Рустам Саитов - Град Екатерины

• Название: Град Екатерины
• Автор: Рустам Саитов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2012

Государем Петром велено было взять под надзор все уральские заводы, но самовластные Демидовы не спешили сообщать о своих делах. Для инспекции горных заводов на Урал послан капитан Василий Татищев. У государева человека — государственные планы: ставить на Исеть-реке крепость от набегов и завод железоделательный, чтоб наипервейшим на Урале был.

Опубликовано в журнале: «Нева» 2012, № 11.

---

— Пока своих пошлем, а там, глядишь, и местные подтянутся. А то ведь кто в Сибирь от бывшего горного начальства сбежал, кто от башкирских набегов в страхе живет. Лютуют башкиры.

— А кто бы не испугался, когда на тебя конница дикая летит?!

— Ну да ничего, найдем и на них управу. В Кунгуре и Полевском нужно ставить артиллерийские заслоны. На картечь нарвутся — вмиг охота пропадет набеги делать. Сам лично съезжу, поставлю оборону. Солдат попрошу прислать побольше. Об этом я в Берг-коллегию отпишу. С Тобольского полка днями людей пришлют. Ты мне, Иван Иваныч, скажи по уктусскому заводу.

— Комиссар здешний, Тимофей Бурцев[3], мужик справный, дело знает и любит. Из кожи вон лезет, да что толку-то. В прошлом году и трех тысяч пудов не дали. Домна стоит уж два года. Мощь слабая. Умножения им чинить невозможно. Из-за нехватки воды молоты по нескольку месяцев стоят. Не знаю, что тут и удумать.

Татищев подошел к столу и склонился над картой.

— Вот тут, выше по течению, верстах в семи-десяти, Исеть широкая, полноводная. Думаю здесь место для плотины поискать. Только бы дно из гранит-камня было.

— Эх, у Чудской царицы спросить бы. Она-то уж верно место указала бы, — с усмешкой произнес Блюэр.

Татищев улыбнулся и спросил:

— Ты это о чем, Иван Иваныч? Что за царица такая? Или шутишь ты?

— Да слыхал я, у вогулов предание существует о Царице Чудской, хозяйке здешней. Она и камень, и металл в этих краях стережет. Да не всем открывает. Только тем, кто во благо ее народа, а не себе эти знания берет.

— Хорошая сказка, Блюэр. Давно хочу я к вогулам съездить. Ты ведь знаешь, что историю российскую пишу. А тут такой край, древние традиции. История уральской земли — очень изрядная тема. Заодно и ландскарты новые надобно составлять. Нам этот край обживать. Да и тем, кто за нами придет, все, что мы сделаем, пригодится. Ну, сбил ты меня с мысли-то своей Царицей. Так вот, надо на самом широком месте плотину бить. Да поставить завод на четыре домны да на сорок молотов!

— Эка хватил! На сорок!

— А ты думал! Да чтоб давал в год двести тысяч пудов железа. Самый мощный в России завод! Да что в России — в Европе! Крепость поставим. И будет здесь центр Урала! Город-крепость, город-завод! Вот тогда и Демидовым нос утрем, и всем остальным. А металл наш наипервейшим будет. Чтоб вся Европа перед клеймами уральских мастеров голову склоняла!

— Виват!

— Виват!

Оба подняли бокалы и выпили за будущий город-крепость, за славу российскую.

— Большое дело ты, Василий Никитич, затеял. Осилишь ли?

— Да что я, один? Ты вот есть, Бурцев Тимофей, Иван Патрушев, да еще десяток наберется. Для начала хватит. А главное, с нами Петр Лексеич, государь. С ним-то мы нешто Урал не перевернем?! Все, брат, одолеем. Давай, Иван Иваныч, за государя императора Петра Лексеича, за здравие его!

И снова подняли бокалы. Блюэр встал из-за стола да так и остался стоять в нерешительности. Чуть погодя произнес:

— Спасибо тебе, Василий Никитич, за хлеб-соль. Запозднился я что-то. С тобой время-то как незаметно летит. Вот всегда так. А нам, старикам, супротив вас, молодых, за столом не высидеть. Бывай, что ли, до завтра.

— Да какой ты старик, Иван Иваныч! Ты, конечно, иди, если надо. Я, собственно, не против, только вот… — Татищев, хитро прищурившись, посмотрел на Блюэра.

— Что там еще? — спросил тот, ожидая какого-нибудь подвоха.

— По старинному русскому обычаю…

Блюэр вздохнул и громко хмыкнул:

— Вот же пиявка! Ну, наливай…

Выпив «на посошок», Блюэр оделся и пошел к дверям. Татищев с какими-то бумагами в руках догнал его.

— Посмотри, Иван Иваныч, я тут чертежи будущего завода составил. Окинь, как говорится, опытным взором, может, что от себя присоветуешь. Буду план в Берг-коллегию посылать. Сейчас и займусь.

— От, ты змей, Татищев! Самое вкусное напоследок придержал. Давай уж. А я ведь знаю, почему ты их доселе не показывал.

— Почему же?

— Да пожалел ты меня, старика. Ведь разложи ты их на столе, я б к утру только домой сподобился.

