Виктор Степанов - Рота почетного караула

• Название: Рота почетного караула
• Автор: Виктор Степанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Сегодняшний день запомнится вам на всю жизнь... Клятву на верность Родине вы даете у могилы Неизвестного солдата, у этого вечного пламени...

Андрею показалось, что генерал в упор взглянул на него. "Не может быть, - вспыхнул он и опустил глаза. - Откуда ему знать про письмо... Но даже если доложили, он ни разу меня не видел, а в этой шеренге..."

- Так пусть же гордятся вами и ваши родители, - донеслось до Андрея. Мы пригласили их сюда, ваших отцов, матерей, родственников...

"Как хорошо, - подумал Андрей, - как хорошо, что здесь нет матери... Как ей объяснить? Может, меня и вообще не допустят к присяге?.." Он покосился влево, туда, где по другую сторону Вечного огня робко жалась толпа приглашенных, и не поверил глазам. На самой верхней ступеньке стояла мать, в коричневом своем пальтеце, в повязанном до бровей знакомом зеленом платке. В руке она держала авоську, из которой высовывались две бутылки молока и начатый батон. Грузный краснощекий мужчина в распахнутой дубленке нахально протискивался вперед, заслоняя мать, а она, встав на цыпочки, все выглядывала из-за его плеча, беспомощно скользила по шеренгам глазами.

Казалось, она вот-вот доберется до Андрея, но, перебрав, пощупав лица первых двух шеренг, взгляд матери опять возвращался назад, слепо пыталась она дотянуться до последних рядов и стояла теперь беспомощная и растерянная. Это было как во сне: ни позвать, ни крикнуть. Андрей не имел права даже пошевелиться.

"Наверно, мне не разрешат принять присягу! - вдруг забеспокоился он. Не разрешат, и всё. Я же сказал, что не хочу у них..." И Андрей откинулся чуть-чуть назад, одеревенел лицом, изо всех сил стараясь слиться со строем. Пусть не увидит, пусть не узнает мать!

- Звягин! - донеслось издалека.

- Тебя, тебя, оглох, что ли? - сердито подтолкнул Патешонков.

- Я! - машинально выкрикнул Андрей.

Чужими, непослушными ногами подошел он к столику, взял лист с присягой и только начал осмысливать первую прыгающую строку, как слева услышал то, чего ожидал и боялся:

- Ан-дре-ей! Андрю-шка!

Перепрыгивая через ступеньки, к нему бежала мать. Почти возле самого столика она поскользнулась и упала бы, если бы подскочивший вовремя майор не подхватил ее под локоть. Словно загораживая от Андрея, повел ее в сторонку, наклонившись к ней, в чем-то убеждая.

- Читайте, - негромко напомнил лейтенант Гориков.

И от этого командирского голоса, от повелительной жесткости в нем Андрей ожил, пришел в себя. Слева плеснул в глаза огонь.

- Я клянусь... - выговорил Андрей и всей загоревшейся левой щекой ощутил взгляд матери. - Я всегда готов... - Он не видел сливавшихся строк.

Он не помнил, как вернулся в строй, и, когда наконец отдышался, успокоился, глазами нашел в толпе мать - а она, словно того и ждала, поймала, перехватила его взгляд, помахала рукой. "Ну зачем же она сюда с авоськой, с этим батоном?.." - стыдливо подумал Андрей.

Опять исчезли, точно их сдуло, столики. И генерал - улыбающийся, довольный - подошел к приезжим, что жались у Вечного огня, приглашая их ближе к шеренгам.

А сзади, в березах, уже приподнимал, пробовал учтиво, не вспугивая тишины, свои громкие трубы оркестр.

Снова выровнялись по гранитной черте ступенек. Замерли...

- К торжественному маршу, - распевно скомандовал командир роты "ар-шу-у..." - каменно отозвались вековые стены, - ма-арш! - взлетел восторженный голос.

И его заглушили, раздробили своим рассыпчатым "ах-х-х!" медные тарелки.

Рота шагнула единым, впечатанным в гранит шагом и замаршировала по прямой, как луч, дорожке к воротам, равняясь направо - на пламя, порхнувшее, дрогнувшее над звездой от этой сотни ударивших залпом сапог.

Напрягая шею, Андрей вытянулся: рядом с генералом, приложившим руку к витому козырьку, стояла, вглядываясь в шеренги, мать.

"Мамка-то! Ну прямо как маршал на параде!" - восхищенно подумал он.

Постепенно сдерживая, смягчая шаг, рота вышла за ограду, остановилась возле автобусов и распалась, смешалась с толпой. Было разрешено перекурить. Мать уже стояла рядом, словно шла по пятам.

- Вот ты какой у меня... - сказала она и осторожно, одним пальцем, потрогала золотистую пуговицу. - В каком же звании, сынок? Что-то форма больно нарядна...

Андрей смутился, потупился.

А мать уже копалась в авоське, совсем как дома.

