Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду

• Название: Кама с утрА. Картинки к Фрейду
• Автор: Татьяна Розина
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное
• ISBN: 978-5-4474-0420-8

Роман «Кама с утрА» в подробностях описывает интимную жизнь нескольких женщин, однако отнести его к жанру эротики можно с натяжкой. Автора интересует не описание сексуальных сцен, хотя этого в романе в избытке, а сексуальные отношения героинь, что гораздо шире.

Книга интересна тем, кто, развлекаясь, хотел бы заглянуть «в замочную скважину» или под одеяло «соседей». Но и те, кто увлекается психоанализом, получат пищу для размышлений, недаром автор дал роману подзаговолок «Картинки к Фрейду».

---

Максим слегка оттолкнул меня от жены, наклонился, подобрав с пола платье, и ничего не говоря, натянул на неё. Вера всё ещё сидела на столе с безумным взглядом непонимающих глаз. Я обхватила Макса руками, и стала расстёгивать его рубашку. Поведение Вериного мужа в первые минуты нашего знакомства давало наглость полагать, что он охотно подключится к нам. Но Максим к моему удивлению уверенной рукой одёрнул рубашку и, не поворачиваясь ко мне, тихо сказал:

– Не надо, Рита… оставь меня…

Стащив Веру со стола, Максим пошёл в коридор, увлекая жену за собой. Кир, услышав шорохи и движения, вышел и растеряно произнёс:

– Вы уже уходите, а так всё хорошо начиналось.

Когда Максим и Вера ушли, я разрыдалась, как ребенок, у которого отняли вкусный кусок прямо изо рта. И это сравнение в данном случае не слишком иносказательно.

6.

Кир уговаривал успокоиться, но я не могла понять, почему Максим так отреагировал. Я жалела, что начала всё это в тот вечер. Было бы лучше, если б Максим не подозревал о том, что его жена способна на секс с женщиной.

– Если бы он так не думал, у нас с Верой был бы шанс, – размышляла я в одиночестве. – А теперь… какая дружба, когда он своими глазами стал свидетелем откровенной сцены. Даже если Максим продолжает верить, что Вера ни причём, всё равно он даст жене взбучку и никогда не позволит общаться со мной…

Мои предположения оказались правильными. Вера действительно, стала избегать меня, хотя я видела, давалось ей это с трудом. Ситуация складывалась сложная. Мне пришлось уволиться.

Случай с Верой выбил меня из того равновесия, в которое с таким трудом я себя привела. Выставки и концерты, спокойная и размеренная жизнь, достойный муж-вывеска, квартира как иллюстрация глянцевого журнала – все эти составляющие благополучия оказались лишь зыбким миражом, рассыпавшимся в миг, стоило забрезжить в моей жизни реальным, истинным страстям и желаниям. Я поняла, что попытки вести приличный образ жизни, пустой потуг, её эрзац. Это лишь сивуха той жизни, которой я жила раньше. И которую решила изменить, считая порочной. Отчётливо стала ясна моя роль в театре под названием «жизнь». Эта роль не устраивала меня, но она оказалась моим амплуа и я понимала свою обреченность играть её вечно.

– Мне суждено быть игрушкой своих порочных желаний. Они, мои грязные желания, правят мной, а не я ими. Мне никуда не деться от себя. Но быть собой я тоже не хочу! – подобные размышления мучили, не отпуская ни на мгновение, ввергая в дичайшую депрессию.

Теперь я снова спала до обеда. От нечего делать бродила по улицам. Пила мартини, мешая его с коньяком. К ночи я накачивалась под завязку и вырубалась прямо на диване перед телевизором. Кир пытался меня отвлечь. Как-то он явился в комнату в каких-то кожаных трусах и с поводком на шее. Подойдя ко мне, встал на четвереньки и, подпрыгивая и поскуливая, стал изображать собачку. Кир лизал мои руки, из всех сил стараясь угодить, но я только разозлилась ещё больше и с силой пнула его ногой.

– Пшёл вон, мерзавец, – почему-то с отвращением прошипела я, понимая, что Кир не виноват. – Впрочем, если бы не он… – подумала я, когда муж вышел из комнаты, испуганно пятясь, как побитая собака, – почему же не он? Он, гад, как раз именно он, мой прекрасный муж стал виновником того, что я превратилась в такую тварь. Тварь не умеющую жить… тварь вечно ищущую дерьмо. Выставки! Как же… Даже на полотнах мастеров классицизма я ищу оголённое тело или… господи, мне нужен безумный и безудержный секс. И ничего больше! Ну, причём тут Кирилл!

После сцены с собачкой Кир перестал приставать ко мне с утешениями. Он махнул на меня рукой, и мы перестали с ним разговаривать, ограничившись короткими фразами, без которых нельзя было обойтись. Типа: «ты сегодня придёшь поздно?» Или «На ужин у нас ничего нет».

Мир рушился. Казалось, я зашла в тупик, выхода из которого нет. Ничто не доставляло радости. Я не видела ни цели, ни просвета. Туннель, по которому я шла, закрылся, заполонив всё вокруг тьмою. Чёрная пустота охватывала меня, но не пугала. Я пила гремучие алкогольные смеси, уносившие меня в неизведанные дали, где я могла ни о чём не думать.

