ума.

Видимо, такое объяснение дали Светлане родственники, когда она подросла. Но оно чрезвычайно странно для того времени, когда убийства случались на каждом шагу, когда трупы валялись в том же Царицыне прямо на улицах, а смерть и кровь были бытом.

И я вспомнил один рассказ, который порой приводится даже в серьезной научной литературе: будто во время путешествия в Царицын Надя была попросту изнасилована Кобой. На ее крик ворвался в купе отец, и Кобу под пистолетом заставили жениться.

В этом пошлом вымысле с перепутанными действующими лицами, возможно, сохранились отголоски подлинной трагической истории. Конечно, Надя была влюблена в революционного героя, к тому же в ней текла страстная цыганская кровь. Так что все действительно должно было произойти в том раскаленном вагоне, куда после безумия расстрелов возвращался ее мрачный возлюбленный. И был крик страсти в ночи, на который поспешил несчастный Федя, и, вбежав в незакрытое купе, увидел обожаемую сестру и старого грузина (он должен был казаться ему стариком – этот сорокалетний грузин, которого он боготворил)… Страшно крушение чистоты в молодые годы, и не всегда могут пережить его юноши-идеалисты.

Но все это не более чем догадки. Достоверна лишь ночь, вагон и трое – в сумасшедшей жаре под звездами 1918 года.

Власть во фронтовом городе – это прежде всего военная власть. И Коба тотчас пытается ею овладеть.

Во главе Северо-Кавказского военного округа стоит царский генерал Снесарев, перешедший на сторону советской власти. Вместе с ним работают бывшие царские офицеры. Все они назначены в Царицын Троцким. И Коба начинает игру, которая должна понравиться Ленину: пишет бесконечные жалобы на Троцкого. Но бороться с ним в одиночку опасно, нужен сподвижник, который будет действовать вместо Кобы, когда потребуется рисковать.

В это время в Царицын вошли войска, пробившиеся с боями из Донбасса. Их привел в город Клим Ворошилов – бывший слесарь, потом профессиональный революционер, а ныне военачальник. Коба умеет подчинять. Недалекий Ворошилов становится его преданным соратником.

Для борьбы требуется идеологическое знамя. Если Троцкий – за использование царских военных специалистов, то Ворошилов и Коба, естественно, против. Вдвоем они нападают на людей Троцкого, обвиняют их в измене.

Продолжение ленинских университетов

4 июля в Москве открывается Пятый съезд Советов. С большим любопытством должен был следить Коба за удивительными событиями, произошедшими на съезде.

Сначала все было понятно: прибывший с фронта Троцкий в пламенной речи угрожает расстрелом всем, кто нарушает Брестский мир. Это вызывает ожидаемую реакцию левых эсеров. Все тот же Камков с тем же револьвером на боку, размахивая кулаками, обрушивается на германского посла Мирбаха и на его «лакеев-болыневиков»… Деревня – любимое дитя эсеров. И оскорбления по поводу «пресмыкательства большевиков перед немецкими империалистами» Камков перемежает с обещаниями: «Ваши продотряды и ваши комбеды мы выбросим из деревни за шиворот».

Делегаты обеих партий вскакивают с мест, угрожают друг другу кулаками. Но Ленин спокоен. И насмешлив.

Уже 6 июля левые эсеры начали действовать. Один из руководителей отдела ЧК по борьбе со шпионажем, Блюмкин, и эсер Андреев приехали в немецкое посольство…

Блюмкин – типичная фигура того беспощадного времени. Надежда Мандельштам описывает, как однажды пьяный Блюмкин сидел в кафе и, матерясь, наобум проставлял фамилии людей в расстрельные списки ЧК. Поэт Осип Мандельштам вырвал у него списки и разорвал. История стала известной Дзержинскому, который обещал расстрелять Блюмкина, но… уже на другой день тот преспокойно разгуливал на свободе. Большевики явно питали слабость к этому эсеру.

В посольстве Блюмкин попросил свидания с Мирбахом. Когда его и Андреева провели в кабинет, он выхватил пистолет и выстрелил в посла. Мирбах бросился в другую комнату, но Блюмкин швырнул ему вдогонку бомбу. Посол был убит, а покушавшиеся выпрыгнули в окно к ожидавшему их автомобилю. Блюмкин прыгнул неудачно – сломал ногу и полз до автомобиля. И все-таки оба убийцы благополучно укатили – при странной растерянности охранявших посольство латышских стрелков.

Убийством немецкого посла ЦК эсеров решило сорвать Брестский мир. Но далее происходит нечто непонятное: члены ЦК собираются в штабе хорошо вооруженного отряда под командой эсера Попова. Туда же прибывает Блюмкин. Восставший отряд стоит недалеко от Кремля, но никаких попыток захватить его не делает.

В отряде появляется Дзержинский с требованием арестовать Блюмкина. Эсеры арестовывают самого Дзержинского, но отряд по-прежнему не двигается. Чего-то выжидают.

К вечеру эсеры занимают телеграф, но… только для того, чтобы сообщить России и миру: убийство Мирбаха не есть восстание против большевиков. Оно совершено лишь с целью разорвать предательский мир. Оказывается, восставший отряд и не собирался наступать – он должен лишь продемонстрировать несогласие с большевиками! Большей глупости придумать было нельзя. Ленин получил то, о чем мечтал: право быть беспощадным. Штаб так странно восставшего отряда был разгромлен латышскими стрелками, а фракция левых эсеров на съезде арестована.

Мечта Ленина сбылась. Левые эсеры как политическая сила перестали существовать. Как и много знавший посол Мирбах.

Какой бессмысленный путь политического самоубийства избрали эсеры! Чудеса, да и только!

Но Коба не верит в чудеса. Великий игрок не мог не ощутить присутствие некой задумки: кто-то толкнул эсеров на эту бессмысленность…

Слишком долго боролись большевики с царской охранкой, слишком поднаторели в постоянной засылке провокаторов друг к другу…

Нет, не случайно тайная полиция большевиков – ЧК с первого дня существования берет на вооружение проверенный и любимый метод царской тайной полиции – провокацию. Большинство самых блестящих операций ЧК в те годы – арест знаменитого террориста эсера Савинкова, арест английского дипломата Локкарта – построены на провокации, на внедрении своего агента в стан врага.