Анатолий Степанов - Привал странников

• Название: Привал странников
• Автор: Анатолий Степанов
• Жанр: Детектив

---

- Кто же вот так, сразу, возьмет на себя убийство? Даже если он убивал, он сейчас не признается, конечно. Будет проведена экспертиза, снимут отпечатки пальцев, проверят его на детекторе лжи - вот тогда, с фактами в руках, можно будет заставить его заговорить. - Казарян нес хренотень, прикидывая, когда повыгоднее перейти на вопросы о связях.

- И ничего ваша экспертиза не установит!

- Рома! - опять закричал Алик. - Видишь, он и это знает! В перчатках работал!

- Да что вы говорите?! - плачуще ахнул Денис. - Какие перчатки?!!

- Резиновые! Ты их уничтожил? - продолжал орать Алик.

- Ничего я не уничтожал!

- Уже хорошо. Тогда где они?

- Не было у меня никаких перчаток!

- Убью, паскуда!!! - невменяемый Алик вскочил, за грудки поднял Дениса, затряс.

Вскочил и Казарян, растащил их, раскидал по местам. Отдышавшись, сказал спокойно:

- Ладно, Денис, успокойся. Может, ты и правда никого лично не убивал.

- Не убивал я, не убивал я! - как за соломинку, схватился Денис за последние казаряновские слова, глядя на Казаряна как на звезду надежды.

- Тогда ответь мне на один вопрос. Миня Мосин с этим делом связан?

- Да что вы! - освобожденно позволил себе легкомысленное восклицание Денис. - Разве может допустить Михаил Самойлович связь с чем-то противозаконным?

- А связь с тобой? - мрачно возразил ему Алик.

Денис покосился на него, но отвечать продолжал Казаряну:

- Михаил Самойлович - человек искусства, и ничто, кроме искусства, его не интересует.

- Не искусства, а произведений искусства, - уточнил Казарян.

- Что? - не понял Денис.

- Миня Мосин - человек, любящий не искусство, а произведения искусства. Коллекционер.

- Ну, я и говорю! - не видел разницы Денис. - Знаток! Знаете, какая у него коллекция?

- Знаем, - утвердительно ответил Казарян. - Только ты-то какое имеешь отношение к искусству?

- Я-то? Я-то никакого. Я просто помогал Михаилу Самойловичу.

- В чем?

- Ну, Михаил Самойлович интересовался, где и что из картин продается, какие новые вещи из старых вдруг всплыли, через меня просили его проконсультировать, как эксперта, какую ценность имеет то или иное произведение искусства.

- Кто просил? Кто они?

- В основном один Глеб Дмитриевич. Были, конечно, другие скоробогатеи, но они обычно разок картинку покажут, и все. А Глеб Дмитриевич - постоянный. Тоже, видимо, коллекционер, но в живописи, понятно, разбирался не как Михаил Самойлович. Вот и советовался.

- Кто такой Глеб Дмитриевич?

- Глеб Дмитриевич и Глеб Дмитриевич. Больше я ничего не знаю.

- Как же ты с ним познакомился?

- Меня с ним Покатый на работе свел.

- На какой еще работе?

- Да в баре у меня. Он мне и говорит, Глеб Дмитриевич, значит, - ты, Денис, Мосина знаешь. Устрой мне его постоянные консультации.

- И ты, влюбленный в искусство, бескорыстно все устроил.

- Почему бескорыстно? Я для него дело делал, он - платил.

- И сколько же твоя любовь к искусству стоит?

- Он мне платил по сотне за сеанс.

- А сколько он Мине платил?

- Вот этого я не знаю. Они между собой договаривались.

- Где живет твой Глеб Дмитриевич?

- Я не знаю.

- Как это не знаешь? А картины где он показывал?

- На какой-то даче в Кратове. Что не его эта дача - сразу видно. Запущенная, нетопленая. Если хотите, я могу показать.

- Связывался как с ним?

- Всегда он со мной связывался, а не я с ним. Он мне своего телефона не давал.

- Он опять темнит, Рома? - устав сидеть молча, громко заявил Алик.

- Я правду говорю... - обращаясь к Казаряну, заявил Денис и вдруг сейчас осознал, что не знает, как по имени-отчеству обращаться к своему спасителю.

- Роман Суренович, - представился тот.

- Роман Суренович! - радостно обратился Денис. - Я вам говорю чистую правду.

- Верю, верю, - успокоил его Казарян, а нетерпимый Алик добавил:

- К сожалению, слово "чистое" несоединимо с тобой, бармен.

Чай остывал, Казарян разлил его по чашкам. Всем налил по рюмочке, но, поглядел на Дениса, сходил на кухню, принес стакан и налил половину.

- Выпей, расслабься, - сказал Казарян и придвинул стакан Денису.

Тот быстро выпил, закусил шоколадкой и в ответ на доброе казаряновское отношение доложил о том, что еще забыл рассказать:

- Да! По рекомендации Покатого мы с Михаилом Самойловичем два раза милицию консультировали. По конфискованным вещам.

- Чего, чего, чего? - живо заинтересовался Казарян. Перебив их, резко зазвонил телефон. Алик глазами показал, чтобы Казарян снял трубку.

