Андрей Бондаренко - Ремарк и миражи

• Название: Ремарк и миражи
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Детектив
• Год: 2012

Маньяки — тоже люди.

Или, по крайней мере, человекообразные существа. И они — время от времени — устают.

Отдыхать же маньяки любят (прямо-таки обожают), в местах уединённых, тихих и экзотических, желательно — с многочисленными природными красотами.

А ещё бывает — с точностью, но наоборот.

И инспектор Ремарк знает про эти «маньячные» особенности…

---

Подошёл молоденький официант и выставил на столешницу — перед специальным корреспондентом — широкую тарелку с двумя кусками тёмно-коричневого мяса, графинчик с мутной жидкостью и пузатую рюмку синего стекла. Выложив рядом с тарелкой столовые принадлежности, обёрнутые белоснежной салфеткой, и пожелав клиенту «приятного аппетита», юноша удалился.

Рыжий толстячок, плотоядно заурчав, наполнил рюмку подозрительной жидкостью из графина, выцедил её до дна, поставил опустевшую стеклянную тару на стол, болезненно поморщился, икнул, потряс головой, а после этого, ловко орудуя ножом и вилкой, принялся — с недюжинным аппетитом — поглощать тёмное мясо.

«Странные, всё же, у него вкусовые пристрастия», — подумал Роберт. — «Эта так называемая парильяда — явно-подгоревшая. А от каньи — за морскую милю — несёт деревенской сивухой…».

Мюллер, браво «хлопнув» вторую рюмашку и небрежно обтерев рот ладонью, пояснил:

— Вынужден — по делам корреспондентским — много времени проводить в заштатном и провинциальном Парагвае. Да и почти все мои близкие родственники там проживают. Вот и приохотился к специфичной парагвайской кухне. А ещё и этот бронзово-медный загар заработал…. Всё, антракт завершён. Продолжаю повествование…. Статья в сегодняшнем утреннем номере «Clarin». Да, такой звонок, действительно, был. Всё без дураков. Для чего убийца (а это, безусловно, был он), позвонил в нашу редакцию? Скорее всего, из-за каких-то приставучих и неадекватных тараканов в голове. Он сразу же поставил жёсткое условие, мол: — «Дайте мне честное слово, что фраза — «Хайль Гитлер» будет напечатана в вашей газете чёрным по белому. Иначе эксклюзива не получите никогда…». Пришлось, понятное дело, пообещать. А потом, естественно, и исполнить. Как же иначе? Безупречный имидж — для любого уважающего себя репортёра — дело наипервейшее, наиважнейшее и святое…. Что я сделал после завершения этого странного телефонного разговора? Конечно же, сразу позвонил криминальному инспектору Карраско. Мы с ним давно, успешно и плодотворно сотрудничаем. Но Педро был уже в курсе. Дело в том, что к сеньору Гансу Моргенштерну — сразу же после совершения второго «ветеранского» убийства — была приставлена надёжная охрана: возле его подъезда постоянно дежурил вооружённый сотрудник спецслужб, а когда дон Ганс выходил по делам в город, то его неизменно сопровождали (конечно, ненавязчиво и скрытно), сразу два опытных телохранителя. Так вот. В то утро — в подъезде дома по адресу: — «Плаза Италия, дом 8», — было обнаружено мёртвое тело охранника, нёсшего полусуточную вахту. Он был застрелен из пистолета, который, скорее всего, был оснащён глушителем. Естественно, к месту происшествия тут же прибыла группа «быстрого реагирования». Бойцы поднялись на третий этаж и позвонили в «шестую» квартиру. Тишина. Ещё пару раз позвонили. Тишина. Тогда они открыли дверь запасными ключами (спецслужба, как-никак, дубликатами уже давно обзавелись). Ну, и обнаружили в квартире — мёртвое тело. Без лица и кистей рук…. Извини, Ремарк, за такие малоприятные подробности.

— Ничего, у меня с нервами всё в порядке, — заверил Роберт. — А почему этих самых «подробностей» не было в утренней статье?

— Голову пообещали оторвать.

— Инспектор Карраско?

— И он тоже. И ещё кое-кто — рангом повыше.

— Уж, не мой ли однофамилец? — оживилась Инни.

— Однофамилица…. Давайте, ребята, обойдём этот скользкий момент стороной? Жить, честное слово, хочется…

— Хорошо, обойдём. Как скажешь, — не стал спорить Роберт. — Ты и так нам рассказал очень много важного и полезного. Спасибо, конечно…. Что, писака, хочешь получить взамен?

— Не так, уж, и много, — откровенно-выжидательно улыбнулся Мюллер. — Один ответ — на один вопрос. И одно обещание.

— Давай, излагай.

— Ты же, Ремарк, будешь проводить собственное расследование?

— Обязательно. И до полного упора.

— Понятно. Я так, почему-то, и думал…. Тогда — просьба. Пообещай, что я первым — из представителей аргентинской прессы — узнаю об его итогах.

— Обещаю.

— Так всё и будет, — подтвердила Инни. — Уговор — дороже денег.

— Верю, — удовлетворённо шмыгнул медно-розовым носом корреспондент «Clarin». — Вам, ребята, верю…. Может, будут дополнительные вопросы? Пожелания?

