Виктор Степанов - Рота почетного караула

• Название: Рота почетного караула
• Автор: Виктор Степанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Ну, приедем... А дальше?

Лейтенант молчал. И улыбался.

- Дальше? А дальше то, что было раньше... - И щурил девичьи свои глаза, оставляя хитрые щелочки.

На шестом часу пути, когда из довольно оскудевших запасов остроумия были извлечены уже самые бородатые анекдоты и все слегка надоели друг другу, одурманенные дорожной сонью, по вагону, неизвестно кем выпущенная, полетела "утка". Оказалось, что лейтенанту действительно было что скрывать. Веснушчатый парень с борцовской шеей, у которого даже ладони были рябыми от веснушек, под строжайшим секретом сообщил:

- Тихо... Нас везут в разведшколу... - и, понизив голос, чтобы не услышал лейтенант, таинственно добавил: - Где она, никто, разумеется, не знает. Но в Москве - это точно. Там, между прочим, готовили Штирлица...

Смешок недоверия прокатился по купе. Но все посерьезнели, приумолкли. И даже неунывающий Руслан больше не прикоснулся к гитаре.

Их вагон угомонился только к полуночи. Но Андрей долго не мог уснуть. Внизу гремело и перекатывалось, и, закрыв глаза, можно было представить, что не поезд несется по рельсам, а рельсы, словно выгнутые по дуге меридианы, раскручиваются под ним вместе с земным шаром. Все сильнее и сильнее разгоняется Земля, вертятся чугунные колеса. И вот они уже визжат, как на огромном наждаке, разбрасывая искры.

...Андрей проснулся оттого, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Открыл - на него с усмешкой смотрел лейтенант, уже облаченный в мундир, выбритый - ни морщинки на лице, ни складочки на сорочке. По всему вагону плыла приятная волна "Шипра".

За окном, не отставая от поезда, катилось по небу солнце. И чай янтарно плескался в подстаканниках.

- Ну и здоровы же вы спать, штирлицы! - бодро сказал лейтенант. Подъем, подъем! Скоро Москва!

И от солнца, что оранжевым мячиком подпрыгивало на макушках синеющего леса, и от свежего, парадного вида лейтенанта на душе у Андрея стало празднично.226

- В Москву, в Москву! Карету мне, карету! - загнав под щеку сахар, в тон лейтенанту скаламбурил веснушчатый Нестеров.

Это была последняя попытка узнать о роде войск, в котором предстояло служить, но лейтенант перебил:

- Патешонков! Играйте сбор - всех в наше купе, уточним родословные.

Руслан охотно ударил румбу.

В купе стало душно, все сгрудились над лейтенантским блокнотом. На разграфленном карандашом листке были записаны фамилии призывников. И тут произошло то, что потом не раз с подначками припоминалось Андрею.

- Звягин! - позвал лейтенант, склоняясь над блокнотом.

- Тут! - вяло отозвался Андрей.

- Не тут, а "я". Образование?

- Десять классов.

- Мать...

- Мастер на ремзаводе.

- Отец...

Андрей растерялся. Почему-то, когда напомнили об отце, перед глазами вставал потертый плюшевый медвежонок.

- Отец где?

- Он у меня на фронте погиб, - неожиданно для себя тихо сказал Андрей.

- Чепуха какая-то, - озадаченно поморщился лейтенант и бросил карандаш на блокнот. - Посчитайте сами, Звягин... Если отцу вашему сорок, когда же он успел воевать? Ему же в сорок пятом десять лет было!

Нестеров прыснул, и этот его хохоток, как запал, взорвал тишину.

- Нет отца, и все. Нет! - покраснев, промямлил Андрей.

- Так бы и сказали! - Отчеркнул что-то карандашом лейтенант и, не сдержавшись, тоже рассмеялся: - А вы, Звягин, сами-то, случаем, не штурмовали Рейхстаг?

А поезд уже въезжал в ущелье из домов. В купе сразу смерклось.

- Москва! - Глянул лейтенант в окно. Он произнес "Москва" как матрос, увидевший после долгого плавания берег: "Земля".

Андрей прилип лбом к стеклу, но той Москвы, какую ожидал, не увидел. Он представлял, что как только кончатся пригородные леса, уже изрядно потрепанные осенним ветром и дождем, так сразу на горизонте покажется Кремль с дворцами, куполами, со знакомым силуэтом Спасской башни.

Но в окнах медленным безмолвным танцем, поворачиваясь то одной, то другой стороной, кружили многоэтажные громады, такие высокие, что их крыши заслоняли небо. И поезд будто съежился при виде огромного города и уже без былой величавости, почти как трамвай, катился, казалось, посреди улицы.

Потом он дрогнул, запнулся раз-другой и остановился совсем.

- Выгружайсь! - весело крикнул лейтенант.

В автобусе, поджидавшем их на вокзальной площади, лейтенант сделал перекличку. Все были на месте.