- Да, да, да... Леонид, пену взбивать поздно. Да, будем ждать двух часов. Да знаю я вашу писанину! Ты бы пораньше подъехал, кое-что занятное имеется. Не по телефону... Да ты пойми, не могу! Понял? Вот и хорошо. Ждем. - Казарян положил трубку. Часто помигал, отряхиваясь от разговора, ловил нить здешнего. Поймал: - И где же это милиционеры показывали вам с Миней конфискованные вещи?

- Как - где? В милиции.

- Весьма интересное кино. А не позвонить ли мне Михаилу Самойловичу? То-то обрадуется! - И скоренько, по памяти, набрал телефон. Ждал довольно долго, звонков пять-шесть. Сняли трубку наконец. - Здравствуй, Миня, здравствуй, родной! Нет сил дождаться субботы, вот и звоню. И повидаться с тобой хочу не в субботу, а сегодня. Как не знаю, знаю. Детское, половина одиннадцатого... Никто над тобой не издевается... И не будь столь категоричен. Здесь, у Алика Спиридонова, мы сидим и беседуем с Денисом. С ним, с ним самым. Он поведал мне массу увлекательных вещей, в которых ты не на последнем месте. А так как ваша с Денисом совместная деятельность вольно или не вольно, пока не знаю, - серьезнейшим образом переплелась с отъявленной уголовщиной, боюсь, что, если мы сегодня не выясним кое-какие обстоятельства, тебе придется общаться с правоохранительными органами... Казарян скучающе послушал долгое телефонное бульканье, а потом продиктовал Алькин адрес.

Через двадцать минут прибыл Миня Мосин. Он был еще в прихожей, когда вновь задребезжал дверной звонок. Казарян, встречавший Миню, открыл дверь следующему посетителю. На пороге стоял капитан милиции Махов. В форме.

- Вот и верь тебе после этого, - с горечью произнес Миня.

Неведомыми путями они выбрались на Киевское шоссе.

- Который час? - спросил Алексей - машинные часы, по Алькиному разгильдяйству, естественно, не работали, а на свои посмотреть - надо было отвлекаться от дороги. Смирнов ответил:

- Одиннадцать.

- Опередим их?

- Если у них нет связи с оставшимися в городе, опередим.

- Что у них - радиопередатчики, что ли?

- Кто их знает - шпана серьезная, - не обнадежил его Смирнов. Теперь, когда не трясло по буеракам, можно было и поговорить спокойно. - Кто этот человек, Леша?

- Я же сказал вам: самый богатый человек в Москве, делец.

- Цех? Валюта? Перевал?

- Посредничество.

- И на посредничестве - самый богатый? - удивился Смирнов.

- Если бы вы знали, между кем - и кем, вы бы так не говорили.

- Так между кем и кем?

- Это вы у него спросите.

- Дело на него в моей бывшей конторе имеется?

- Если только довоенное.

- В возрасте, значит. Фамилия, имя, отчество?

- Что вам это даст? Глеб Дмитриевич Ферапонтов. Настоящее это личико или лица - не знаю...

- Какая официальная крыша?

- Сейчас пенсионер, лет пять как на пенсию ушел, а до этого - много лет директор клуба на Пресне.

- Где живет? - спросил Смирнов. Алексей не отвечал. - К нему же едем, опомнись!

- На Масловке.

- Эх, черт, через всю Москву! - раздосадованный Смирнов вдруг спохватился. - Постой, а у тебя права-то при себе?

- Нет, они у меня в бардачке моей колымаги валяются.

- Да ты что, спятил?! Скоро Внуково, сплошные посты, не хватало, чтобы орудовцы нас минут на сорок зацепили, тормози, дальше я поведу!

Алексей остановился на широкой обочине, они вышли - каждый со своей стороны. Тишина была на Киевском шоссе, тишина, далеко-далеко еле слышно гудел дизельный мотор тяжеловоза, за лесом брехали собаки, а совсем рядом внезапно зашелся соловей.

- Куда бежим, от кого спасаемся, кого за глотку берем? - спросил у тишины Алексей.

- Поехали, - сказал Смирнов и сел на водительское место.

Москву миновали без приключений. Без двадцати двенадцать были у Белорусского вокзала. На Масловку заезжали с Ленинградского проспекта, повернули направо, у конца сквера развернулись и после кинотеатра поскакали по трамвайным путям. Вильнув раза два в закоулках, машина остановилась у респектабельного кооперативного дома. Смирнов выключил мотор и молча сидел: ждал Лешиных действий. Леша, пристегнутый ремнем безопасности, не шевелился - никак не мог решиться. Смирнов, повернув голову, посмотрел на него. Леша ответил непонятным взглядом, хлопнул себя по коленям, отстегнулся и решительно распахнул дверцу:

- Пойдемте, Александр Иванович.

Смирнов закрыл машину и пошел следом за ним.

- В девяносто девятую, - сказал Алексей консьержке, вопросительно глянувшей на него из закутка. Первым подошел грузовой лифт и они в него сели. До восьмого этажа Алексей успел погулять по обширной кабине. Когда дверь расползлась, он спросил у попутчика: