Елена Басманова - Кот госпожи Брюховец

• Название: Кот госпожи Брюховец
• Автор: Елена Басманова
• Жанр: Детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03500-7

Кто бы мог подумать, что в начале XX века юная девушка сможет открыть частное детективное агенство! Однако Муре это удалось Первый заказ – разыскать пропавшего кота редкой породы. Капризная клиентка сама составила для Муры список версий, которые надо проверить: живодеры пустили кота на мех, профессор Павлов изловил бедное животное для своих зверских опытов, масоны сделали его жертвой в своих жутких обрядах... Мура отважно пускается на розыски, порой рискуя жизнью. Но воображение клиентки не смогло даже представить, что случилось на самом деле.

---

Из-за своей спины Петя выдернул за рукав щуплого коротышку с пышными пшеничными волосами, удивительно пропорционально сложенного. Он был одет во фрак, на груди его топорщилось несвежее жабо. В руках он держал деревянный футляр размером с портсигар, крышку которого украшал резной, покрытый позолотой крест.

– Прошу прощения, уважаемые господа, – запел, жеманно растягивая накрашенные губы, смазливый гостинодворец, – папаня мой гневается, как будто и сам молод не был. Но сердцем он отходчив, да и молюсь я, чтоб простил он меня.

– Как же, молишься, с Петькой за карточным столом! – взвизгнула Дарья Анисимовна, кидая алчные взгляды на доктора Коровкина, потерявшего дар речи.

– Брось, Даша, – попытался угомонить подругу Петя. – Степан человек солидный, готов российский спорт поддержать.

– Только ради тебя, Петюня, – надула пунцовые губки Дарья Анисимовна. – Сердита я, обещал мне Степка настоящие бриллианты подарить, да все жмется.

– А впрочем, щастья все дары, суть тож воздушные шары, – лениво процедил железнодорожный инженер.

Тонкие бледные губы его презрительно кривились. Глаза с бледно-серой, почти бесцветной радужной оболочкой, окруженной черным ободком, холодно смотрели на гримасничающую певичку.

– Тише, – поднялся на цыпочки Степан Студенцов, – тише, батюшка вышел воздушный шар освящать.

Пестрое сборище устремило взоры на площадку, где появился священник с двумя служками. Издали было видно, как высокий старец в нарядном облачении с массивным наперсным крестом благословил смельчака, готового подняться на аппарате в небеса, затем пошел вокруг опасного сооружения, размахивая кадилом и крестя канаты и плетеные стены корзины.

– Пустите меня, пустите, хочу дар преподнести батюшке от нашей честной компании да благословение святое получить, – бормотал купеческий сын, протискиваясь к городовым

Мура видела, как он умильно заглядывал в лицо осанистому стражу порядка, едва доставая головой до сверкающей бляхи на могучей груди.

– Сейчас этому солдафону ассигнацию сунет, – зашептал рядом с Мурой бывший студент, а теперь известный велогонщик Родосский. – Насобачился, бестия, таковым манером пролезать везде

Мура испытывала странное чувство. Казалось, она попала в заколдованное царство, где милый мальчик Петя Родосский, считавший каждую копейку и страдающий от бедности и стеснительности, вдруг превратился в развязного нахала, прельстившегося легкими деньгами и «этими дамами». Как он мог променять достойную жизнь и будущую карьеру на службу в конюшне велосипедной фирмы? Она покосилась на доктора Коровкина.

– Кошмар, – шепнул ей на ухо Клим Кириллович, также пораженный перевоплощением бывшего студента, увлеченного когда-то техникой и механизмами.

Мура покраснела и взглянула на звезду «Аквариума» – неприятная девица! Практика частного сыска заставит, видимо, общаться и с более гнусными персонажами петербургской жизни. Ей стало грустно.

Улучив минуту, доктор вновь наклонился к Муре:

– Не отправиться ли нам восвояси?

– Пробрался-таки, стервец, к батюшке! – Петя неожиданно закричал и захлопал в ладоши, его спутники сделали то же самое.

– Простите, Петя, – выговорила через силу, стараясь не выказать неприязни, Мура, – у меня разболелась голова, придется уехать. Надеюсь, еще свидимся.

Она дернула соболиной бровкой и резко повернулась. Доктор Коровкин поспешил вперед – проложить ей путь через толпу.

Они разыскали дожидавшегося их извозчика. Из коляски Мура бросила грустный взгляд в сторону вздымающегося огромного шара – поднялся ветерок, и шар нетерпеливо колебался, подрагивал, готовый пуститься в плавание по безбрежному небесному океану. Ни воздухоплавателя, ни священника, ни проклятого отцом гостинодворца отсюда не было видно.

Зато отсюда было великолепно видно, как внезапно на стартовой площадке взлетел высокий черный «фейерверк» и вспыхнуло пламя. Многоголосый крик ужаса пронесся над нарядной толпой. Воздушный шар «Генерал Банковский», издавая жуткий и нарастающий свист, медленно уменьшался в размере.

