Анатолий Степанов - Парад теней

• Название: Парад теней
• Автор: Анатолий Степанов
• Жанр: Детектив

---

Тень удлинилась и похудела, наверное, некто прижался к краю лестничной стены. Плохо прижался, потому что Константин увидел кожаный рукав.

- Стой, - сдавленно прохрипел он. Ларцеву стало стыдно своего страха, и он прокричал: - Стой!

Рука исчезла. Тогда Константин, поборов себя, вырвал из кармана пистолет. Исчезла и тень. Остался лишь еле слышимый глухой топот по ковровой лестнице.

- Стой! - уже почти восторженно завопил Константин и бросился вслед убегавшим шагам. "Кожа" обгоняла его на полтора этажа. Уйдет, сейчас уйдет. Сам не ожидая такого от себя, Константин оста новился на мгновение и выстрелил.

Гром небесный в лечебном раю.

И второй раз гром. Это "кожа" ответила своим выстрелом.

Все затихло. Ни топота, ни выстрелов. Вдруг раздались безумные звонки на всех этажах. Звенело так, что у Константина задергалось правое веко.

- Что тут такое? - через пролет спросил у Константина реактивный Сема.

* * *

Нежно запел поставленный на минимум "Панасоник". Сырцов снял трубку и посмотрел на Дашу. Она спала, положив обе ладони под щеку. Трубка истерично вещала:

- Почему не отвечаете, почему не отвечаете?

- Минутку, - шепотом остановил нервного абонента Сырцов. Он вырвал штекер, спустился с тахты и пошлепал босыми ногами на кухню с "Панасоником" в обнимку. Подключился:

- Говорите.

- Жора, да? Жора, да? - беспокоилась трубка.

- Жора, Жора, - подтвердил Сырцов. - Костя? Это ты?

- А ты не верил! - ликующе обличил Константин. - Они здесь были, я их спугнул!

- Буду через пятнадцать минут, - пообещал Сырцов и повесил трубку, не дав Константину высказаться.

Уже одетый, он захотел посмотреть на Дашу. Она спала в той же позе на боку, ладони под щеку. Он поцеловал ее в другую - верхнюю - щеку и бессмысленно спросил:

- Ты спишь?

Она улыбнулась во сне и, не просыпаясь, в полусне успокоила его:

- Сплю, сплю, родной.

Вздохнула и опять ушла в радостное небытие.

Без десяти три джип "гранд чероки" тихо и мощно взрычал, выскочил на Садовое, свернул к Новоарбатскому мосту, а с моста на набережную и помчался, не замечая светофоров.

Без двух минут три Сырцов был у ворот элитной больницы. Джип пристроился рядом с черной "Волгой", на крыше которой пульсировала лиловая мигалка. Водитель "Волги" доброжелательно поздоровался:

- Здравствуйте, Георгий Петрович!

- Здорово! - Сырцов выпрыгнул из высокого джипа и с энтузиазмом поинтересовался: - Шеф-то твой орал со сна?

- Ворчал, - сообщил о маховской реакции шофер. - Я его в час ночи только привез, а в половине третьего его разбудили... - И проговорился: Тут заорешь!

Махов, развалясь в кресле, сидел в вестибюле и под укоризненными взглядами охранников и дежурного администратора раздраженно смолил любимый свой махорочно вонючий "Житан". Константин сидел чуть наискосок от него и пальцем старался что-то отскрести от зеркальной поверхности столика, стоявшего меж двумя креслами. Увидев Сырцова, Махов призывно поднял руку, а Константин продолжал свое общественно полезное занятие.

- Ты кому оружие доверяешь? - укорил полковник штатского сыскаря, когда тот подошел поближе. - На лестничной площадке вот этот гражданин, указал Махов в сторону виноватого Константина, - высокохудожественную картину прострелил. Пейзаж "Закат на Оке" называется.

Сырцов, никак не отреагировав на ехидное замечание, спросил:

- Что это могло быть, Леня?

- Глупость, по-моему, - легкомысленно решил Махов.

- С чьей стороны?

- В первую очередь со стороны Константина Ларцева,- ответил Махов и нарочито приветливо улыбнулся своему визави за зеркальным столиком.

Ларцев наконец-то оторвал взор от стеклянной поверхности:

- Я со страху выстрелил, понимаете, со страху!

- Я не вас, Константин, достаю, - полковник поднялся, - я своего приятелю Жору корю. Пошли к Гуткину.

- Он снотворное принял, - вспомнил Константин. - Жалко будить.

- Нас разбудили, не пожалели, - пробурчал Махов и направился к лифту.

Дежурный врач, Махов, Сырцов и Константин Ларцев стояли над распростерто растянутым королем шоу-бизнеса Борисом Гуткиным. Все трое - в белых халатах. Гуткин открыл глаза и увидел белые халаты. Попытался в сонной еще мути догадаться:

- Что, консилиум будет? А почему так рано?

Врач присел на табуретку у его изголовья, заглянул в припухшие со сна глаза, на шее (руки-то в гипсе) прощупал пульс, следя за секундной стрелкой и, удовлетворившись, небрежно разрешил:

- Можете спрашивать. Но недолго. Даю вам десять минут, - и, создав легкий ветерок крахмальными полами расстегнутого халата, удалился.

Оклемавшийся Гуткин с тоской посмотрел ему вслед и спросил Константина - как у родного по сравнению с остальными оставшимися:

- О чем будете спрашивать, Лара?

- Я не знаю. Я спрашивать не буду, - Константин изображал смирение. Пока искренне. - Они будут спрашивать. Они - менты, им и карты в руки.

- Спрашивайте, граждане милиционеры, - вспомнив старое, как положено при дознании, обратился к белоснежным ментам грустный Гуткин. Тоненьким каким-то голосом.

- Вы уж прямо как на допросе, Борис Матвеевич, - ободряюще упрекнул его Махов и заменил на табуретке покинувшего их врача.

- А что, допроса не будет? - оживился слегка продюсер.

- Вопросы будут, а допроса не будет, - снова успокоил его Махов.

- Где вопрос, там и допрос, - на ходу сочиненным афоризмом откликнулся Гуткин.

- Остроумно, - оценил Махов. - Но не будем отвлекаться. Три минуты из десяти, нам отведенных, уже прошли. Борис Матвеевич, то, что вы рассказали о Всеволоде Субботине присутствующему здесь Константину Ларцеву, это действительно все, что вам известно?

- Как на духу, ребята, - заверил Гуткин.

Махов зачем-то пощупал гипс на ближайшей гуткинской руке, неопределенно хмыкнул и поведал:

- Всеволод Субботин умер, Борис Матвеевич. И умер, скорее всего, оттого, что знал нечто уличающее опасных преступников. Если вы знаете это нечто и если вы не расскажете нам об этом, вас убьют, как убили Субботина. И ни ваш доблестный Сема, ни вся краснознаменная милиция вас не спасут. Большим добряком был полковник Махов. Сделал паузу, изучая белое, один в один с гипсом на руках личико Гуткина, и столь же прозаично продолжил:Если же вы сообщите нам эту конфиденциальную информацию, то с ее помощью мы успеем обезвредить этих негодяев.

- Нету у меня никакой информации, нету! - рыдал Гуткин. - Что знал, все сказал Константину. Как на духу! Вот те крест! - В запарке и полной забывчивости Гуткин сделал попытку перекреститься, дернул правой рукой и визгливо застонал от боли.

- Какой крест, Боб? - изумился Константин. - Ты же иудей!

- Мой папашка - выкрест, - облегченно (боль утихла) сообщил Гуткин. И я - крещеный.

- Дела! - еще раз удивился Константин, но Махов не отвлекся:

- Допустим, вы перекрестились. Я должен вам верить, Борис Матвеевич? Вы правду говорите? До дна?

- Как я могу заставить вас поверить мне? Как? - в отчаянии воскликнул Гуткин и всхлипнул.

- Что ж, тогда вам бояться нечего. - Махов решительно поднялся с табуретки и, подтянув рукав, поглядел на часы.- Уложились в девять минут. Пошли, Жора.

- А что же мне делать? - требовательно спросил продюсер.

- Выздоравливать, - посоветовал Махов. - Вам ничего не грозит.

И двинулся к двери, приобняв Сырцова за плечи.

- Костя, не уходи! - взмолился Гуткин.

- Не уйду, не уйду, - успокоил его Константин и уже третьим по счету пристроился на табурете.

- Спустимся пешком, - предложил Махову Сырцов. - Ты мне раненую картину покажешь...

Пуля попала в трубу бело-черного буксирчика, Сырцов попытался просунуть в дырку мизинец, но мизинец в дырку не пролезал. Сырцов почему-то огорчился.

- Расскажи про Субботина.

Они стояли на площадке между седьмым и шестым этажом. Их голоса гулко отдавались в лестничной шахте. Махов негромко сказал:

- Липа.

- Что - липа?

- Случайное самоубийство - липа. Он не падал с балкона.

- Доказательства есть?

- Сугубо медицинские. Перебиты кости, расколот череп - все как при падении с высоты. Но на кожном покрове нет следов встречи тела с асфальтом, на который он будто бы упал. И на штанах нет, и на рубахе. Так-то, Жора.

- Та-ак, - как попугай, повторил за ним Сырцов, соображая. - Так-то... Надо полагать, его предварительно откуда-то скинули упакованного в мешок, а потом подбросили под балкон. По-другому не выходит, Леня.

- Именно, - согласился Махов. - Его перед тем, как сбросить, пытали. Медики уже установили, что почки смещены, печень многократно повреждена. Такие травмы при падении исключены. Сверху ничего, а внутри все отбито. Длинненьким таким мешочком с песком, скорее всего, прохаживались.

- Пошли, - поморщившись, сказал Сырцов, и они в ногу зашагали по мягким бордовым ступеням. На ходу Сырцов спросил:

- Как ты думаешь, на кой хрен устроена здесь эта липа?

- Продолжение из серии акции устрашения. После взрыва на кладбище ликвидация Генриха-Федора, убийство Субботина, покушение на Гуткина. Мно гочисленно и разнопланово. Поди, мол, разберись, что в этой цепи главное.