Андрей ревниво глянул на погоны сидевшего за рулем солдата. Погоны были малиновыми. "У ВДВ голубые, - расстроился Андрей. - А вот какие у штирлицев?" Патешонков, нахохлившись, уткнулся в воротник пальто и не поднимал глаз.

Минут тридцать ехали молча. Но вот шофер резко затормозил, и Андрей с нетерпением глянул в окно: автобус уперся в зеленые железные ворота с красной пятиконечной звездой. Моментально выскочивший из будки солдат проворно их отворил, автобус дернулся, и ворота с лязганьем захлопнулись.

- Прибыли! - с радостью в голосе объявил лейтенант. - Добро пожаловать!

Он построил их рядом с чемоданами, которые тоже стояли по ранжиру.

Прямая асфальтированная дорога между молоденькими, побеленными известью липами вела к трехэтажным домам, пустым и безмолвным. Перед этими домами, на присыпанной гравием и песком спортплощадке, блестели никелем и отполированным деревом турники, брусья и еще какие-то замысловатые сооружения. А дальше, до конца дороги, справа и слева, куда бы Андрей ни посмотрел, глаза всюду упирались в забор, за которым возвышались обычные "гражданские" дома - с разноцветными занавесками на окнах, с бельем, развешанным на балконах.

Солдат, отворявший ворота, стоял в дверях будки и с любопытством взирал на прибывших.

- Послушай, парень, - окликнул солдата один из ребят, кажется, Нестеров, - какая это часть?

Небрежно сдвинув со лба на затылок порыжевшую от солнца фуражку, солдат - сразу видно, не первого года службы, - поглядел на них, как показалось Андрею, с сочувствием.

- Ракетный полк кибернетики, - медленно, членораздельно отчеканил солдат и подмигнул.

- Нет, серьезно! Какие войска? - просительно метнулись к нему, перебивая друг друга, несколько голосов.

- Я же сказал, эр-пэ-ка, - повторил солдат и исчез в своей будке.

3

"РПК, РПК, РПК", - рокочущее барабаном это созвучие воспринималось как некий таинственный шифр жизни, которой теперь предстояло им жить.

Лейтенанта Горикова, того самого, что сопровождал их на службу, было не узнать. Что-то переменилось в нем, как только очутились в расположении части: где вагонное добродушие, где веселость и покладистость "своего парня"? Опять собрал всех на плацу, подал команду: "Становись!" И тут же тихо и невозмутимо приказал: "Разойдись!" Позавчера ему не понравилось одно, вчера - другое, а сегодня выяснилось - долго становились в строй, надо в считанные секунды, так, словно к локтям привинчены магниты: раз, два, три - и шеренга как спаянная.

Всех призывников разобрали по росту, и Андрей, у которого рост был метр восемьдесят пять, попал в первый взвод - взвод кандидатов в роту почетного караула. Оказалось, что ниже ста восьмидесяти сантиметров в РПК вообще не берут.

- Р-р-рав-няйсь!

По этой команде надо повернуть голову направо - как можно резче - и увидеть грудь четвертого человека. Если нагнешься - покажется пятый, а может, и шестой, а завалишься чуть назад - все заслонит первый, правый. Грудь четвертого человека - в самый Раз, высчитано, выверено веками строевой практики, стараясь выравняться, Андрей скосил глаза на грудь Аврусина, уже проявившего незаурядные способности к Шагистике. Сухопарый, жилистый, Аврусин весь был как на шарнирах, и лейтенант, сразу оценивший "природные данные", уже несколько раз выводил его из строя для наглядной демонстрации строевых приемов. Аврусин Андрею не нравился, неприязнь началась еще в вагоне. Не кто-нибудь, даже не лейтенант, а почему-то именно Аврусин сделал тогда замечание Руслану за длинные волосы. Его-то какое дело?

Третьим стоял Нестеров - бледный, растерявший свои веснушки, с тем мучительным выражением послушания и покорной внимательности на лице, с каким у доски стоит незадачливый ученик, - Нестерову уроки строевой не давались, он часто путал ногу, не мог подладить отмашку рукой.

Смешливый, готовый по пустяку расхохотаться, Линьков стоял слева от Нестерова, едва сдерживая улыбку, и лейтенант подозрительно на него посматривал.

Совсем рядом, касаясь правой руки, вытянулся Руслан Патешонков. С роскошными своими кудрями он распрощался в день приезда и сейчас был удивительно похож на ощипанного петушка. Его гитаре разрешили висеть в каптерке.

- От-ставить!..

Лейтенант неторопливо осмотрел шеренгу - медленно-медленно слева направо, потом зигзагами: от подбородков (не слишком ли опущены) к ногам (не слишком ли сведены носки сапог), - и румянец, свекольно заливавший его щеки, растворился, лейтенант наконец-то позволил себе улыбнуться.

- А он не простак, - шепнул Андрею Патешонков. - Это для первого знакомства - рубаха-парень и прочее, а потом так зажмет - запищим.