Однажды вечером раздался телефонный звонок. Он трещал, словно судорожный. Я досчитала до четвёртого взвизгивания, ожидая включения автоответчика, в надежде, что звонивший представится и на этом закончится пытка для моих несчастным мозгов, готовых развалиться от боли. Но человек на том конце провода ничего не сказал. Пошли гудки отбоя. Трубку положили. Я вздохнула и перевернулась на другой бок.

– Что со мной? Почему я такая несчастная? – думала я, сквозь пелену полураспавшегося сознанья, – всё есть, а я такая несчастная… и там, в Германии… чего же мне вечно не хватает? И тут, казалось бы, и работа, и развлечения. Но что… что же делает меня несчастной? Может, всё-таки в жизни необходима любовь и плотское удовлетворение? Но ведь оно было у меня… и Жанна, и Дагмар с Карлом… хотя… это было удовлетворение плоти, а не любовь. А Кир? Кира как раз я любила. Да и он меня тоже. Но с ним никогда не было удовлетворения. Какие-то сплошные нестыковки. Вера… вот, наверное, моя первая настоящая любовь… господи, если бы мне кто-то сказал, что можно влюбиться в женщину. И страстно жаждать её… бред, какой-то бред…

В это время снова рванул телефон. Я поёжилась, но с дивана не встала. Дело, впрочем, было не в том, что до аппарата далеко тянуться. Просто категорически не хотелось ни с кем говорить. Трель прозвучала положенные четыре аккорда и снова замолкла. Абонент не желал беседовать с автоответчиком. А я не желала беседовать с абонентом. Я лежала, тупо уставившись в потолок и видела в нём круги и разводы. Телефон разрывался, а я, теперь уже из принципа, решила не брать трубку.

– Кончится это когда-нибудь? Господи! – истерично билась мысль в моей голове, но звонивший оказался настойчивым. С промежутком в десять минут он повторял попытку дозвониться. Наконец, я не выдержала и взяла трубку.

– Рита… – тихо проговорил женский голос, который я не узнала, – я тебе звоню… весь вечер звоню… а ты… знаешь, Рита, мне так плохо… так плохо, если бы только знала.

Я с трудом узнала Жанку, это была она.

– Жанка, ты? Как дела? – сказала я, скорее для приличия.

– Рит, я хочу вернуться в Москву…

Я молчала, боясь шевельнуться. Прошлое врывалось в мою жизнь не спросившись. Хочу ли я этого, я не знала. Скорее нет, чем да. Я молчала.

– Рит, ты слышишь? Слышишь? Ты забыла меня? – говорила трубку в ухо.

– Нет… Ну, что ты… Ты как? – снова спросила я.

– Говорю же плохо… Ты… нашла Веронику?

– Кого? Веронику? Ах, да… Нет… понимаешь, тут столько всего накатило. Переезд, квартиру искали, некогда было. А ты как? – глупо повторила я опять.

– Говорю тебе… плохо мне, хочу вернуться, но мне некуда и не к кому. Рита, прошу… пожалуйста, найди Веронику. Если она жива, она пустит меня к себе, она поможет. Узнай… прошу… сил моих больше нет, – в трубке послышалось всхлипывание, которое прерывалось лишь обрывками слов – прошу, найди, пожалуйста. Иначе мне конец…

– Хорошо, – отозвалась я, не собираясь ничего делать.

Постскриптум. Вера, Рита, Жанна…

1.

На следующий день после разговора с Жанной Рита совсем забыла и о её звонке, и о ней самой. Быстро стирались реальные события, превращаясь в миражи. Она вообще последнее время путалась в событиях. Как-то зашёл сосед, спросил соль. Рита встала, открыла дверь и даже дала соседу соль. Но вечером, когда Кир спросил, приходил ли кто-то, не могла вспомнить. Сосед превратился в кусочек видения. В голове мелькало что-то размытое, но припомнить, приходил ли сосед, она была не в состоянии. Нельзя сказать, что Рита совсем тронулась. Её мысли порой оформлялись в чёткие понятия. Но, в общем и целом, она продолжала превращаться в домашний фикус. Или ещё лучше кактус. Колючий, до которого страшно коснуться… Кир боялся трогать жену, избегая с ней любого контакта.

– С жиру бесится, – считал он, решив дать жене вылежаться. – Опомнится, никуда не денется.

Прошло несколько дней, прежде чем Рита вспомнила о Жанне и её просьбе. Как во сне всплыли отрывки телефонного разговора. Сначала подумалось, что беседа приснилась.

– Жанна, сейчас, в Москве? Откуда?

Но потом Рита физически ощутила боль от телефонного трезвона. Тогда она поняла, что Жанна звонила на самом деле.

– Точно… звонила Жанка, – отчётливо вспомнила Рита, выкуривая утреннюю сигаретку, – она спрашивала про эту… как её… ну, про ту свою приятельницу, которая продала её Дитеру. Поискать просила. Ага… чичас, разбежалась…

Куда-то переться, чтобы найти незнакомую проститутку, Рите было лень. Не поднимаясь со стула, она налила кофе из чайничка, затем оглянулась в поисках сахарницы, но, не увидев, даже не шевельнулась, чтобы подняться.