— Нам нужны все координаты четвёртого ветерана, упомянутого в документальном романе. Ну, того, который пока ещё жив.

— Выдам.

— И самого писателя, — подключился Роберт.

— Дитера Кастильо?

— Ага, его самого.

— Сейчас всё будет, — Мюллер торопливо достал из кармана джинсовой куртки блокнот и шариковую ручку. — Записываю. Адреса, телефоны…. Вот, держите листок. Попытайтесь пообщаться с фигурантами. У меня, увы, не получилось.

— Почему?

— Четвёртый ветеран, Георги Благоев, проживает в городе Мендоса. По телефону он общаться со мной не захотел. Мол, приезжай — тогда и поговорим. Но Мендоса, как известно, не ближний Свет. Расположена на крайнем западе страны, рядом с чилийской границей. Так я и не нашёл времени на эту поездку…. А Дитер Кастильо, вообще, со всеми общается только через своего личного секретаря. То есть, через секретаршу. А она, как назло, раньше работала в нашей газете. Ну, конкурировали мы тогда с Лусией. Жёстко, до крови. К чему скрывать? Бортанула она меня, короче говоря, в грубой форме и к «телу» писательскому так и не подпустила…

— Ещё один важный момент. Что можешь сказать про убийства археологов, которые произошли по весне прошлого года?

— Ничего, — недоумённо передёрнул покатыми плечами рыжеволосый репортёр. — Впервые слышу про это. Не мой, извините, профиль. В том смысле, что с политикой упомянутые убийства, скорее всего, никак не связаны. Иначе я бы знал про них…. А всякими науками, искусствами и культурой у нас занимается (то есть, пишет про них), Исидора Мюллер, моя сестра-близнец. Только, к сожалению, её сейчас нет в Буэнос-Айресе. Колесит где-то по провинции…

В ресторанном зале раздались жиденькие аплодисменты.

— Это пожилой тапёр, отыграв положенное время, уходит домой, — пояснил Мюллер. — Теперь к роялю могут подходить все желающие…. Кстати, дон Ганс — во время тех наших встреч — всегда пользовался такой возможностью. Его немудрёные песенки здесь неизменно пользовались большой популярностью…

Он поднялся на помост.

В зале вежливо захлопали — очевидно, в баре присутствовали завсегдатаи, знающие и понимающие — кто сейчас перед ними.

— Прошу простить, дамы и господа, но я не владею испанским языком, — извинился Роберт. — Поэтому спою песню на английском. Не обессудьте…. О чём эта песенка? Конечно, о Любви. Моей обожаемой супруге, Инэс Ремарк, посвящается…

Он уселся на хлипкий крутящийся стульчик, приставленный к старенькому роялю, попробовал — подошвой правого ботинка — упругость латунных педалек и, небрежно пробежавшись подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам, запел:

Ты больше не играешь в покер по пятницам.

Ни в «техасский», ни в какой-то другой.

Звёзды — в окошко — насмешливо скалятся…

Что случилось с тобой?

Родео субботнее — тупо заброшено.

Как и старинные друзья.

Трава у хижины опять не скошена.

Нельзя так, братец, нельзя…

Что ты нашёл в ней? Странной, нездешней?

Кактусы — от удивления — сбрасывают иголки.

Телята валяются в дорожной пыли, избавляясь от вшей.

За Рыжей горой насмешливо воют голодные волки.

Что ты нашёл в ней? Луна подмигивает криво…

Почему ты молчишь, ковбой?

Лишь свою Любовь, амиго.

Лишь — свою — Любовь…

Глава четвёртая. Разбор странностей и нестыковок

Попрощавшись с Морисом Мюллером, Роберт и Инни — на двух такси — отправились домой: на одной машине они доехали до ближайшего супермаркета, где, ни в чём себе не отказывая, затоварились всякими и разными продуктами-напитками, а на второй — непосредственно к «Меблированным комнатам Жоржиньо».

Расплатившись с таксистом, они подхватили объёмные полиэтиленовые пакеты с покупками, поднялись на второй этаж и, отомкнув массивным бронзовым ключом дверной замок, вошли в свои (то есть, в съёмные), апартаменты.

— Гав-в-в! — встретил их рассерженный и слегка обиженный Рой, мол: — «Что ещё за дела? Вы, хозяева, совсем с ума сошли? И совесть где-то по дороге потеряли? На часы-то смотрите? Хотя бы изредка? Двадцать один ноль пять, а я так и не выгулян. И, более того, был вынужден — целый день напролёт — питаться сугубо сухим кормом. Неслыханное дело. Бардак и бедлам. Чёрт знает что…». — Гав-в!

— Бедненький ты мой! — виновато засуетилась Инэс. — Оголодал-то как. Даже хвост толком не виляет. Потерпи немного, родной, сейчас я тебя накормлю. А после этого и на прогулку сходим…. Робби, размести, пожалуйста, продукты в холодильнике, ты же знаешь — на какую полку что складывать. Только хлеб-булку и конфеты-пирожные от холода избавь, сложи их вон в то отделение буфета…. Рой, иди сюда. Вот, кушай. Извини, но почек и печени не было. Мол, их можно купить только где-то на окраине города, в специальном магазине для бедных. А это — так называемая «мраморная» говядина. Причём, почти в три раза дешевле, чем в нашем Сиднее…