Глава 2

«У савана нет карманов», – бормотал молодой человек лет двадцати пяти, стремительно шагая по перрону Николаевского вокзала солнечным июньским утром.

Он только что вышел из поезда, но никто не поверил бы, что он провел более двух суток в тесном и душном купе – белый костюм, подчеркивая атлетическую стройность фигуры, казалось, минуту назад был тщательно отутюжен. Дамы с любопытством поглядывали на элегантного мрачного гостя – густые черные волосы, напоминающие львиную гриву, ниспадали к белому шелковому шарфу, светлая шляпа надвинута на лоб, узкое смуглое лицо, чувственный крупный рот, выпуклые оливковые глаза, – таинственной мощью и необычностью веяло от незнакомца, не замечавшего обращенных к нему взоров. В руке он нес светлой кожи портфель. Впрочем, этим его багаж не ограничивался, два внушительных чемодана вез на тележке носильщик в белом фартуке и фуражке с бляхой.

Экзотический гость направлялся к стоянке извозчиков. Погруженный в тягостные думы, он равнодушно скользнул глазами по Знаменской площади, рассеянно и поспешно перекрестился на золоченые кресты утопающей в зелени пятикупольной церкви и сел в коляску.

– Куда прикажете, ваше сиятельство?

– Все равно, – резко ответил пассажир. – Все равно все погибло.

– В «Гигиену» не желаете ли?

Извозчик насторожился: а вдруг представительному господину нечем расплатиться, не обокрали ли его в дороге?

– Вези куда хочешь. – Седок махнул рукой в белой перчатке и прикрыл глаза. – В саване нет карманов.

Больше вопросов кучер не задавал. Он поспешил доставить элегантного господина в гостиницу «Гигиена» в Дмитровский переулок. Когда подозрительный седок скрылся в дверях, извозчик проворно соскочил с козел и, подойдя к дородному швейцару, шепнул, что гость требует особого догляда.

А мрачный красавец решительно шагнул к стойке портье и потребовал отдельный номер.

– Могу предложить номерочек-«люкс», – Портье заискивающе улыбался, оглядывая будущего постояльца поверх очков, водруженных едва ли не на кончик курносого носа.

– Все равно, – человек в белом сдвинул великолепные черные брови, – лишь бы побыстрее. Мне некогда.

– Как прикажете вас записать?

– Эрос Ханопулос, коммерсант.

Новый постоялец бросил на стойку вынутый из внутреннего кармана пиджака паспорт.

– Надолго ли пожаловали в. столицу? – осторожно продолжил портье, прикидывая, не намекнуть ли гостю на необходимость регистрации в полиции.

– Завтра меня уже не будет. – Выпуклые золотисто-оливковые глаза с неизъяснимой скорбью устремились на докучливого служащего. – Где у вас ближайшее кладбище?

Гость достал внушительное портмоне из тюленьей кожи, оплатил счет. Щедрые чаевые достались не только портье, но и шустрому коридорному, схватившему чемоданы и устремившемуся в оплаченный «люкс».

– Извольте осмотреть номер, господин Ханопулос, – еще шире заулыбался портье.

– Не изволю. Мне нужно ближайшее кладбище.

В голосе новоприбывшего постояльца клокотала сдавленная ярость.

– Не извольте беспокоиться, – портье спешил исправить оплошность, – ближайшее кладбище... Э... У Лавры, здесь недалеко.

Господин Ханопулос резко повернулся к выходу. К удивлению еще не отъехавшего от гостиницы извозчика он вновь уселся в коляску и крикнул:

– К Лавре! На кладбище! Живее!

Охваченный страхом возница хлестнул лошадь и более не оборачивался. Господин Ханопулос, раздувая ноздри скульптурного, с горбинкой носа, смотрел в широченную, обтянутую синей тканью спину: паршивец на козлах исподтишка осенял себя крестным знамением.

Гость столицы перевел взор на свой белоснежный костюм – скользнул взглядом по мягкой белой ткани брюк, по полам пиджака, по небрежно откинувшимся кончикам белого шарфа.

Никогда, никогда более не придется ему надеть этот чудесный наряд! Его молодой и счастливой жизни осталось не более суток. Господин Ханопулос был уверен, что если к вечеру не умрет от горя, то покончит счеты с жизнью ночью. Разве может он, самый красивый мужчина, самый умный и неотразимый, жить дальше с памятью о позорной сцене, которая разыгралась в поезде Симферополь – Петербург?

Прикрыв веки, он заново переживал недавнюю трагедию: купе поезда, приличного вида попутчики, худая томная дама, сидящая рядом с ним, закинув ногу на ногу. Она курила длинную папироску в мундштуке, картинно поводя перед ним острым локтем, пускала клубы ядовитого дыма, исподлобья бросала страстные мутные взоры. А когда они остались вдвоем, положила костлявые пальцы на его колено...

Господин Ханопулос содрогнулся. Он ненавидел плоских, жилистых дам! Его солнечной греческой душе не удалось справиться с охватившим его омерзением. Он стряхнул гадкую хищную руку с белой фланели брюк.