- Вот бестолковая! - всполошилась она. - Совсем запамятовала. Молочка тебе взяла... Съешь молочка, сынок...

- Да ты что? - оторопел, сконфузился Андрей. - Ты что, мам? - и он в неловкости оглянулся по сторонам.

Подошел лейтенант, из-под земли вырос.

"Сейчас скажет, - ужаснулся Андрей. - И про письмо, и про то, как сачковал, не хотел маршировать..."

Но лейтенант козырнул матери, с легким, изящным поклоном произнес:

- Здравствуйте... Варвара Андреевна, кажется?

- Она самая, Варвара, - смутилась мать.

"Откуда он знает ее имя?" - удивился Андрей и опять насторожился.

- Хороший у вас сын, - сказал лейтенант. - Привыкает. Мы им довольны.

Андрей зарделся. "Зачем это, к чему?" - подумал он, охваченный внезапной благодарностью к лейтенанту.

- Спасибо на добром слове, - вздохнула мать и счастливыми, повлажневшими глазами взглянула на смущенного Андрея.

Лейтенант опять с улыбкой кивнул и пошел дальше, что-то сказал мужчине в модной дубленке, поздоровался с парнем, державшим разбухший портфель: брат, что ли, к кому?

Мать все держалась за пуговицу и вздыхала, ни о чем не спрашивая, и, простояв так минут десять, переговариваясь о пустяках, они почти ничего не успели сказать друг другу.

Знакомый командирский голос оборвал разговоры, разъединил толпу:

- Кончай перекур, по машинам!

Солдатам, принявшим присягу, и их родственникам было позволено встретиться вечером всего на полтора часа. Странное чувство испытал Андрей, прогуливаясь с матерью по казарменному двору. В этом было что-то несообразное. Мать, прилаживаясь к его широкому, огрубевшему шагу, семенила в своих маленьких сапожках по асфальту, который еще вчера был так ненавистен Андрею. Своими шажками она словно примиряла сына с плацем. Так, во всяком случае, думал Андрей.

И после, спустя месяцы, а потом и годы, он все еще помнил эти легкие, какие-то лесные следы материнских сапожек на белесой поляне, в которую превратился плац под медленным тающим снежком.

6

Правильно кто-то сказал, что на прошлое мы смотрим как с горы на оставленную внизу долину: что ближе к нам, то видится отчетливее, что дальше, то теряется в дымке воспоминаний, и этот тысячеверстный, тысячедневный путь становится для нас зримым, когда остается позади. Теперь Андрей мог бы связать в нечто целое, логически стройное многозвенчатую, разрозненную цепочку событий и поступков, год назад еще неясных, непонятных.

В тягостном, полусонном стоянии на вечерней поверке он услышал однажды свою фамилию, повторенную не в привычном списке роты, а отдельно, с особым значением. Интуитивно воспротивясь, он было напыжился, напустил на себя равнодушие, с каким встречал почти каждое замечание, уверенный, что придираются нарочно, как вдруг сбоку жарким, всполошным шепотом дохнул Патешонков:

- Слышал? Это тебя же! Во встречный строй!

Но окончательно встряхнул Андрея отчетливый завистливый голос Аврусина:

- Во встречный? Звягина? Да у него карабин болтается, как...

Завидовать было чему. Полным признанием готовности солдата к службе в РПК считалось определение во встречный строй, в тот самый строй, которому от имени всех Вооруженных Сил страны доверено торжественно встречать и провожать на летном поле высоких зарубежных гостей. Но, чтобы попасть на аэродром, надо было помаршировать на плацу не меньше полугода.

Если встречный строй сравнить с отлаженным механизмом, то каждый прибывший в роту солдат, как новая, поставленная на замену деталь, не должен нарушить четкости работы - наоборот, чем незаметнее он "ввинчивался", "впаивался", тем выше оценивалась его строевая подготовка. Трудности наладки этого "механизма" усугублялись тем, что он все время, примерно через каждые полгода, частично заменялся - одни солдаты увольнялись в запас, другие становились на их место; натренированные "старички" привычно выполняли все приемы, новичкам же все давалось с напряжением, их надо было еще "притирать" и "притирать", и делалось это как бы на ходу - рота продолжала нести свою трудную, почетную службу в любое время года, в любой день, в любой час.

Вот эта железная необходимость замены "деталей" на ходу и выработала свою методику строевой подготовки. Нельзя сразу заменить, скажем, полроты или даже полвзвода. Поэтому молодых солдат вводили во встречный строй по одному, по два. И в свой ряд их ставили так, что новичок оказывался посредине - между опытными, уже знающими все тонкости службы солдатами.

Андрея поставили во встречный строй на три месяца раньше положенного срока.

Да, это была настоящая сенсация ротного масштаба. В душе гордясь и смущаясь, Андрей желал теперь только одного - поскорее попасть "на встречу" и доказать Аврусину, что назначение не "прихоть и волюнтаризм командира", как втихомолку утверждал тот, а заслуженный итог, естественное течение службы.