Василий Никитич развел руками. Блюэр ушел. Татищев задул все свечи, кроме одной, сел за стол, взял бумагу, перо и начал писать. Свеча стала гаснуть. Огонек несколько раз вздрогнул, трепыхнулся и погас. Голова как-то сама собой удобно легла на руки…

…Неожиданно комната наполнилась чудным, сказочным светом. Татищев поднял голову и огляделся. Перед ним, в ореоле зеленого сияния, стояла молодая вогулка невиданной красы. Волосы иссиня-черные, на голове затейливая корона из золота и драгоценных уральских камней. Одежда украшена серебром и златом. На пальцах перстни тончайшей работы, но главное — взгляд. Темный густо-зеленый свет струился из глаз красавицы и пронизывал, завораживая и подчиняя. Татищев застыл, пораженный ее красотой, напуганный появлением и околдованный взглядом.

— Кто ты? — только и смог хрипло вымолвить.

— Я — Чудская Царица. Хозяйка этих мест.

— Что хочешь ты от меня? Зачем ты здесь?

— Знаю я, что собираешься ты завод-крепость ставить на Исети-реке. Ищешь место для плотины.

— Откуда тебе это ведомо? Я ведь никому…

— Мне все ведомо. Здесь моя земля и мой народ. И все тайны здесь мне открыты. Я могу помочь тебе.

— Чего ты хочешь?

— Что, одолевают тебя башкиры?

— Да, мешают сильно.

— Они и мой народ притесняют. Построишь крепость, власть свою укрепишь, тогда и с ними управишься. И мне спокойней будет. Я покажу тебе место для плотины, но с одним уговором.

— Слушаю тебя!

— Запрети и своим людям грабить мой народ, убивать мужчин и насиловать женщин. А главное — крепче всего запрети осквернять наши капища, пусть оставят наши святыни в покое.

Татищев, загипнотизированный взглядом Царицы, только и смог выдавить:

— Все исполню, как велишь, — затем подался вперед, пытаясь приблизиться к ней. Она, словно угадав его движение, отошла к двери.

— Иди за мной, — и исчезла за дверью.

Татищев, схватив на ходу шубу и шапку, выскочил вслед, одеваясь на ходу. На улице, в красивых нартах, запряженных четверкой северных оленей, сидела Царица. Она жестом показала Татищеву на место возле себя. Татищев быстро сел — олени понесли их по ночной дороге. Из-под полозьев вылетали серебристые искорки снега и падали на обочину, оставляя светящуюся дорожку. Вот нарты свернули с дороги и помчались по снежной целине замерзшей Исети.

— Запоминай дорогу, — крикнула капитану красавица.

Тот кивнул в ответ и стал внимательно смотреть вокруг. Подъехав к крутому правому берегу, нарты остановились. Царица сошла на снег и, поманив Татищева, легко взобралась наверх. Казалось, будто снег под ее ногами даже не проваливается. Татищев с трудом карабкался сзади и, выбиваясь из последних сил, наконец одолел кручу. Наверху, у высокой ели, стояла Царица.

— Вот здесь поперек реки лежит гранитный пояс. Видишь на том берегу сломанную сосну? До нее веди линию, это и будет местом для плотины.

Татищев огляделся. Нарты с оленями куда-то исчезли, как и не бывало их. Он повернулся назад, но Царицы нигде не было. Сразу откуда ни возьмись налетел ветер и начала кружить метель. Татищев плотнее запахнул шубу, попытался завязать шейный платок, но порыв ветра куда-то понес его. Василий Никитич хотел поймать, бросился вперед и кувырком скатился вниз по глубокому снегу. Скатился, да так и остался сидеть в сугробе. Попробовал встать, но не смог. А снег кружил…

…Татищев проснулся, обвел вокруг взглядом, будто вспоминая что-то. Затем попытался встать, но не получилось. Долго растирал ногу. Наконец с трудом поднялся. Бросился к окну, долго смотрел, потом вернулся к столу и сжал руками голову. В этот момент послышался стук в дверь, и в кабинет ввалился Блюэр.

— Доброе утро, Василий Никитич!

— Здравствуй, Иван Иваныч.

— Ты что, не спал ночь-то?

— Не знаю, — ответил Татищев, наливая полный бокал вина и предлагая Блюэру.

— Нет, нет. Я с утра не буду. Ты уж один, без меня поправься, — внимательно поглядев на Татищева, спросил: — Да ты здоров ли?

Капитан осушил бокал, несколько мгновений постоял с закрытыми глазами и ответил:

— Здоров. Точно. Поехали.

— Куда?

— Покажу место, где плотину ставить будем.

— Василий Никитич, да ты с утра в своем ли уме? Где это видано, чтобы без пробников-то. Давай уж весны дождемся, лед сойдет, грунт размоем, тогда и посмотрим, можно плотину бить али нет.

— Некогда нам ждать, Блюэр. Сейчас место проверим да начнем лес под сваи заготавливать.

Блюэр уставился на Татищева ничего не понимающими глазами. Татищев взглянул на него и начал хохотать. Блюэр стал креститься.

— О Дева Мария!

Татищев взял шубу и шапку и чертыхнулся. Блюэр испуганно пролепетал:

— О майн гот, Василий Никитич, что случилось?