Светлана Берендеева - Княжна

• Название: Княжна
• Автор: Светлана Берендеева
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00071-195-8

История приключений княжны Голицыной, представленная суду почтенных читателей, основана на реальных исторических событиях. Фоном повествования является Прутский поход 1711 года в ходе русско-турецкой войны 1710–13 гг. Действие разворачивается последовательно в Петербурге, Москве и Польше, куда царский поезд прибыл для встречи Петра с польским королём Августом, от которого Пётр пытался получить военную помощь. Основные события и персонажи соответствуют известным в истории фактам и их общепринятой интерпретации. Так, главная героиня, княжна Мария Голицына соответствует реальной дочери Бориса Голицына – Марфе; Александр Бекович-Черкасский – реальное историческое лицо, сын владетельной персоны Дагестана; в детстве он был привезён в Россию и усыновлён князем Голицыным, а позже взят на службу царём Петром и женат на Марфе Голицыной. Но обстоятельства этой женитьбы в исторических документах отсутствуют и полностью сочинены. Образы членов царской семьи и других исторических личностей, равно как и их деяния, также не противоречат известным историческим источникам.

---

Мария улыбнулась, повела плечиком и громко сказала, отчетливо выговаривая голландские слова:

– Как может уважаемый мейнхеер сравнивать с богиней девушку, одетую в такую уродливую одежду?

Сказала это неожиданно для самой себя и тут же испугалась своей смелости. У голландца же от удивления рот стал таким же круглым, как и щекастая физиономия. Многие гости засмеялись, видно, те, что понимали по-голландски. За ними подхватили другие. А громче всех хохотал сам хозяин, приговаривая сквозь смех:

– Ай да дочка! Знай наших! Голицынская порода сразу видна.

Гости принялись вставать и пить здоровье красавицы и хозяина. А он махнул Наталье уводить совсем смутившуюся Марию. Они ужинали вдвоем. Наталья все удивлялась, как её золовка так по-голландски наловчилась, у неё самой иноземные слова совсем в памяти не держатся. Вдруг прервалась на полуслове:

– Ой, главное-то забыла! Приметила такого худого в сером кафтане?

– Какого худого?

– Ну, с голландцем этим рядом сидел.

– Не помню. А что?

– Князь Борис Иваныч Куракин. К государю ближний и богат. Раньше при армии был, а теперь с посольством в скором времени отправляется. И как раз в Голландию.

– Почему «как раз»?

– Ах ты, Господи! Вдовый он, и ещё молодой. Сговорились они с батюшкой, что за него тебя отдадут. А как раз ты и по-голландски знаешь. Как смотрел-то он на тебя! Прямо ел глазами! Ну, что молчишь, Маша?

– Натальюшка, я там Сашу не углядела, неужто он так переменился?

– Да там его и не было. Ни его, ни Василия. Видать, опять на верфи до ночи будут. Так бывает, когда работа спешная. А что ж ты про жениха-то… Али не слышала меня?

– Да что ж жених… То воля родительская.

– Это конечно… А все ж хорошо, когда муж добрый, да по сердцу. Так-то сладко… Ну да тебе, девице, рано знать ещё про это.

Наталья засмеялась и, расходившись, толкнула Марию локтем. Но взглянув на притихшую золовку, остановилась.

– Пойди-ка, Маша, приляг, дорога-то неблизкая. Пошли провожу, дом-от большой, я поначалу плутала.

Встали.

Внизу вдруг грянула музыка.

– Наташа, что это?

– Дак, гости ж, танцы начались.

– Поглядеть бы.

– В сарафане ты, да и я не больно нарядна… А мы вот что: наверху залы галерейка есть, оттуда поглядим. А коли захочешь спуститься, переодеваться надо.

Галерейка была обнесена перилами с пузатыми столбиками. За ними и присели, между столбиками скрытно выглядывая. Зала была полна народу. Дамы в пышных платьях с сильно открытой грудью, кавалеры в атласных кафтанах и кудрявых париках. Всё пестро, шумит, кружится под музыку. Марии показалось, что народу в зале много больше, чем за столом было.

– Знамо, больше. К танцам ещё подъехали. Но эта ассамблея небольшая. Вот завтра у Меньшикова – увидишь – целая толпа будет. Ну что, спустимся? Одеваться тогда пошли.

– Подожди, посмотрю ещё.

Очень красивыми казались ей танцующие внизу люди. А как изящно приседают и кланяются! Ей никогда так не смочь. Немка учила её танцевать, хвалила; но она танцует совсем не так красиво! Ловчее всех двигался широкоплечий и узкий в поясе красавец в черном парике. Он был самый ладный среди всех. И показалось Марии, что похож он на того капитана на большом корабле из её мечтаний.

– Ну, Маша, насмотрелась ли?

– Скажи, вот этот в черном парике, он русский?

– Ой, да это Саша. Приехали, видать.

– Саша?! Какой он стал… А кто это с ним в паре?

– Это княжна Цицианова. Её отец из грузинских князей, сподвижник царёв.

– Она красивая. Вон как танцует ловко.

– Ну уж и красивая. Только что танцует, а собой черная, длинноносая.

Увлёкшись, они высунулись из-за столбиков, и снизу к ним поднялись лица, заулыбались. Наталья потянула Марию за руку, на носочках пробежали несколько комнат и только тут дали волю хохоту. Чему смеялись, и сами не знали, но так разобрало, что остановиться не могли.

– Ишь, хохотушки, – послышался мужской голос.

Неслышно за их смехом подошёл Василий.

– Ну, здравствуй, сестрёнка.

Поцеловал в голову, оглядел. Выросла.

– А вот узнаешь ли? Иди сюда, Александр. Каков молодец вымахал! Уезжал мальчонкой, играли вы с ним детьми. Помнишь?

И Мария и Александр молчали, глядя друг на друга.

– Наташа, устал я. Государь и двужильного замотает.

Наталья сразу заполошилась.

– Пойдём, Васенька, пойдём. Жаркое я укутать велела, чай, ещё тёплое. Поешь, и ляжем.

Обнявшись, они ушли. Затих в переходах ласковый говорок Натальи.

Мария первой нарушила молчание.

– Давно ты приехал?

– Две недели, как в Петербурге, – он прокашлялся. – А ты еще краше стала… Постой, у меня гостинец. Подожди здесь, я сейчас…

Метнулся из комнаты и быстро вернулся, неся малый сверток. Молча подал, уставив на неё чёрные дышащие зрачки. Она развернула и ахнула: невесомыми складками пролилась из её рук до полу тончайшая кружевная шаль. Накинула её на голову и плечи и до самых ступней покрылась кружевной пеной. В простенке висело большое зеркало со свечами по сторонам. Мария повернулась к нему и увидела поверх своего отражения черные глаза стоящего сзади статного красавца. Казался он близким, родным – Саша ведь – и в тоже время будто пугал чем-то. Пальцы её ослабли и шёлковое кружево заскользило вниз. Он подхватил, робко окутал шалью тонкие плечи, и его руки остались на этих плечах, как бы не в силах подняться. Прошептал:

– У тебя волосы можжевельником пахнут.

На Марию нашло какое-то странное оцепенение. Она чувствовала спиной исходящее от него тепло, сильные удары сердца, прерывистое дыхание на своём затылке и не могла пошевелиться. Странная слабость охватила все члены.

– Маша, где же ты? Батюшка кличет.

Голос Пелагеи помог ей прийти в себя.

– Иду.

Она сняла шаль, протянула кормилице.

– Вот, отнеси ко мне в комнату.

Оглянулась. Ещё раз встретились два взгляда, чёрный и синий. Быстро ушла.

Батюшка был не один. С ним сидел бледный сосед давешнего голландца. При входе Марии он встал и с поклоном пошёл навстречу. Подал руку и подвёл к стулу. Борис Алексеевич с усмешкой смотрел на эту сцену.

– Куртуазен ты князь, зело куртуазен.

Потом повернулся к Марии. Оглядел её, смирно сложившую руки на коленях.

– Что ж Маша, не спросишь, зачем так спешно тебя в зимнюю пору вызвал?

– Чаю, батюшка, сами скажете, что изволите.

Улыбнулся.

– Скажу. Дело вот какое: возраст твой подошёл, замуж самое время. И вот от меня жених тебе, Борис Иваныч Куракин, моя на то отцовская воля.

Сказал и с некоторою опаской взглянул на дочь. Строптивой росла, как бы не заупрямилась. Но она спокойно подняла глаза.

– Хорошо, батюшка.

У Бориса Алексеича отлегло от души. Поднялся князь Куракин.

– Позвольте мне, княжна, уверить вас в том, что я совершенно счастлив вашим согласием, найдя в вас сочетание телесной прелести и образованного ума с благонравием и благовоспитанностью. Вы можете быть уверены, что я приложу все мои старания, чтобы составить ваше счастие.

Мария в замешательстве смотрела на него. Она решительно не знала, что бы такое сказать и надо ли говорить вообще.

Выручил отец.

– Вот и ладно. Ты, Маша, иди отдыхай с дороги, а мы с князем о делах поговорим.

Она опять получила поклон от князя, поклонилась ему и батюшке и вышла.

Идя к себе в комнату, несколько удивлялась своему спокойствию. Сейчас решилась её судьба, а ей будто всё равно. На кровати лежал Сашин гостинец. Она расправила его весь, и кровать полностью покрылась белым узорочьем. Как искусно сделано: птицы, цветы, травы дивные. Она водила пальцем по хитрым переплетениям, забыв обо всем.

– Охти, красота какая, – ахнула вошедшая Пелагея.

– Саша привёз. А ты видела, как он вырос?

– Да не то, что вырос – возмужал. Орёл! Ну, давай ложиться, Маша. Время позднее, в Москве об эту пору давно спят, а здесь, вишь, всё галашатся.

Раздеваясь, Мария задела грудь и поморщилась.

– Мамушка, что это мне здесь больно и будто напухло?

– Что такое? – Пелагея всполошилась. – Не зашиблась ли?

Но увидев, куда показывала дева, засмеялась.

– В возраст, Маша, входишь. Дела-то твои давно у тебя были?

– В Никольском ещё.

– Ну вот, скоро опять начнутся, вот грудь-то и припухает.

– Но раньше ведь не болело.

– Раньше не болело, а теперь болит, привыкай. Ох, Машенька, сколько этой боли-то у тебя ещё будет. Да и не такой, а покруче. Доля наша бабья клятая! Да что ты, голубка, испугалась? Будет и радость, будет и сладость. Без этого и жить бы неможно было.

Пелагея давно спала, закинув за голову полные руки. А к Марии сон не шёл. То виделись хохочущие рты под разномастными париками, то батюшка, то танцующие пары. Вспомнила себя и Сашу в зеркале, как в раме. Ну и что ж, что он красавец, она тоже не дурнушка. Вот и князь Куракин говорил «Прелестная…». Замуж. Он что же, будет жить с ней вместе и спать в одной постели? Мария представила себя раздетой, в одной сорочке и князя, подходившего к ней с протянутыми руками… Ну, это ещё не скоро, сначала положено свахе ходить, потом сговор… нескоро.